Владимир Анин - Легенда о двенадцати ковчегах

Далее: именно тебе я передал мел, после того как отметил безопасные плиты на полу в пещере. Так что мел был только у тебя. Стало быть, это ты переделал метку, а потом послал Марата за водой, когда Арине стало плохо. Вторая твоя жертва теперь покоится в земле, тут твой план сработал на все сто. А чтобы отвести от себя подозрения, ты подсунул мел Прохору. Теперь уже две улики указывали на него. Здесь у тебя тоже все получилось. Убедительно! Все заподозрили бедного Прохора, даже я, черт побери, поверил, что это он.

Но Прохор, будучи связанным, умирает от укуса осы. Ночью, когда, как заметил Игнат, осы не летают. А возле тела валяется пустой спичечный коробок. Это ведь ты просил у меня спички в первый день, когда пытался развести костер. Спички были только у Марата, причем единственный коробок, и он тебе его отдал. У остальных, включая меня, были только зажигалки.

Зная, что Прохор страдает аллергией на пчелиный яд, ты поймал осу и посадил ее в коробок. А пока все спали, выпустил осу Прохору под рубаху. Благо, крика его никто не услышал — ты очень грамотно надоумил Игната завязать ему рот. Должен выразить свое восхищение твоими актерскими способностями. Я знал, что ты лицедей, но тут ты превзошел самого себя и всех знаменитых актеров вместе взятых. Я вот только одного не понимаю, Артем. Неужели ты и вправду решил расправиться со всеми нами поодиночке, и только для того, чтобы завладеть сокровищами ковчега? А ведь мы даже не знаем, что в нем. Вдруг он пустой?..

Пучков, сидевший все это время неподвижно, глядя себе под ноги, вдруг резко дернулся влево и выхватил у Арины из руки пистолет. Отойдя на два шага назад, он злобно оскалился.

— Красиво излагаете, Альберт Родионович. Должен признать, что ваша прозорливость меня в очередной раз впечатлила. Ну что ж, если скрывать больше нечего, я вам скажу. Да, я поставил себе целью извести вас поодиночке, потому что я действительно жажду забрать себе сокровища ковчега. Профессор, сколько лет я уже работаю с вами, сколько экспедиций мы совершили, сколько сокровищ нашли! И что? Куда все эти сокровища делись? Я знаю, что вы, старый осел, не оставляете себе ни одной находки, поскольку вам от этой жизни уже ничего не надо. Но по какому праву вы лишали меня возможности получать положенное мне вознаграждение, все те миллионы и миллионы, которые вы безвольно отдавали в никому не нужные музеи! Мне это надоело! Понимаете? На-до-е-ло! Переться черт знает куда, работать с утра до ночи, рисковать жизнью, здоровьем — и все это за нищенскую зарплату доцента? Когда из каждой экспедиции можно было вернуться миллионером! Хватит! Настал мой час. Ковчег принадлежит мне, и я не собираюсь никому его отдавать. И ни с кем делиться!

Он сурово посмотрел на Игната.

— Ах ты падла! — зашипел Бородин и, вскочив, бросился на Пучкова.

Оглушительный выстрел разорвал воздух и трескучим эхом пронесся над лесом. Игнат остановился, удивленно посмотрел сначала на доцента, потом на свою грудь, в центре которой набухало багровое пятно. Голова его качнулась из стороны в сторону, и он рухнул лицом на землю.

— Что, кто-нибудь еще желает? — взвизгнул Пучков, слегка подпрыгивая и переводя дуло пистолета с профессора на Арину и обратно.

— Что тебе нужно, подонок? — сквозь зубы процедила Еникеева.

— Что мне нужно? Чтобы ты и профессор немедленно встали и отправились к пещере. Дождик уже прекратился, так что не вымокните. И без глупостей. Руки на голову! Друг за дружкой шагом марш!

— Мелкий, подлый уродец! — ворчала Арина, плетясь за профессором.

— Да, Тёма, уж чего-чего, а такого я от тебя не ожидал, — сокрушенно бормотал Бершинский, неторопливо шагая по полю.

— Никто из нас не ведает, на что способны другие. Чего уж там, мы и сами в себе не всегда уверены, так ведь, профессор? — хихикнул доцент, идя немного сбоку и держа под прицелом обоих пленников. — Еще неделю назад, глядя на вас, ни за что нельзя было сказать, что профессора Бершинского хоть сколько-нибудь интересует противоположный пол. Вы же были холодны, как остов корабля, затонувшего в Северном Ледовитом океане! А теперь… Я ведь вижу, как вы поглядываете на эту дамочку.

— Замолчи! — не оборачиваясь, сказал Бершинский.

— Ну, почему же! Я вас в какой-то степени понимаю. Разве можно устоять против такой попки?

Пучков шагнул по направлению к Арине и небрежно шлепнул ее пониже спины. Еникеева повернулась и неожиданно влепила ему такую звонкую пощечину, что Пучков едва удержался на ногах.

— Ах ты, сука! — взвизгнул он. — Ну ладно, мы с тобой еще разберемся!

— Что теперь? — спросил Бершинский, остановившись у входа в пещеру.

— Странный вопрос, Альберт Родионович. По-моему, цель нашей, вернее, теперь уже моей, экспедиции предельно ясна.

Спустившись в пещеру, Пучков заставил Бершинского с Ариной вытащить, наконец, ковчег. Профессор попытался унять доцента, аргументируя тем, что ковчег очень тяжелый, что проще и безопаснее вынести его содержимое по частям.

— Ну, нет! — возразил Пучков. — По частям да по одному вы быстро разбежитесь. Так что нечего пререкаться! Беритесь за ручки и тащите! Живо!

Тащили ковчег долго и тяжело. Арина чуть не кричала от напряжения, профессор лишь тихо рычал, стиснув зубы.

Пучков при этом, улыбаясь, стоял, облокотившись о ближайшего деревянного истукана, похлопывая его по плечу и подбадривая:

— Давайте, давайте, профессор. И вы, девушка, не делайте много шума! Взяли и весело понесли.

Понадобилось больше часа, чтобы вытащить ковчег на поверхность. Поставив его у самого входа в пещеру, Бершинский и Арина повалились на землю.

— Это всё? — прохрипел профессор.

— Не так быстро, Альберт Родионович. Возьмите-ка вот этот топорик и, будьте так добры, откройте, наконец, сундучок, а то уже все, я думаю, заждались.

Пучков бросил топорик под ноги Бершинскому и отступил на несколько шагов, держа профессора на прицеле.

Бершинский обошел ковчег кругом, краем глаза поглядывая на Пучкова. Потом остановился, ударил обухом по золотому замку и, усмехнувшись, отбросил топорик в сторону.

— Альберт Родионович, я не шучу! — взвился Пучков, не видевший, как замок упал на землю — немедленно поднимите топорик и откройте ковчег.

— Дурак ты, Тёма, — бросил профессор и, не глядя, легко открыл массивную крышку, которая с грохотом хлопнула, подняв в воздух белую вековую пыль.

Пучков, дрожа от нетерпения, заглянул в ковчег и ахнул.

— Я знал, я знал! — завопил он, кидаясь на россыпи драгоценных камней и роскошные золотые украшения.

Арина, несмотря на усталость, все же поднялась и тоже заглянула в ковчег.

— Ух ты! Ах ты! — восклицал обезумевший доцент. — Профессор, да вы только взгляните!