Александра Адорнетто - Аид

— И как же ты обеспечишь мою безопасность? Со мной тебе не полететь.

— Тебе это может не понравиться, — сказал Джейк, — но постарайся глядеть на вещи шире. Это единственный способ сохранить себя ангелом.

— Что же ты надумал? — заинтересовалась я. Крылья, словно почувствовав, что мы говорим о них, так и рвались развернуться. Чтобы сдержать их, понадобилась вся моя выдержка, и все равно я понимала, что долго не вытерплю.

— Ничего особенного, — легко произнес Джейк, — просто придется немного ограничить твою свободу.

— Хочешь надеть на меня поводок?!

— Ради твоей же безопасности, — уточнил он.

— Шутишь? Я не позволю себя выгуливать, как какого-нибудь экзотического питомца!

Я решительно отвергла его предложение, но в то же время остро почувствовала, как зудят рвущиеся на свободу крылья. Тупая боль в лопатках усиливалась.

— Ты дашь им увянуть? Знаешь, очень скоро они начнут крошиться и отваливаться, как старая штукатурка. Тебе это надо? — спросил Джейк.

— А почему ты так рвешься мне помочь?

— Скажем так, я оберегаю свои вложения. Подумай, Бет. Можно отложить решение, хотя лучше места не найдешь.

— Если и соглашусь, так без зрителей, — смущенно выдавила я.

— Здесь только мы с тобой. Я — не зритель. Я не хочу, чтобы ты лишилась крыльев, и ты этого не хочешь. По-моему, мы оба только выигрываем, а?

— Если я на это решусь, — предупредила я, — то лишь для того, чтобы выполнить божественное предназначение.

— Вечная оптимистка, — усмехнулся Джейк.

— Это называется вера.

— Как ни называй, думаю, мы должны сделать все возможное, чтобы сохранить твою ангельскую сущность.

Предложение было одновременно оскорбительным и искушающим. Если Джейк прав и я рискую потерять существенную часть себя, — есть ли у меня выбор? Крылья, среди прочего, отличали меня от него и ему подобных. Крылья — драгоценный дар Отца. Если и выберусь из Аида, что я без них? И каково будет Ксавье, если я вернусь, лишившись столь важной части своего существа? Смахнув слезы, уже катившиеся по щекам, я глубоко вздохнула.

— Хорошо, я согласна.

Джейк пальцем приподнял мне подбородок; его странные, но красивые глаза скользнули по моему лицу.

— Правильное решение, — сказал он и вместе со мной направился к ближайшему скальному уступу. — Поставь сюда правую ногу.

Джейк открыл резной ящичек, который снял с мотоцикла, и извлек из него мерцающую серебром тонкую цепочку с кандальным кольцом. Кольцо выглядело памятником волшебного мифического мира. Мне хотелось спросить, откуда оно, но я сдержалась.

Джейк обернул конец цепочки вокруг своего запястья, а кольцо надел мне на щиколотку. Сплетенное из проволоки, оно оказалось на удивление гибким и обняло ногу, словно родное.

Я оглядела расщелину, по которой мне было дозволено летать. По обе стороны вздымались крутые утесы, дальний конец терялся во тьме. Беззвучно рушился вниз черный водопад. Каменная бездна освещалась только фарой мотоцикла, образовавшей вокруг нас озерцо бледного света.

— Вперед, — сказал Джейк.

Мне неприятно было при нем открывать крылья, но они словно обрели собственную волю. Так рвались на свободу, что не дождались даже команды мозга. Я не стала их удерживать, и через мгновенье сорочка у меня на спине повисла клочьями. Крылья развернулись за плечами, излучая бледный серебристый свет, и я чувствовала, как бьется в них сила. Да и другие мышцы тела теперь, когда движение разогнало кровь по жилам, стали оживать.

Джейк наблюдал за мной в безмолвном восхищении. Давно же он не видел вблизи ангельских крыльев! Помнил ли еще опьяняющее чувство полета? У меня не было времени размышлять об этом. Крылья перистым балдахином осеняли нас обоих. Джейк смотрел на них с завистливой тоской, и я ощутила гордость. Пусть мы одного рода, но крылья разделяют нас осязаемым напоминанием о том, кто я и откуда. Мой полет сквозь сумрак напомнит демону, от чего он отказался ради гордыни и жажды власти.

Я повертела ногой, испытывая прочность цепочки, потом низко склонила голову, коротко разбежалась и позволила крыльям поднять меня на воздух. Ощутив мгновенное облегчение, словно внутри меня воспрянуло к жизни нечто увядшее и засохшее, я бросилась во тьму, не заботясь ни об изяществе, ни о ритме. Я ныряла, расплескивала черноту ударами крыльев, и тьма расступалась, пропуская меня. Когда рывок за лодыжку напомнил, что я взлетела слишком высоко, я не стала задумываться об оставшемся внизу тюремщике, а просто заложила петлю, спускаясь ниже. Я отключила мысли и дала волю телу. Во мне не было того восторга, что при полетах всей семьей над Венус-Коув, но и физическое облегчение того стоило. Джейк стоял на уступе внизу, задрав голову и навернув цепь на руку.

Сверху он представлялся мне маленьким и незначительным. В эти минуты существовала только я — без страхов и забот, даже без любви к Ксавье. Я сбросила все, кроме самой своей сути, кроме чистой энергии, кружившей в ущелье.

Я летала, пока крылья не взмолились об отдыхе. Когда я наконец опустилась на землю, Джейк взглянул на меня с неприкрытым благоговением, молча сунул мне шлем и вскочил на мотоцикл.

— Поехали, — сказал он. — Переночуешь в «Амброзии» — тайком.

— От Люцифера не утаишь, — напомнила я. — Ты должен понимать, что тебе это аукнется.

— Верно, — пожал плечами Джейк, — но сейчас мне все равно.

На следующее утро я проснулась почти прежней — я давно себя так не чувствовала. Потянулась, выгибая спину и радуясь, что мускулы, застывшие было цементом, стали легкими и расслабленными. И возвращение к роскоши отеля, хотя бы и временное, было приятно.

Едва я отбросила одеяло и выскочила из постели, в замке звякнул ключ. Я напряглась, предчувствуя неприятности, но вошли Ганна с Таком. Надо думать, только им и дали знать о моем возвращении. Джейк заказал прекрасный горячий завтрак, и Ганна второпях чуть не уронила перегруженный поднос.

— Как я рада, — воскликнула она, крепко обнимая меня, — просто не верится, что ты жива!

Я вдохнула ее ставший уже знакомым запах — запах свежевыпеченного хлеба.

Такер был сдержаннее в проявлении чувств. Подойдя ближе, он по-братски хлопнул меня по плечу.

— Заставила ты нас поволноваться!.. Что там было, на арене?

— Сама толком не поняла, — призналась я, принимая у Ганны стакан апельсинового сока. — Я ничего нарочно не делала, но пламя вокруг меня расступилось.

— А как выбралась из Палат?

— Джейк пришел ночью и выпустил. Боюсь, ему это дорого обойдется.

— Презрел приказ своего Отца? — выпучила глаза Ганна. — Такого еще не бывало.

— Представляю, — кивнула я. — Надеюсь, он знает, что делает.