Александр Бруссуев - Радуга 2

Макс вернул Саше клинок и отошел к окну. Улица была пустынна, только кое-где лежали тела несчастных прохожих, оказавшихся на пути боевой дружины, несущей демократию в народ. Некоторые из них слабо шевелились, другие оставались неподвижны.

Просто удивительно, что никто до сих пор не постучался к нему в кабинет. Сейчас должны формироваться некие штабы по борьбе с беспорядками. С привлечением всего руководящего состава. Но принимать участие в этом безобразии он не собирался. План побега из здания, точнее — направление побега неожиданно обрисовалось. Несколько смутно, но тем не менее.

Он уже собирался поделиться мыслями с Сашей, как та отвлекла его своим вопросом:

— Послушай, Макс, а откуда ты все это знаешь? — У них были гораздо более важные задачи, чем предаваться рассуждениям о холодном оружии. Но эти ненавязчивые отступления от решения насущных проблем каким-то образом способствовали поиску выхода. Отвлекаясь на несколько секунд, варианты побега как-то сами складывались в реалии.

— Понимаешь, Саша! Я же не всю жизнь работал во- внутренних, с позволения сказать, органах, — ответил Макс. — Когда-то был я еще студентом питерского факультета тяжелого машиностроения Политехнического института. Интересовался мечами «Ulfberht». 55 клинков были обнаружены в Норвегии, 25 — в Финляндии, 20 — в Советском Союзе, 13 — в восточной Европе и порядка 26 штучные находки по всему миру. Из всех советских 4 меча достали в Олонецком районе Карелии, а 6 — в Ярославской и Смоленских областях вместе взятых. Дело-то в том, что там, в Карелии, плотных археологических изысканий, в отличие от того же Смоленска, не проводили. Мне было интересно, мечтал найти на берегах Ладоги не только неизвестные мечи, но и могилу некоего парня по имени: Hrorekr.

— Рюрика, что ли? В золотом гробу? — Ну, можно и так сказать. И во времена Союза-то- археологам на северах было трудно, а после развала — совсем невмоготу. Знать, так нужно.

Они чуть помолчали, каждый, думая о своем.

— Вообще-то и Пламя досталось нашей «Дуге» с этого- Олонца.

— Бывает, — согласился Макс. — Давай-ка будем отсюда- выбираться. Отсидеться здесь долго не получится. Скоро придут матросы Железняки и прикроют наше «временное» правительство.

Иван приблизился сначала к телу в форменной одежде и осторожно ткнул его носком своей обуви. То не пошевелилось.

— Ты его, как барана, сбитого машиной, проверяешь, — заметил Шурик, не подымаясь с полу. — Ты даже не представляешь, Ванька, как я рад тебя видеть. Сегодня мне что-то не очень везет. Второй раз меня спасают, казалось, от неминуемой гибели. В первый раз девушка погибла. А я вот тут лежу, развалившись, как собака.

Шурик попытался встать, но только застонал и снова опустил голову назад.

Иван, подперев входную дверь единственным корявым стулом, подошел к былому однокашнику. Не говоря ни слова, начал ощупывать ему руки-ноги. Очень сосредоточенный и строгий.

— Помяли тебе, Шурик, изрядно, — наконец, сказал он. — Но, исходя из моего опыта врача-гинеколога, костей поломанных не прощупывается.

— Посмотрел бы я на твоих пациенток, если бы ты с такой- рожей, да еще и гинекологом работал, — ответил Шурик.

— Тебе часто с гинекологами приходилось общаться? — Не знаю, вообще-то. Бывало, думаешь: вот он — женский- врач. А потом выясняется, что просто сапогами торгует.

— Шурик, ты бредишь. Давай-ка попробуем встать и двигать- отсюда.

— На улицу нельзя, — поспешно проговорил Шурик, — вцепившись в Иванов локоть. Он здорово морщился, подымаясь: внутри тела ощущался некий дискомфорт, даже больше — боль. Что причиняло страдание, было непонятно. Казалось, каждая клеточка тела, избитая за сегодняшний день, жаловалась на недомогание и требовала компресса, мази, женщины и алкоголя. Наконец, удалось принять скрюченное вертикальное положение.

— Я и не предлагаю на улицу идти: насмотрелся, спасибо, — критически оценивая взглядом товарища, заметил Иван. — Чего — очки разбили, что ли?

— Знаешь, Ваньша, из всех сплошных минусов сегодняшнего- дня есть только один плюс, — ответил Шурик, пытаясь сделать несколько шагов, как человек, вставший на коньки впервые в своей жизни. — И это не торжество демократии на всей Земле.

Он, прихрамывая на обе ноги, походил взад-вперед, осторожно изобразил своими руками элемент танца маленьких утят и продолжил:

— Чудесным образом зрение мое восстановило утраченные в- далеком детстве диоптрии. Так что могу теперь обходиться без своих окуляров. Нечего было сегодня разбивать, а то мог с успехом проделать это не единожды.

Иван тем временем опять подошел к телу мента, не решаясь вытащить свой арбалетный болт из его горла. Наконец, махнул рукой и отвернулся. Весь его вид можно было охарактеризовать одним словом: мрачность. Даже — двумя: мрачная мрачность.

— Что такое, Ванадий? — поинтересовался Шурик. — Да тут такое дело получается, — вздохнул тот в ответ. — Я же за свою жизнь даже мотылька не обидел. Белочек с руки кормил, зайчикам дорогу уступал.

«Ага», — согласился Шурик мысленно. — «Мышек в общаге дрессировал. Котов воспитывал по понятиям».

— Всякое, конечно, в жизни бывало. Но вот такое, — он- дернул рукой в сторону тела, — впервые. Лишил человека жизни. Это полбеды. Можно как-то смириться, что, если бы не я — его, то он — тебя. Пренепременно. Но это же человек системы. Какие бы дурацкие законы она не устанавливала — их надо выполнять. Или, по крайней мере, стараться не сильно нарушать. Иначе — становишься вне этого идиотского Закона. Короче, чувствую вину за собой. Могу сто раз сказать себе, что прав. Но попадешься в руки толстой тетки — она заявит, что виновен. И — пожизненное заключение. Кранты.

— Да плюнь ты, Иван, и разотри, — убежденно возразил- Шурик. — Это же не человек. Одев мундир и опустившись до уровня дворового хулигана, возомнившего себя божком, он становится — кем? Правильно — оборотнем. А оборотни неминуемо заканчивают стрелой в жизненно важный орган, пусть даже и не серебряной. К тому же дворовые хулиганы не в состоянии лишить тебе свободы. Нам надо выжить, Иван. Такой простой человеческий инстинкт. И никакие придуманные законы его победить не смогут. Пока нам это удается. Так что, терзания закончены. Баста! Согласен?

— Да, — решительно ответил Иван. — Тогда пошли? — Погоди-погоди, — махнул рукой Шурик. — Нам не просто- уйти отсюда надо. Нам надо добраться до моего офиса на Большой Морской.

Он обрисовал кратенько положение вещей: где шел, что видел, как в «Баррикаде» казино крушат бывшие властители города. Идти-то к «Дуге» — сущий пустяк. Но это по улице. А там что-то типа комендантского часа. Наверно, еще снайперов по крышам главных улиц расставили. Будут очень жестко контролировать любое перемещение. По крайней мере — первое время.