Николя Д’Этьен Д’Орв - Тайна Jardin des Plantes

«У нее, наверно, тоже болит голова после нашей… встречи», — подумал Сильвен почти отрешенно: это был его привычный способ сохранять спокойствие. Девочка, впрочем, тоже казалась спокойной: она смотрела на Сильвена без всякого страха, даже с любопытством, к которому примешивалось легкое раздражение.

— Долго вы еще собираетесь здесь лежать? — наконец спросила она, облизнув губы кончиком языка.

«Голосок детский, а тон — как у взрослой, — подумал Сильвен. — Сколько ей лет? И самое главное — какого черта она вообще здесь делает?!»

Но, несмотря на все эти вопросы, теснившиеся в голове, Сильвен по-прежнему молчал, держа телефон перед собой.

Казалось, что этот миг застыл в вечности.

Неожиданно девочка вскочила одним прыжком, как кошка, и направила свет от дисплея своего мобильника на лицо Сильвена — даже раньше, чем тот успел вскрикнуть.

— А… это вы, — сказала она, слабо улыбнувшись. — Мне бы стоило догадаться…

Сильвен совершенно не ожидал таких слов. Он с недоумением взглянул на девочку и заметил в ее глазах явное любопытство.

— Ты меня знаешь? — наконец спросил он.

Взгляд девочки оставался таким же пристальным и острым.

— Издалека… — ответила она без всякой иронии.

Сильвен, уже начиная сомневаться в ясности собственного рассудка, приготовился отбиваться от этого странного существа, как от гигантского насекомого, но оно, словно догадавшись об этом, быстро шагнуло назад в темноту.

— Ну что ж, полагаю, в этой нашей… коллизии нет ничего случайного? — полувопросительно произнесла девочка.

Что можно было на это ответить? Сильвен балансировал на грани недоверия и любопытства. Что это за девчонка, словно с неба свалившаяся прямо в парижские катакомбы? Есть ли какая-то связь между ней и той невероятной сценой, свидетелем которой он недавно был? Что делали Жервеза и Любен с белыми обезьянами? И что означал их странный, почти безумный диалог? Что они собираются сделать с Габриэллой? То же самое, что и с обезьянами? При одной мысли об этом Сильвен вздрогнул.

«Нет-нет, надо сохранять спокойствие!.. — пытался он внушить себе, глядя на незнакомку. — Спокойствие… и недоверие. Но в первую очередь надо отсюда выбраться…»

— Кто ты? — выговорил он после паузы.

— А вы? — лаконично спросила девочка.

— Ты же сказала, что ты меня знаешь.

Снова долгое молчание.

— Как ты сюда попала? — подал голос Сильвен.

— Так же, как и вы, я полагаю.

— Из клетки?

— Какой клетки?

Сильвен не знал, что ответить. Она играет с ним в какую-то игру? Как можно быть уверенным, что она ему не враг?

В этот момент девочка с некоторым трудом поднялась и сказала:

— Надо отсюда выбираться.

«И ведь не поспоришь», — подумал Сильвен. Когда ему, в свою очередь, удалось встать на ноги, она уже была в нескольких метрах впереди. Мобильник с тускло светящимся дисплеем она выставила вперед, словно меч.

Несмотря на боль во всем теле, Сильвен не смог сдержать улыбки.

— Ты уверена, что это правильный путь?

Девочка обернулась, и Сильвен снова увидел ее не по-детски пристальный взгляд, от которого ему становилось не по себе.

— А вы — нет?

— Я не хочу повторить судьбу Филибера, — сказал Сильвен с нотой раздражения в голосе.

Девочка чуть склонила голову набок, словно любопытный щенок:

— Кто этот Филибер?

— Привратник монастыря Валь-де-Грас, — ответил Сильвен. Встав на привычную почву, он почувствовал себя увереннее. — Во время Великой французской революции бедняга спустился под землю и заблудился…

— И что с ним стало? — спросила девочка после некоторого молчания.

— Его случайно обнаружили… одиннадцать лет спустя, — сдержанно ответил профессор.

— Живого?

Сильвен пожал плечами, слегка покачал головой и притворно-мрачным тоном ответил:

— Ему воздвигли надгробие — в том самом месте, где был найден его скелет. Оно сохранилось до наших дней. Если вдруг мы наткнемся на него, мы, по крайней мере, будем знать, где находимся…

— Значит, сейчас вы этого не знаете?

— Иди вперед и задавай поменьше вопросов, — заявил Сильвен.

Он уже обогнал девочку. Та с трудом поспевала за ним и наконец сердито закричала:

— Эй, ну подождите!

Профессор и девочка шли вперед, не обмениваясь ни словом.

Оба старались казаться равнодушными, но у каждой развилки, у каждого поворота думали об одном и том же: «Может быть, здесь — путь наверх?»

Потому что это оказался настоящий лабиринт!

Сначала им пришлось преодолевать узкий коридор, который становился все теснее. Но это оказались еще цветочки по сравнению с узким парапетом, тянущимся по краю колодца, вдоль которого им пришлось идти, изо всех сил прижимаясь к стене, чтобы не соскользнуть вниз.

— Осторожно, смотри под ноги!

Светя мобильниками на стены, они иногда замечали наполовину стершиеся надписи на латинском языке.

— Para… sium… divertii?.. — пыталась прочитать юная незнакомка. Видимо, она испытывала потребность говорить, чтобы тишина вокруг не казалась такой гнетущей. — Что это значит?

— Это значит, что мы еще не вышли, — проворчал Сильвен, не останавливаясь.

Он не обращал никакого внимания на эти нечитаемые настенные таблички, похожие на те, что можно видеть на углах улиц. Гораздо больше его интересовали сами коридоры, в которых периодически попадались груды черепов и костей, преграждающие путь.

— Поворачиваем обратно, — объявил Сильвен перед очередным таким погребальным тупиком, избегая встречаться взглядом с девочкой.

Для нее это приключение, кажется, слишком затянулось. Перед этими останками давным-давно умерших людей она испытывала явное отвращение. Но и они сами, живые, стоили здесь немногим больше! Иногда под ногами у них прошмыгивали крысы. Наверное, девочка с трудом сдерживается, чтобы не закричать. Решится ли она в этом признаться?.. Страх явно возобладал в ней над уверенностью, и с каждой минутой охватывает ее все сильнее. Сам же Сильвен пытался сконцентрироваться на своих собственных шагах в этой враждебной тишине.

И молодой мужчина, и девочка всячески старались прогнать одну и ту же мысль, не дававшую им покоя: рано или поздно батареи мобильников разрядятся, и тогда они окажутся в полной темноте.

Задыхаясь, девочка наконец в изнеможении прислонилась к стене и жалобно спросила:

— Скажите, где мы хоть примерно можем быть?

— Даже не знаю… — признался Сильвен. — Могу сказать только одно: мы на левом берегу Сены. Потому что эти коридоры явно сохранились со времен древней Лютеции.

— Но где именно на левом берегу?

— Знать бы!.. С одинаковым успехом мы можем быть под монастырем Валь-де-Грас, под бывшим монастырем капуцинов, под больницей Кошен, под Гран-Шартрез, под улицей Одеон или Томб-Иссуар, под Монпарнасским кладбищем… Как правило, каждый из наиболее широких подземных коридоров соответствует какой-то из парижских улиц, как бы является ее потусторонним отражением. По идее, должны быть соответствующие пометки на стенах, но ничего нет… или все уже стерлось. Хотя можно предположить, что сейчас мы…