Николя Д’Этьен Д’Орв - Тайна Jardin des Plantes

— Эти… люди решили стереть Париж с лица земли, — произнесла она, на сей раз совершенно бесстрастным тоном.

Тринитэ многое отдала бы за то, чтобы подойти ближе и услышать все детали разговора.

— Миллионы людей погибнут, — ледяным тоном продолжала хранительница музея. — Многие утонут, потом начнется голод, эпидемии… Прежде чем власти сумеют организовать спасение, страшно представить, скольких мы недосчитаемся…

Сильвен, Тринитэ и даже ректор Сорбонны одновременно вздрогнули при этих словах. В устах Жервезы предсказания грядущего апокалипсиса звучали убедительно.

Сильвен инстинктивно схватил Тринитэ за плечи, словно в поисках опоры.

— Политическое, моральное, религиозное равновесие страны будет разрушено раз и навсегда, — продолжала Жервеза. — Это будет смертельный приговор для Франции… если не для всей Европы. А если какие-то фанатики воспользуются хаосом, чтобы захватить власть… вот тогда мы точно рухнем в бездну.

Жервеза в упор посмотрела на ректора, словно довершая этим взглядом цепь неопровержимых доказательств своей правоты.

— А ведь именно этого они хотят, — произнесла она после паузы. — Это их последняя месть Парижу… Они собираются сыграть роль той последней соломинки, которая переломит спину верблюда…

Последовало долгое молчание.

Казалось, ректор Сорбонны впечатлен услышанным.

Сильвен и Тринитэ не знали, что и думать.

Наконец ученый грустно покачал головой и, избегая встречаться взглядом с собеседницей, произнес:

— Безумие. Жервеза, вы обезумели…

— Что-о? — возмущенно прошипела хранительница музея, покраснев от гнева и выпрямляясь во весь рост, словно готовый к драке бойцовый петух.

— Наши собратья правы, — продолжал ректор, осторожно пятясь назад, словно выходил из клетки дикого зверя. — Вы больше не можете занимать пост председателя ОЛК. С этой минуты я освобождаю вас от ваших обязанностей.

Жервеза, вне себя от гнева, уже собиралась что-то сказать, но почтенный университетский мэтр ретировался с быстротой молодого кролика.

Жервеза осталась неподвижно стоять на месте. Сильвен и Тринитэ переглянулись, словно бойцы перед атакой.

«Сейчас!» — прочитали они в глазах друг друга.

Но их намерение было остановлено неожиданным появлением Ива Дарригана, который, с шумом распахнув дверь, возник на пороге. Он был похож на вырвавшегося из загона дикого быка. Его лицо, обращенное к Жервезе, было ужасно.

— Я слышал все, что вы им сказали! — проревел он.

Жервеза инстинктивно поднесла палец к губам и негромко, с легкой насмешкой, спросила:

— Так вы шпионили за нами, Ив?

Но тот не слушал ее и, в ярости размахивая руками, продолжал:

— Но это чудовищно! Это невозможно!

Видя, что владелец ресторана сам не успокоится, Жервеза с криком «Замолчите!» размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину.

Тринитэ и Сильвен пораженно застыли, между тем как Дарриган с недоуменным видом коснулся рукой пылающей щеки:

— Вы… вы меня ударили?..

— Для вашей же пользы! — резко произнесла Жервеза, не глядя на него.

Ив стоял как оглушенный.

— Я так верил в вас, мадам Массон!.. — наконец заговорил он, при этом тон его был почти жалобным. — Ведь только ради вас я остался в Париже…

При этих словах Жервеза нахмурилась:

— Не притворяйтесь, Ив. Вы остались потому, что не хотели подвергать опасности свою жену и дочерей. И правильно сделали.

От этих слов Дарриган пришел в еще большую растерянность. Весь его мир рушился. Но, собравшись с силами, он произнес:

— Стало быть, угрожаете…

Это прозвучало настолько зловеще, что Тринитэ инстинктивно схватила Сильвена за руку. Они оба немного приблизились к двум фигурам, стоявшим у входа в ресторан.

— Все эти годы я вам верил! — продолжал Ив все более агрессивным тоном, понемногу тесня Жервезу к входной двери.

Несколько секунд спустя она исчезла из поля зрения Сильвена и Тринитэ, но они услышали донесшиеся изнутри голоса:

— Ив! Вы с ума сошли! Положите его на место!

— Не командуйте, мадам хранительница.

— Положите его на место, я вам говорю! Вы не соображаете, что делаете!

— Охотничье ружье! — с ужасом прошептал Сильвен.

Но прежде чем он успел что-то сделать, Жервеза бросилась к Дарригану. Оба одновременно закричали.

Затем прогрохотал выстрел.

Его эхо долго отдавалось эхо в ушах Сильвена и Тринитэ.

Одновременно с этим они услышали звук тяжело рухнувшего тела, затем страшный хрип. Вздрогнув от ужаса, Сильвен непроизвольно вскрикнул:

— Мама!

Но в этот момент Жервеза выбежала на улицу, словно загнанный зверь. В руке у нее было ружье.

Сильвен и Тринитэ отшатнулись, но Жервеза их даже не заметила. Перехватив тяжелое ружье, словно бейсбольную биту, она изо всех сил обрушила его на витрину ресторана, которая разлетелась с таким грохотом, словно и впрямь обрушился весь окружающий мир.

Вой сигнализации привлек к ресторану толпу людей, уже встревоженных недавним выстрелом.

— Эй, идите туда! — закричала Жервеза, увидев группу из двух десятков рослых мужчин с тяжелыми рюкзаками, и без того уже направлявшихся к «Баскскому трактиру». Глаза их возбужденно блестели в предвкушении новой добычи. — Там есть чем поживиться!

Когда грабители ринулись в ресторан, она развернулась и быстро пошла прочь. Ружье она так и не выпустила.

Сильвен, не выдержав, бросился вслед за ней, крикнув:

— Мама!

Жервеза остановилась, обернулась и мрачным тоном произнесла:

— Объявился наконец!..

Жервеза устало смотрела на сына. Сильвен, слегка растерянный, не знал, с чего ему начать свою обвинительную речь. Тринитэ, оставаясь на некотором расстоянии от них, наблюдала за этой странной парой, застывшей и безмолвной. Девочке было слегка не по себе оттого, что Жервеза по-прежнему сжимала в руке ружье, держа его, словно костыль.

— Мама, теперь ты должна все мне объяснить! — наконец с трудом произнес Сильвен, и его удивил звук собственного голоса.

Жервеза, казалось, тоже была удивлена, но самим этим вопросом.

— Что тебе еще объяснить, дорогой?

Сильвен совсем не ожидал такого ответа; он не сразу смог продолжить, как если бы слова Жервезы разом подкосили его решимость.

— Зачем тебе понадобилось показывать мне картины? Что ты делала с обезьянами в подземной лаборатории? О чем ты рассказала членам ОЛК сегодня вечером? Зачем ты убила Ива Дарригана? Что, черт возьми, вообще происходит?

К концу этого допроса он, не выдержав, перешел на крик.

Но Жервеза и бровью не повела. Тринитэ осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, приблизилась к двум собеседникам, сейчас напоминавшим скорее двух дуэлянтов. Они ее даже не заметили. Сильвен усилием воли взял себя в руки, чтобы суметь противостоять матери, остававшейся невозмутимой.