Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

А потом телега вдруг остановилась.

— Ну что, — сказал крестьянин. — Пора бы и заплатить…

Он обнял Хэлену трясущимися руками, прислонился к ней колючей бородой, и начал твёрдыми губами жадно целовать её. Он набросился на неё, как набрасывается на воду отчаявшийся и обезвоженный путник пустыни.

Хэлена схватила его за грязные волосы, оттащила его мерзкое лицо от себя, а потом свалилась на землю и бросилась в лес.

— Эй! Да подожди же… да я же… хотел, ведь… — неслось сзади, когда она продиралась сквозь подлесок. Она испачкала в грязи платье, изодрала его о колючие ветви, но насильник всё же отстал. Впрочем, Хэлена не смогла бы с уверенностью сказать, что он вообще слезал с телеги, чтобы гнаться за ней.

Она остановилась, чтобы отдышаться и осмотрела платье. Видимо это глубокий вырез на груди так привлекал к себе разного рода изголодавшихся по женской ласке стариков. Подол был изорван во многих местах, мокрая грязь запятнала чистую когда-то ткань. Да, в этом платье теперь стыдно показываться даже в деревне.

Шаль пострадала меньше, и это радовало. До Бамберга, по словам крестьянина, оставалось совсем немного, и Хэлена решила проделать оставшийся путь пешком, благо она успела исходить здешние леса вдоль и поперёк в поисках нужных трав.

Хорошо, что она догадалась обобрать, толстяка, этих денег хватит ей… И тут она спохватилась, обшарила пояс, но кошелька, в котором лежал золотой перстень и гульдены, не было. Наверное он выпал где-нибудь в этом подлеске или остался в телеге у крестьянина. может быть именно поэтому он не стал гнаться за ней?

Осталось только несколько монет в декольте, которые она отложила на всякий случай. Как раз на ночлег и ужин. Но всё же нужно было проверить, может быть, кошелёк выпал, когда она бежала, и сейчас лежит где-нибудь неподалёку, в траве.

Она собралась было вернуться, как услышала топот копыт и скрип деревянных колёс. Бородатый всё ещё был там, наверное, ждал её. А может быть, он рыщет где-то здесь, а его лошадь нервно переступает с ноги на ногу, фыркает и отряхивает шкуру, отчего скрипят деревянные оглобли?

От этих мыслей Хэлену прошиб холодный пот. Она подхватила подол платья и побежала через лес туда, где должен был быть Бамберг.

Через некоторое время она вышла на возвышенность, и взору её предстали башни императорского собора, сияющие купола церквей и оранжевые крыши домов. Бамберг и вправду был рядом, рукой подать. Хэлена радовалась, несмотря на то, что всё шло наперекосяк.

К вечеру она вошла Бамберг и остановилась в одной из таверн. Заказав себе скромный ужин и постель, она уселась за стол и раскрыла дневник Эбенхольца.

«Обряд принятия так же имеет один важный аспект, а именно: во время этого обряда молодой послушник заключает контракт с дьяволом, часто даже не подозревая об этом. Обыкновенно жрец принимает в своё тело демоническую субстанцию, представляя как бы языческого бога (что на самом деле и есть дьявол) и проводит ритуал. Само прохождение этого ритуала и есть заключение соглашения. После этого послушник получает волшебные силы, которые он использует, чтобы вредить людям и прославлять дьявола.

Иудейские ковены более похожи друг на друга, чем кельтские. Известно, что их народ, как ни какой иной, привержен идее своей богоизбранности и обособленности. Они принимают в свои ряды только чистокровных иудеев и поэтому сильнее сплочены. Так же, как известно, многие из них занимаются торговлей и ростовщичеством, поэтому их общины намного богаче, чем общины кельтов.

Они поклоняются рогатому богу Баалу, а так же сохраняют многие традиции своего народа. Мне думается, что именно за поклонение этому языческому богу их преследовали на родине, поэтому они вынуждены были бежать в Европу.

Иудейский ковен управляется, как правило, женщиной или же советом старейшин. Род иудея прослеживается по материнской линии. Такие ковены часто богаче своих кельтских собратьев, потому что их поддерживает обширная иудейская общность.

Иудеи так же собираются на шабаши, где занимаются колдовством и другими грехами.

Интересен тот факт, что иудейские ковены никогда не враждуют друг с другом, в то время как кельтские могут сотрудничать или враждовать, в зависимости от верований и богов, которым они поклоняются. Однако же иудеи и кельты враждуют всегда.

Но есть множество примеров родства этих двух видов колдовских общин, и все они основываются на одном: и там и там присутствует наличие рогатого бога, что ясно даёт понять любому здравомыслящему человеку, что бог этот есть не кто иной, как дьявол.

Производные от веры в него: множество сходств в ритуалах, использование сходных символов (например, пятиконечной звезды), символ рогов, жертвоприношения, бесовские пляски и прочее.

У некоторых англо-саксонских язычников есть бог плодородия Биле, а у иудеев это рогатый бог Баал.

И кельты, и иудеи занимаются колдовством во славу дьявола и во вред людям.

Но есть так же и отличия, в которых мало кто разбирается. Например, слово „шабаш“ образовано от иудейского слова „шаббат“, то есть „субботний отдых“. Примечательно, что во Франции, чтобы обозначить колдовское сборище, говорят не „шабаш“, а „синагога“ — то есть иудейский храм. Из этого следует, что называть сходки кельтских язычников шабашами неправильно, однако учитывая то, что отличить одно от другого, не обладая необходимыми познаниями, крайне сложно, лучше оставить всё как есть».

С каждой строчкой симпатия Хэлены к Эбенхольцу таяла, как свеча. Она пролистала немного вперёд, чтобы прочитать об их встречах. Что там было такого, что Мать решила, будто Хэлена предала их?

Сегодня с Айзанхангом и Байером мы пошли в Верхнюю Приходскую церковь, на воскресную мессу. Там я познакомился с симпатичной девушкой, которую часто видел в ратуше. Она представилась Хэлена, и показалась мне очень интересным собеседником. Однако, когда вернулись Байер и Айзанханг, оказалось, что девушка эта была в розыске по подозрению в колдовстве. Они схватили её, но потом почему-то поссорились, и Айзанханг приказал её отпустить».

Дальше было про штурм дома и арест всей общины со слов Фёрнера.

«…оказалось, что некоторым еретикам удалось бежать».

Потом были будни, когда они ждали вестей от осведомителей, разосланных по округе. Эбенхольц писал, что сдружился с Готфридом Айзанхангом, часто заходил к нему в гости. Расписывал достоинства проклятой Эрики, её кулинарное искусство, кротость и красоту.

Они часто выпивали вместе с Дитрихом и Готфридом, обсуждали будущие планы и надежды. Готфрид ждал повышения, обустраивал дом, начал тесно общаться с самим викарием. Кажется, они с Эрикой даже готовились к свадьбе.