Павел Брыков - Томас

Томас повернул голову. Леся поймала его взгляд, и рассмеялась:

— Почему бы нет?

Тихоне хотелось что-то добавить, но он только мысленно махнул рукой, почему-то подумав, что никакие капли крови с его пальцев сейчас не упадут... Эта догадка странным лишенным рациональности образом его приободрила. Представил, вот сорваться бы куда-нибудь подальше... Есть же на свете люди, которых сейчас ничего не трогает, им никуда не надо спешить... Спят себе, досматривая последний перед пробуждением самый сладкий сон... Ну вот почему неизвестный ему человек проснется и пойдет на работу, а Томасу Чертыхальски сегодня предстоит смертельная игра в орлянку?

Несправедливо...

На Могилу первыми приехали пастор и его ребята. На трех «фордах» внедорожниках. Белые рубашки с короткими рукавами. Темно-синие тонкие галстуки. Рюкзаки. Черные узкие брюки. Удобные мягкие туфли. Очки-авиаторы. Через минут десять подкатили два джипа и микроавтобус. Когда инвалидное кресло Томаса опустили на землю, он оттолкнул охранников, сказав, что справится сам, но ехать по высокой мокрой траве в гору было неудобно. Пришлось покориться. Коляску с трудом дотащили до вершины хорошо знакомого вам обрыва.

Пастор их уже ждал. Рядом с ним стоял секундант, лет двадцати, худощавый, черные волосики смазаны какой-то блестящей гадостью и прилизаны назад. Мальчишка совсем.

— Доброе утро, — сказал Фф.

— И вам не хворать, — ответил Томас.

— Голова не болит?

— Иногда полезно отгрести — умные мысли приходят.

Василий Краснофф прищурился, упорно не замечая Князя, стоящего позади кресла Томаса.

— Прежде чем перейти к делу, позвольте представить моего секунданта. Пол Карчанян.

Мальчишка, сделав шаг вперед, кивнул и черкнул каблуками. В руках он держал плоский отполированный футляр красного дерева, на котором были нарисованы два старинных пистолета.

— Очень приятно, — сказал Томас. — Пожалуйста, мой секундант — Великий Князь Киевский Петр Алексеевич Кропоткин.

Князь вышел из-за коляски и протянул руку своему визави. Карчанян заметно стушевался, пожимая крепкую ладонь Князя.

Василий не смог скрыть удивления.

— Ничего себе. Чтобы своей широкой спиной закрыть Томаса Чертыхальски прибыл сам хозяин? Интересная история вырисовывается, вам не кажется? — Краснофф пытался улыбнуться. — В бой идут одни Рюриковичи?

Князь кивнул в ответ.

— Согласен, странная ситуация. Вообще-то это мы с Полом должны были обсуждать правила и время поединка. По кодексу вы вообще не должны разговаривать друг с другой, не то, что ставить свои условия дуэли. Напоминаю, право на выбор оружия принадлежит оскорбленной стороне, но, я гляжу, вы тут и без нас хотите справиться... Кто-то поперед батьки лезет, вы не находите?

— Уважаемый Петр Алексеевич, — отозвался секундант. — Времена изменились — старые правила не действуют. Как было уговорено ранее, право на выбор оружия принадлежит пастору Василию. Это предложение было высказано самим Томасом Чертыхальски.

— Я вправе оспорить это решение, но в данном случае соглашусь, — сказал Князь усмехнувшись.

— Мой подопечный выбирает...

Пол сделал шаг в сторону.

— Вот это оружие...

Из «форда» вышел человек.

Помните гостя, которого я назвал Железным Дровосеком? Именно этот тип явился на встречу к Томасу. Он был высок, широкоплеч, кряжист, шея — поленом, руки и ноги — словно туловище анаконды. Круглую, красивой формы голову покрывал серебристый ёжик. Лицо в морщинах. Глаза скрыты за черными очками. Синие джинсы, белая свободного кроя футболка с Микки Маусом на плече. Цельный. Сбитый. Мощный.

— Может, вы считаете, что мы не имеем права использовать данное оружие? — спросил Пол, не пытаясь скрыть улыбки.

Князь окинул взглядом Дровосека.

— Я со всей ответственностью заявляю, что перед нами не человек, а машина. Здесь можно подобрать только один эпитет — оружие массового поражения...

Петр Алексеевич обернулся к сидящему в кресле Тихоне.

— Хорошо, мы принимаем бой. Так как весовые категории не равны, а дуэль подразумевает хоть какую-то видимость справедливого поединка, мы тоже вынуждены обратиться за помощью. Вы не будете возражать, если наша замена выберет классический способ дуэли? Думаю, вашего Челубея ничем не испугать. К тому же кодекс гласит: неумение пользоваться дуэльным оружием — никак не может служить поводом для отказа от самой дуэли.

Пол Карчанян посмотрел на стоящего рядом высоченного Дровосека, и снисходительно ухмыльнулся:

— Валяйте.

В ту самую минуту, когда Карчанян и Петр Алексеич договаривались о правилах дуэли, неподалеку в тени акаций притаился тойотовский винивен с затемненными стеклами.Два окна были чуть приоткрыты. Из одного торчал микрофон с тарелкой — прибор дистанционной прослушки, а из второго вылез глушитель снайперской винтовки.

— Ральфи, согласись, в этом что-то есть, — прошептал Михаэль, рассматривая через оптический прицел профиль Томаса Чертыхальски. — Несешься на край света, чтобы завершить то, что начал почти сто лет назад, пытаешься вспомнить ту боль и обиду, которую нанес нам этот выродок. Одна война, вторая... Гонишь от себя мысль о всепрощении, милосердии. Уже, кажется, настроен поставить точку... Вот она, долгожданная встреча, и оружие готово, расстояние нормальное, наводишь прицел — и что видишь? Калеку!

— Ты сейчас тоже не в лучшей форме и ничего — снова гонять будешь. Может он нас дурит? Не в первый раз, кстати, — ответил Ральф.

— О чем они говорят?

Младший прислушался. Сквозь шум ветра и треск помех услышал: «...не сомневаетесь в качестве вашего оружия... мы вольны в выборе... раз уж так вышло... если победит ваш... наша сторона... картины возвращаете... и вы со всем своим блядским выводком выметаетесь из княжества...».

— Ну, что там? — Михаэль хорошо знал русский язык, но пожалел, что так и не научился читать по губам.

— Договариваются об условиях. Кто победит, кто проиграет, кому что достанется.

— А что сказал пастор?

— Сам без нашей помощи справится.

— Да за такие деньги можно и Горби убить...

Ральф снял наушники, повернулся к брату.

— Я ему не верю. Пытается доказать, что у него всё под контролем, а сам дерганный какой-то.

— Подожди...

Да, с выстрелами можно было не спешить...

Братья заметили, как на вершину холма поднялась высокая красивая девушка. Стройная. Аккуратная шапочка, жакет, брюки-галифе, сапожки. В руках она несла две шпаги. Одну вручила мужчине в белой футболке с рисунком мышонка, а вторую оставила себе. Пастор развернулся и отошел к машинам. На площадке остались только дуэлянты. Михаэль не удержался от возгласа восхищения, когда девушка взмахнула шпагой и, как мушкетер, подняв левую руку верх, встала в стойку ан-гардъ. У «Микки Мауса» не получилось так красиво.