Кортни Коул - Ноктэ [litres]

Я уставилась в стену, в надежде там что-то увидеть, мой телефон зажат в руке. Я все жду и жду, пока Финн позвонит мне, пока я снова услышу в трубке его голос и узнаю, что с ним все в порядке. Дэр обнимает меня за плечи обеими руками, не позволяя упасть.

Папа смотрит на меня в упор, его светло-голубые, прямо как у Финна, глаза переполняет ужас.

– Калла?

Я поворачиваюсь к нему, но глядя на него, я снова возвращаюсь в жуткую реальность, поэтому я предпочитаю снова закрыть их.

Я не могу.

– Калла, его машину нашли. Она в бухте. Он упал с обрыва… мама оказалась в ущелье, а вот его отбросило в другую сторону. Со скал в воду.

Нет, это все ложь.

Этого не может быть.

– Нет! – уверенно заявляю я папе прямо в лицо. – На нем был его медальон. Он бы уберег его.

Мой отец, самый сильный человек из всех, кого я знаю, отворачивается, и я вижу, как сотрясаются его плечи. Только через минуту он снова обретает способность смотреть на меня.

– Я хочу видеть его, – говорю я спокойно. – Если это правда, то я хочу посмотреть.

Даже не дослушав меня, отец с силой встряхивает головой, его ладонь на моей руке.

– Нет!

– Да.

Я не дожидаюсь его одобрения, я просто срываюсь с места, выбегаю из дома, перескакиваю через ступеньки и устремляюсь на пляж. Я слышу, как окликает меня Дэр, но я не оглядываюсь и не останавливаюсь. На месте уже собрались пожарные, полиция, «Скорая помощь», один из спасательной бригады пытается преградить мне путь.

– Мисс, туда нельзя! – серьезно произносит он, на его лице читается потрясение. – Оставайтесь на месте.

Но я прорываюсь вперед, потому что уже вижу Финна.

Я вижу его помятую красную машину, которую почти вытащили из воды.

Я вижу, как кого-то укладывают на песок и накрывают простыней.

Я спокойно подхожу к этому кому-то, потому что даже если это автомобиль Финна, это не может быть мой брат. Это просто не могло случиться, потому что он мой близнец, а я ничего такого не предвидела. Я бы знала это наперед, так ведь?

Из-за густого тумана я слышу голос Дэра, зовущий меня.

Я делаю шаг.

Еще один.

И еще.

Падаю на колени рядом с простыней, накрывающей человека.

Мои пальцы дрожат.

Сердце колотится с бешеной скоростью.

На нем джинсы и рубашка с высоким воротником. Одежда для похода на концерт. Он бледный, худой и высокий. Хрупкий. Холодный. Мертвый.

Он – Финн.

Я не могу дышать, держа его влажную руку в своей. Я склоняюсь над ним и рыдаю, безуспешно пытаясь дышать, стараясь произнести хоть слово.

Он не выглядит так, как человек, попавший в автомобильную аварию. У него всего одна рана на лбу, больше ни следа. И у него белое лицо. Белоснежно-бледное.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Нет! Не сегодня! Нет!

Я обрушиваюсь на землю. Чьи-то руки опускаются мне на спину, но я стряхиваю их с себя, потому что это Финн. Мы – Калла и Финн. Он часть меня, а я – его часть, и это просто не могло произойти.

Меня сокрушают рыдания, от этого ребра начинают болеть, горло становится сухим, как наждачная бумага, и я с жадностью глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Я люблю тебя, – выдавливаю я, когда ко мне возвращается способность говорить, – Прости, что не поехала с тобой. Прости, что не смогла спасти тебя. Прости меня. Прости!

Я все еще плачу, когда большие руки накрывают мои плечи, отрывают меня от земли, я оказываюсь в чьих-то сильных объятиях.

– Тише, Калла, – шепчет мне на ухо папа, – все будет хорошо. Он знал, что ты его любишь.

– Разве он знал? – резко спрашиваю я, отстраняясь, чтобы лучше видеть лицо отца. – Он хотел, чтобы я поехала с ним, а я отказалась. А теперь он мертв. Я позвонила маме, и теперь они погибли.

Папа снова прижимает меня к себе и поглаживает меня по спине, показывая мне нежность, о которой я даже не догадывалась.

– Это не твоя вина, – говорит он мне между едва сдерживаемыми рыданиями. – Он знал, что ты любишь его, милая. Это знали все. И мама тоже.

Моя мать. Я сглатываю еще один удушающий спазм рыдания.

Этого не может быть.

Этого не может быть.

Это не моя жизнь.

Я стряхиваю с себя руки отца и иду неестественной походкой обратно к тропинкам, мимо врачей, мимо полицейских, мимо нескольких пар безжалостно уставившихся на меня глаз. Я направляюсь прямо в комнату Финна, где обессиленно падаю на его кровать.

Краем глаза я замечаю дневник Финна.

Беру его в руки, читая фразы, написанные до боли знакомым почерком горячо любимыми мной руками.

Serva me, servabo te.

Спаси меня, и будешь спасена.

Хорошо.

Я поняла тебя, Финн.

Закрываю глаза, потому что уже завтра, когда я проснусь, я обнаружу, что все это было всего лишь сном. Это просто кошмар. По-другому быть не может.

Я быстро погружаюсь в сон, а когда я проснусь, я должна буду спасти Финна.

Я просыпаюсь и вздрагиваю: воспоминания о той ночи слишком живые, они окутывают меня ужасом и парализуют.

Солнечный свет заливает мою комнату, просачиваясь в каждый пустой угол.

Я выбираюсь из постели, а затем выглядываю из окна. Дэр с отцом сидят на крыльце и дружески общаются.

Я накидываю какую-то одежду и выскальзываю через заднюю дверь, спешно направляясь к дороге. Вскоре начинается дождь, однако я просто надеваю на голову капюшон и не останавливаюсь.

Мне нужно попасть кое-куда.

Постепенно я набираю скорость и перехожу на бег, пока не оказываюсь около креста с ленточками.

Я стою в стороне от него. Мне нужно сглотнуть комок, подступивший к горлу, чтобы я вновь могла дышать. Смотрю на расщелину, на поломанные деревья, обожженные клочки земли.

На этом месте погибла моя мать.

Но это мне было известно всегда.

Я поворачиваюсь и перехожу на другую сторону, откуда открывается идеальный вид на океан.

На этой стороне все живое тоже искалечено. Папоротники, кусты, деревья. Они согнуты или вовсе поломаны, но тем не менее все еще живы. Листва покрывает их со стороны обрыва.

Viridem.

The green.

Эти растения до сих пор здесь, а вот Финна уже нет.

Его машина обрушилась вниз с края скалы и погрузилась под воду.

Проезжая мимо и выглядывая из окна автомобиля, вы бы ни за что не поняли, что здесь умер Финн. Но я это знаю. Теперь я знаю это наверняка.

И это невыносимо.

Это слишком.

Я сползаю на землю, притягиваю колени к груди, закрываю глаза, чувствуя, как под веками образуются горячие обжигающие слезы. Я концентрируюсь и рисую в своем воображении лицо Финна. Представляю, что прямо здесь и сейчас он сидит рядом со мной.