Аланд Шабель - Не от мира сего [СИ]

Ранним утром дежуривший у мониторов техник вдруг встрепенулся, ему показалось движение на территории. Подключил все камеры внешнего обзора, и вот он! Упругой походкой продвигался худощавый малый, судя по уверенным движениям, он бывал здесь не раз, а коли так — надо брать!

И вся разбуженная и злая от недосыпа бригада сорвалась в охотничьем азарте за, несомненно, победными лаврами. Остались в лагере только двое, техник и овчарка Аза. Незадолго до этого она вдруг забеспокоилась, стала нервной, и пришлось кинологу вколоть собаке снотворного, после чего та свалилась на свою подстилку.

Грамотно и бесшумно проникли на территорию общины, техник по связи уверенно направлял группу захвата к месту, где находился неожиданный гость. Тот повёл себя как-то странно: вроде шагая целеустремлённо к главному входу, он вдруг остановился и замер, потом, внезапно изменив направление, двинулся мимо здания к тупичку, где кроме пары лавок да нескольких берёз ничего не было, а чуть далее монолитной преградой возвышался забор, ограждающий от внешнего мира. Там и выскочили на него омоновцы — крепкие и тренированные ребята.

Стало предельно ясно — сухощавому гражданину с ядовито — оранжевым бобриком на голове деваться некуда, все пути к бегству перекрыты десятком сотрудников силовых ведомств.

Тот паниковать и метаться не стал, стоял спокойно, руки опущены, лишь глазами стриг обстановку. Омоновцы оружия брать не стали, мощные мужики числом пять с дубинками любого скрутят, тем более ещё и подмога рядом, у одного вообще табельный ПМ с собою. Вариант задержания выбран был сразу силовой, без всяких там формальностей — в наручники и всё, экая проблема! Потом уж разберутся следователи с этим фруктом, поэтому с воплем — «работает ОМОН!» — подскочили трое гигантов в чёрной униформе и стали руки крутить…вернее попытались. Вообще пошло действо как-то не по сценарию силовиков, оставленный в лагере наблюдатель таращился в мониторы и только головой недоумённо покачивал, ибо на экране совсем не по-молодецки стали летать дюжие омоновцы. Вот один из задерживающих ловко вцепился в сухощавого, но тот по-кошачьи извернулся, как-то весьма удачно подпрыгнул и, используя державшего его дюжего хлопца за основу, этакой подвижной консолью пробежал ногами по ближайшим двоим коллегам. Да пробежал-то гад прямо по головам, отчего те двое утратили на время боевой пыл и дубинки, отдалились от эпицентра схватки и прилегли прямо на травушку мягкую. Боец, коего использовали в качестве поддержки и не спросили на то его соизволения, возмущённый до последнего нейрона, с разворота, не глядя, и с хорошей амплитудой применил дубинку. Ну как тут не вспомнить знаменитую «Эх, дубинушка, ухнем!». И ухнула дубинушка, весом помноженная на силу двухметрового омоновца, хорошо так приложилась, вот только не по объекту оранжевому, а по своему собрату в погонах. Тот с тылу вознамерился было тоже применить дубинку, но! Но не успел буквально доли секунды!

После смачного «хрясь!» в область шеи бедняга полетел в одну сторону, дубинка — в другую. Опять как в песне «Дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону!». А этот кошмарный оранжевый подлец целёхонек! Ну, всё! Хватит прелюдий! Держись, подлец, тебе — копец!

Бросились оба омоновца, ещё стоявших на ногах, кипя от гнева, в схватку боевую! Одновременно накинулись на оранжевого и ещё двое, пребывавших в запасе! А тот с ПМ-ом, который похитрей, стал выцеливать ногу или руку, ну там, что подвернётся у этого чересчур юркого, дабы лишить его излишней активности! Клубок завертелся плотный и яростный, как из него вызмеился оранжевый — непонятно! Прикрыл, скотина хитрая, свой ирокез наподобие чалмы чёрной маской, сорванной со служивого, и, усевшись на скамейку в паре метров от побоища, отдыхает этак культурно, глумливую лыбу дарит окружающим, делится щедро избытком юмора смешного! А ещё этот, который вооружённый! Он, видите ли, перепутал, ему, видите ли, показалось! Взял и засандалил в ногу одному из омоновцев пулю меткую. Ишак безмозглый!

Клубок распался, но на земле остались лежать ещё двое, помятые своими же коллегами, да отползал к ранее вышедшим из строя невезучий с пулей в ноге. Тут же без паузы в восседавшую на лавке сволочь с удвоенной яростью вцепились из остатка войска доблестного сразу трое — уцелевший омоновец и двое сержантов — наблюдателей.

Опять покатился клубок, товарищ с «Макаровым», взяв его поудобней, решил не рисковать ногами товарищей, а оглоушить пришельца, словно кастетом, по затылку и стал высматривать этот самый ненавистный затылок. Высмотрел! Ударил! С матом схватившись за голову, рухнул последний, уцелевший было, омоновец! На поле боя остались только тяжело сопящие люди в штатском, свирепо впившиеся во врага с упорством бультерьеров.

Но к удивлению присутствующих «Ирокез», обладая гибкостью питона, снова вывернулся непостижимым образом из захвата, его упругие, как пружины, мышцы позволили отбросить противников, будто котят. Наконец, он полностью высвободился и, встав в стойку, показал нападавшим служивым практическое искусство восточных единоборств на уровне настоящего мастера.

Карусель завертелась ещё та, несколько минут здоровые мужики получали сочные плюхи ногами и коленями, руками и локтями, с разворота и без.

«Ирокез» между делом умудрился пожать руку «союзнику», отобрал у него, опешившего растяпы, пистоль и отшвырнул его в сторону, больно попав при этом в голову кинолога! А этому незадачливому идиоту выписал маваши гери столь качественно, что тот улетел метра на три и затих, больше никого не травмировав.

Мат и угрозы в адрес оранжевой сволочи искренне рвались из глоток товарищей в погонах, из десятка служивых осталось на ногах только четверо, да и те были изрядно помяты.

«Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…».

Спас престиж группы полисменов кинолог! Уже казалось, победа будет за этим неистребимым существом, но в очередной свалке мстительный кинолог сумел подползти и вцепиться в ногу супостата не хуже своей овчарки! Выгадав момент, он умудрился вонзить в икроножную мышцу вражины шприц со снотворным и вдавить плунжер. Превосходящие полицейские силы были опять раскиданы по сторонам, но движения супермена были уже не так стремительны, более того, его шатнуло на скамейку, которая гостеприимно приняла и через короткое время убаюкала этого «зловреда».

Кряхтя и стеная, морщась от боли и потирая зашибленные места, собрались возле скамьи, на которой безмятежно развалился этот вражина, те, кто в победу ещё три минуты назад не верил! Те, кто едва отдышались, но смогли подняться, пусть и с трудом, после баталии великой.