Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

Дитрих энергично покивал, а затем откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок, что-то прикидывая.

— Я, конечно, могу у тебя пожить, но у меня ведь тоже дела, — сказал он после паузы. — Днём-то в ратушу да в Труденхаус надо… Но ночью буду здесь.

Готфрид кивнул.

— Ночью как раз и надо. Последнее время нас никто не беспокоил, даже сны прекратились, но вдруг всё вернётся…

— Флок сбежал и сны прекратились? — спросил Дитрих. — Ты знаешь, я думаю, что этот сраный колдун тебя и околдовал. Странно ведь, что вся эта погань прекратилась как раз тогда, когда он исчез?

— А ещё я позвал священника и он осветил дом. Хотя, может быть и так. И всё же нужно ещё какое-то время подождать, — заключил Готфрид. — Спать будешь внизу, а Эрика наверху, на моей постели.

— Хорошо, — ответил Дитрих. Я уже сегодня могу остаться…

— Нет, — покачал головой Готфрид. — Сегодня поезжай домой и тоже собери кое-какие свои вещи, чтобы завтра уже готовым прийти сюда.

Дитрих недоумённо глянул на Готфрида, затем на Эрику, и лицо его расплылось в ехидной ухмылке.

— Ах, вот оно что, — протянул он. — Ну тогда я действительно пойду.

С этими словами он поднялся и направился к выходу.

— Ты уж постарайся поскорее, Готфрид, — попросил он одеваясь. — А то я же сдохну от скуки! Каждую ночь надо дома сидеть — ужас какой-то!

— Постараюсь, — ответил Готфрид и вышел на улицу вслед за другом.

Там он плотно прикрыл входную дверь и ухватил собравшегося было уже идти друга за рукав.

— Подожди, Дитрих. Хочу попросить тебя кое о чём.

— Да? — обернулся тот, с интересом глядя на него.

Готфрид посмотрел ему в глаза и твёрдым голосом произнёс:

— Я хочу, чтобы ты поклялся, что не тронешь Эрику и пальцем, пока меня не будет. Я хочу чтобы ты забыл всю свою похоть, пока находишься у меня дома.

— Да ты что, Готфрид? — наполовину шутя возмутился Дитрих. — Да я же…

— Тогда поклянись!

Шпага с крестом на клинке с шелестом выпорхнула из ножен и упёрлась остриём в грязную мостовую. Дитрих помедлил и опустился перед оружием на одно колено.

— Клянусь умерить мысли похотливые в твоём доме, Готфрид. Клянусь не трогать Эрику и пальцем, а защищать ценою своей жизни от дьявольских напастей. Клянусь исполнить свою клятву во славу Бога и церкви. Аминь!

Он трижды поцеловал тёмный чеканный крест на светлом, мерцающем в ночи клинке, трижды перекрестился и поднялся на ноги.

— Всё?

— Да, — кивнул Готфрид. — Я скажу Эрике, она будет ждать тебя завтра вечером. Храни её пожалуйста и не забывай о клятве.

— Ладно, только ты ритуальной дефлорацией не увлекайся, а то завтра не выспишься, — улыбнулся в ответ тот.

С этими словами они пожали друг другу руки и Дитрих, цокая каблуками, растворился в ночи. Готфрид постоял ещё немного, а затем вернулся в дом.

Эрика весь вечер молчала и кусала губы, словно желая что-то сказать, но не решаясь. Однако же он не обращал на это внимания, собирая в дорогу немного еды, кое-какую одежду и прочие необходимые мелочи.

А утром, едва Готфрид успел позавтракать вчерашним пирогом и мясом, как в дверь постучали. На пороге стоял довольно стройный тип с седеющими густыми усами, одетый как извозчик.

— Готфрид Айзанханг? — осведомился он. — Карета подана.

Эрика обняла его, прижалась всем телом, и он вышел на улицу.

Карета была на удивление чистой, пахла сырой кожей, а на мягком сидении, глядя через окно на улицу, сидела симпатичная девушка. Её полная грудь мерно вздымалась, чёрные волосы выбивались из-под головного убора, а тонкие пальчики тихо барабанили по сиденью.

Извозчик тронул, Готфрид помахал Эрике на прощание и закрыл окошко, намереваясь немного подремать. В это время фройляйн, глядевшая в окно, повернула симпатичное, смутно знакомое личико к нему, обворожительно улыбнулась. Глаза у неё были какие-то ядовитые, хотя в общем она была очень даже ничего. Дитриху бы понравилась.

Протянув руку для приветствия, она представилась:

— Хэлена Каленберг.

Входная дверь оказалась не заперта, и Хэлена, отскоблив уличную грязь с туфель о специальное металлическое приспособление, скользнула в дом Матери.

Тут было темно, пыльно и пахло травами. Шаги в пустых комнатах отдавались громовыми раскатами.

Зачем старуха позвала её в столь поздний час?

Мать сидела у очага и в его тусклом свете что-то готовила.

— Здравствуйте.

Старуха подняла голову и кивнула, серые пряди её засаленных волос качнулись.

— Проходи, — проскрипела она.

Хэлена сначала поглядела на табурет, но решила, что сидеть выше Матери как-то… неприлично? Поэтому она устроилась на полу, подобрав под себя ноги.

Мать молчала, сноровисто кромсая ножом какие-то травки. Хэлена не могла разглядеть, какие — в комнате было темно, да и зрение её было испорчено книгами. Она решила не прерывать тишины — может быть, в этом есть какой-то смысл? Или Мать сосредоточилась на каких-то делах? В любом случае, отвлекать её нельзя.

Отсвет очага падал на напряжённое старческое лицо. Как странно, рядом со стариками Хэлена обычно чувствовала себя стареющей и больной, в ногах появлялась неприятная, нездоровая слабость… Но не рядом с Матерью. Мать выглядела старухой, но рядом с ней Хэлена чувствовала силу.

— Сегодня Барс приходил, помог с дровами, а то я совсем немощная стала.

Насчёт немощности ведьма явно лукавила. Да и не помнила Хэлена такого, чтобы она когда-либо сама колола дрова. Не деревенская девка ведь.

— Гадаешь, зачем я тебя позвала? Подожди, поставлю похлёбку на огонь, и всё расскажу. Что-нибудь слышно в ратуше?

Хэлена поёрзала, устраиваясь поудобнее, и сказала:

— Странное говорят. Я слышала, что муж одной из арестованных увёз с собой книгу, где записаны все имена наших… — начала Хэлена.

— Именно об этом я и хотела поговорить, — прервала её Мать. — Не знаю, кто распускает такие слухи, но книга-то здесь. Да и нет там имён — только прозвища. И линии, кто за кем в нашу общину пришёл, кто кого привёл. Только это. А зачем писать в книге настоящие имена?

Хэлена промолчала.

— Готфрид отправится вслед за Флоком, а мы должны помешать поймать его. Любыми способами. Пусть инквизиция считает его главой общины. Если он сбежит, то они направят все силы за ним, и оставят в покое нас.

— Откуда вам всё это известно? — спросила Хэлена.

Мать загадочно улыбнулась.

— Много будешь знать, Лисица… Хотя… У меня есть знакомые в ратуше. От них и узнала.

Она наконец поднялась, повесила котелок с ужином на крюк над огнём и поманила Хэлену за собой в дальнюю комнату.

— Я научу тебя нескольким сильным наговорам, а также дам могучих зелий и ядов… — говорила она по пути. — Запомни одно — Готфрид ни в коем случае не должен вернуть Флока в Бамберг. Если он поймает его, то делай что хочешь: помоги ему бежать, убей Готфрида, отрави — всё, что угодно. Главное — Флок должен бежать, и должен бежать живым. Ты, кстати, можешь чем-нибудь опоить этого проклятого ведьмолова.