Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Эй, Калла, – сказал бы он мне, – ты знала, что небрежный почерк врачей убивает более 2000 человек в год – потому что им в итоге продают не тот препарат?

В ответ на это я печально встряхиваю головой.

– Нет.

Он кивает, переполненный гордостью за свое прекрасное знание странных фактов о смерти.

– И тем не менее это так.

– Но не это убило тебя.

Мой голос звучит слишком жестко, и в этот момент я осознаю, что произнесла это вслух. Но мне все равно.

Мой воображаемый Финн пожимает плечами.

– Нет. Но все мертвые одинаково мертвы, независимо от того, каким образом они умерли.

– Я не готова, Финн, – слабым голосом произношу я. – Ты не можешь просто так уйти.

Мое тело превратилось в лед, а нервы – словно кремень. Он улыбается мне: старая добрая улыбка, которую я так люблю. От нее его светло-голубые глаза буквально начинают светиться.

– Я ничего не могу поделать с этим, Калла, – серьезно отвечает он мне, – но тебе придется справиться с этим. Ты должна жить дальше.

– Как? – задаю я ему простой вопрос. – Я же не умею жить без тебя.

Боль от каждого сказанного слова режет мое сердце, как хирургический скальпель, безжалостно и точно.

– Придется, – отвечает Финн, – у тебя нет выбора, Калла. Просто сделай это.

– Калла?

Уже другой голос раздается со стороны дороги. Через минуту Дэр сидит рядом со мной, и мы вместе смотрим на море.

– С кем это ты разговаривала? – спрашивает он, старательно скрывая свою обеспокоенность.

– С Финном, – честно отвечаю ему я. – Но не переживай. Я знаю, что он не реален. Просто… Ты вряд ли это поймешь. Он часть меня, Дэр. И совсем недавно его не стало. Я не представляю себе, как с этим жить.

Мой голос надламывается, я снова чувствую себя беспомощной и начинаю плакать. Слезы текут, не останавливаясь. Дэр притягивает меня к своей груди, убаюкивает меня, защищает от жестокого мира и собственной грусти.

– Пойдем домой, – предлагает он. – Тебе не нужно долго оставаться здесь.

Здесь, где погиб мой брат.

Я согласно киваю, потому что на самом деле я понятия не имею, где должна находиться. Теперь я потеряла весь смысл.

Я позволяю Дэру отвести меня домой, приготовить мне обед и посидеть вместе со мной на крыльце, пока снова не наступает время приема пищи. Так проходит моя жизнь в течение нескольких дней.

Я живу так, словно кто-то переключил меня на автоматический режим, мое тело онемело, не в силах больше двигаться. Дэр и отец замерли в ожидании моего возвращения.

На четвертый день я снова вижу сон.

Мне снится, что мы с Финном гуляем по тропинкам, занимаемся йогой посреди скал, купаемся в океане и ловим крабов. Мы всегда делали все вместе, но я больше не могу разделять с ним свою реальность. Его больше нет. Но в моих снах он все еще жив.

В моих снах он повсюду. Финн заполняет собой все окружающее меня пространство.

Но затем, когда я снова просыпаюсь и окидываю взглядом все те места, где он должен был оказаться, я не нахожу его.

Он ушел.

Когда я просыпаюсь, Дэр сидит за письменным столом Финна. Он с присущей ему элегантной расслабленностью раскинулся в кресле под лучами утреннего солнца.

– Я больше не могу оставаться здесь, – мой голос немного охрип ото сна, он звучит грубовато от нахлынувших на меня воспоминаний. – Куда бы я ни пошла… все напоминает мне.

Дэр кивает.

– Понимаю.

– Что мне делать? – шепчу я.

Он мотает головой.

– Я не могу решать это за тебя.

– Я не могу оставить Финна, – говорю я дрожащим голосом.

Дэр вновь встряхивает головой.

– Финна больше здесь нет, цветок каллы.

Я сглатываю, потому что он прав.

– Это так странно, – удивляюсь я, но фраза звучит бесчувственно. – Все это время я считала, что Финн пытается вынудить меня пойти на кладбище, чтобы я попрощалась с мамой. Но оказалось, что это мое собственное сознание старалось донести до меня правду. Ведь так?

Дэр смотрит на меня в упор, в его глазах мелькает жалость.

– Не знаю. Возможно, ты права.

– Мне нужно попрощаться с ними обоими, – говорю я. – Но не сегодня. Мне нужно подготовиться.

– Ты можешь сделать это, когда будешь полностью готова, неважно, сколько времени это займет, – мудро отвечает мне Дэр. – Не стоит торопить события.

Он прижимает меня к себе, и мы стоим так несколько минут.

Я чувствую саднящую боль в руках и отстраняюсь, чтобы внимательно их рассмотреть.

Обнаруживаю, что мои ладони покрыты мозолями, они красноватые, и местами с них сползает кожа. Я даже не замечала их до сегодняшнего дня, хотя совершенно очевидно, что они появились там не только вчера.

– Похоже, ты рубила деревья, – предполагает Дэр, и я вздрагиваю. Потому что понимаю, откуда они.

– Это работа Финна, – произношу я вслух. – Должно быть, я… Я думала, что я – Финн. И что папе понадобятся дрова, когда мы оба уедем в колледж.

Дэр с торжественным видом кивает, а я в своей голове не перестаю удивляться, почему он до сих пор не бросил меня: ведь я буквально распадаюсь на части.

– Мое сознание похоже на канат, который вот-вот порвется, и лишь тоненькая нить соединяет две его части.

Дэр снова встряхивает головой и заключает меня в свои объятия.

– Тебе просто нужно время, чтобы обработать в голове всю ту информацию, которая свалилась на тебя. Вот и все.

– Я все еще не готова, – мой голос обрывается, когда я думаю о том, что мне придется переехать куда-то, но уже без Финна.

– Я понимаю.

Четыре дня, как я учусь жить с этим. Четыре дня, как мой отец и Дэр наблюдают, нет ли у меня каких-либо нездоровых симптомов, четыре дня дождя, беспробудного сна и абсолютной тишины. Четыре дня непрекращающегося утра. Четыре дня, прошедшие словно в похмелье, пока однажды я не просыпаюсь окончательно.

– Сегодня я должна это сделать, – говорю я за завтраком.

Дэр немедленно поднимается на ноги.

– Хорошо.

Мы едем на кладбище, и я снова на заднем сиденье мотоцикла крепко обхватываю его руками. Закрыв глаза, я вдыхаю свежий воздух, впитываю солнце каждой клеточкой своей кожи, ощущаю тепло.

Тепло = жизнь.

Мы притормаживаем перед воротами, Дэр заглушает мотор, очень осторожно, чтобы не нарушить вечный сон тех, кто здесь захоронен.

– Это так странно, – говорю я, когда мы идем по аккуратно подстриженной траве, обходя камни, – я помню мамины похороны, но не могу вспомнить и фрагмента из того дня, когда мы хоронили Финна. Это происходило в одно и то же время, но мой разум вычеркнул все, что было связано с ним. Но теперь я постепенно вспоминаю. Ты тоже был там. Я помню твое лицо. Ты был в черном.

До этого момента я не могла восстановить в голове ни единого воспоминания, связанного с Дэром. Боже.