Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

— Нет, — виновато ответил Готфрид. Он уже понял, какую ошибку допустил.

— Плохо, — сказал Фёрнер. — Плохо, что тогда мы ещё ни о чём не догадывались. Значит ты видел его. Это облегчит вам задачу. Итак, шесть рубинов в форме шестиугольника. Вероятно, у него был там какой-то иудейский знак, а может быть это символизирует число Зверя. Я не знаю. По этому перстню ты сможешь опознать его.

Будь осторожен и молись, чтобы Бог охранил тебя от чар. Вот и всё. Пусть Господь прибудет с тобой и поможет в твоём священном поиске.

Готфрид кивнул.

— Хорошо, — сказал викарий и подозвал Мюллера.

Эрику со всей вежливостью пригласили внутрь, а солдат встал на запятки.

Всю дорогу Фёрнер развлекал Эрику крамольными байками:

— Идёт суд. Судья выносит вердикт: «Сжечь ведьму!». Ему возражают: «Но она же такая красивая». «Хорошо, — смягчается судья, — но потом сжечь!»

Эрика покраснела и отвернулась, а Готфрид вежливо улыбнулся. Тревога его никуда не ушла, а только усилилась. Он думал о том, как оставит Эрику одну. Что с ней может стать, пока он ездит? А отказаться нельзя.

Карета подкатила к дому Айзанханга. Готфрид с Эрикой вышли и распрощались с викарием.

— Я не думала, что наш викарий такой добрый и интересный человек, — сказала она.

— Об этом мало кто знает, — пожал плечами Готфрид. — Все судят по количеству казней, но те, кто знает его лично… В общем, он очень хороший человек.

— Ты такой бледный… О чём вы с ним говорили?

И он рассказал ей о суде, которому не суждено состояться. Рассказал о том, что должен уехать. И что неизвестно, когда он вернётся. И что не знает, как оставить её одну.

Эрика заметно погрустнела. А потом пошла на кухню, чтобы приготовить обед.

— Ты не бойся, мы что-нибудь придумаем. Ведь главное, что суда не будет, а из Эрлангена я вернусь, — сказал он ей, чтобы успокоить, но она не ответила.

Целый день они провели вместе. О чём-то разговаривали, но все эти темы были какие-то надуманные, деревянные. Они боялись затронуть главное.

Готфрид собирал дорожную сумку: тёплый плащ, вторую рубаху, немного еды, молитвенник, точильный камень для шпаги и огниво. Всё, что необходимо ему для нормальной жизни.

Куда спрятать Эрику на время отъезда?

А на ужин было тушёное мясо и пирог из сушёных фруктов, и запах этого ужина так манил спокойствием домашнего очага, что Готфрид едва не забыл о завтрашней поездке.

Потом Эрика подала на стол и Готфрид набросился на мясо, как голодный пёс. Она же сидела напротив, сложив руки на коленях, и глядела на одну из самых привлекательных ипостасей мужчины: мужчину насыщающегося.

Послышался стук в дверь. Когда-то Готфрид не закрывал её на ключ изнутри, и потому Дитрих вечно врывался неожиданно и без стука. Но времена изменились.

Он подошёл к окну, отодвинул занавеску и выглянул наружу. У двери никого не было, только редкие прохожие плелись по улице и горели окна домов напротив. И тут, прямо перед глазами мелькнуло мертвецки бледное лицо, скрюченные пальцы, грязные, спутанные волосы…

Готфрид отскочил, выхватил шпагу… и с досады выругался, глядя как за окном загибается от смеха дурачок Дитрих. Очень смешно! Просто ужасно смешно! Пытаясь унять сердцебиение, Готфрид отворил дверь и впустил гогочущего друга внутрь.

Дитрих прошёл внутрь, повесил камзол и шляпу на крючок.

— Ох, ну и лицо у тебя было, Гога! — сказал он улыбаясь. — Будто призрака увидел.

— Его и увидел, — не остался в долгу тот. — Рожа бледная, глаза как талеры… тьфу!

Готфрид вернулся к еде. Дитрих снова рассмеялся, тоже взял крепкий деревянный стул и подсел к столу.

— Слышали историю о наказанной ведьме? — он посмотрел на Готфрида, а затем перевёл взгляд на Эрику. — А я сегодня услышал. Знаете, недалеко от церкви святого Стефана находится пошивочная мастерская, где часто шьют церковные одежды? Говорят, раньше, когда у неё был другой хозяин, в этой мастерской трудился один молодой парень. Хорошо трудился, всё успевал в срок, работал безукоризненно, ну и всё такое. При этом был очень вежлив и набожен, как и подобает доброму христианину. Хороший, в общем, парень.

Но вот однажды утром мастер заметил, что ученик какой-то вялый и уставший. Он еле сделал работу в срок и отправился домой. Мастер решил было, что у ученика была бурная ночь или что-то подобное, — Дитрих подмигнул Готфриду. — Однако на другой день ученик был ещё более вымотан: у него дрожали руки, были тёмные круги под глазами и работа у него совсем не спорилась. Ну мастер, дело ясное, спросил его о том, почему он так устал. В ответ парень расплакался и признался, что не может уснуть потому, что каждую ночь, ровно в полночь, к нему в комнату проникает ужасная ведьма и ушами как у летучей мыши, красными глазами и крысиным хвостом. Она садится ему на грудь, не даёт дышать и выпивает всю его силу.

Мастер не поверил ему и сказал, что это просто страшный сон. Он сказал ему взять лампу поярче и не гасить её всю ночь.

И вот приходит ночь… И ровно в полночь, с последним ударом колокола на кафедральном соборе, он услышал шорох под дверью. С каждой минутой он всё усиливался, ещё послышался скрежет и вдруг ключ, забытый в дверном замке, упал. Дверь распахнулась и порыв ветра затушил лампу! Парень громко закричал и бросил подушкой туда, откуда доносился шорох.

И тут наступила тишина. Ученик зажёг лампу и увидел, что его подушка валяется на полу в дверном проёме, а рядом лежит соломинка. Ну, он осмотрелся, прислушался, но больше никого не увидел.

Тогда он поднял соломинку, от злости скомкал её и выбросил в окно. А затем закрыл дверь, взял подушку и уснул.

Рано утром его разбудили крики с улицы. Выглянув в окно, он увидел старуху, жившую по соседству. Она лежала мёртвая на дороге, вся переломанная, с вывернутыми суставами и разбитой головой, а вокруг была лужа крови. Это и была та ведьма, которая мучила парня, — закончил Дитрих трагическим шёпотом.

На какое-то время наступила тишина. Готфриду показалось что друг намекает ему на что-то. Понятно, на что. Он отставил пустую тарелку и произнёс:

— Суда не будет.

— Почему? — удивился Дитрих.

— Их светлость хотят, чтобы я скрылся на время. Он сказал, что постарается замять это дело, поэтому завтра я уезжаю. Герр Фёрнер направляет меня на поиски мужа Доротеи Флок. Недавно обнаружилось, что он бежал в Эрланген, и пока остаётся там. Сегодня я должен собрать вещи в дорогу и отправляться. Поэтому я прошу тебя, Дитрих, присмотреть за домом и Эрикой, ведь мало ли что… — Готфрид многозначительно замолчал. — Я оставлю деньги на еду. Не знаю когда вернусь, но надеюсь что проведу там не больше месяца.

— А меня с тобой не отправляют? — удивился Дитрих.

— Нет, задание тайное, поэтому там буду только я и одна светлая колдунья. Понимаешь, чтобы не было слухов…