Олег Мизгулин - Морок

— Я… Да! Косячно, знаю… Да… — Олег начал задыхаться. Удушливой яростью его стало забирать. Не к собеседнику, нет. Непонятно к кому. К себе? К своей жизни? В животе ныло, как от удара под ложечку.

Двойник Виолента внешне выцвел, перестал притворяться. Даже сиплый астматический голос исчез. Теперь он говорил грамотно ровно, словно гвозди вбивал в душу.

— Возразить есть что?

Прозвучало как предложение последнего слова подсудимому. Олег, сглотнув слюну, мотнул головой.

— Нет. Возразить — нет… Прав ты. Злой я и, дрянь, наверное… Но раз я это осознаю, значит, могу измениться или там что-то поправить в себе? Перекроить какие-то виды, понятия? Ведь, реально же. Скажи!

Обвинитель (язык не поворачивался назвать его физруком) сидел на шатком табурете, грузно навалившись локтями на столешник. Взгляд его был ни суров, ни весел. Взгляд его был — бесцветная усмешка.

— Парень ты умный. Организованно сильный, но промякший отчасти. Ты всегда шёл напролом со своими принципами, а сейчас что-то сдулся… Какой-то морали во всём ищешь. Изменить себя? Нет, брат. Скорей, река повернётся вспять. Человеческая организация — дело тонкое. Характер выстраивается с детства. Пласт за пластом. Пласт за пластом. И выстраивают эти пласты не всегда люди. Впрочем, тебе это рано… Поправить себя, отретушировать? Можно, почему бы и нет. Только вопрос стоит иначе: нужно ли?

— Если есть такой спрос, значит, есть заинтересованность. — Олег опустился на топчан и стал равно сидящим по отношению к собеседнику. Стало легче. Оказывается, выслушивать стоя — психологически тяжелее. — Я понял! Ты — моё под я. Моя подкорочная суть. Верно? А я-то вытягиваюсь перед тобой как на параде.

«Подсуть» засмеялась незлобивым смехом.

— Не стану скрывать. Рад, что разобрался в таких, казалось бы, крамольных вещах.

Олег чуть подался вперёд, приблизившись к лицу Виолента.

— Слушай, поменяй рыло, а?! Я хоть и знаю, что ты не Виолент, но зачем на нервы капать?!

— Не возражаешь, если попозже?

Олег рассмеялся с чувством глубокого облегчения. Его тут за нос водят, а он как мальчишка…

— Что ж ты, суть-подсуть, в кошки-мышки играешь? Косяки, обоим нам известные, выставляешь? Сказал бы сразу и в лоб: Олежа, ты конченная сволочь и не парься ни о чём.

Виолент вдумчиво повёл бровями.

— Ну, если ты стал копаться в себе… Стало быть, не конченная…

— Да?! — Олег вновь рассмеялся. — А ведь, факт, что не конченная, а?!

Настроение заметно улучшилось. Он весело хлопнул собеседника по плечу. Ладонь ещё не шлёпнулась хлопком о плечо, а Головной знал: тугой батут в нейлоновой материи. Имитация? Ха, высококачественный морок…

— Вот смотри, Виолентово рыло, что у нас в деле выходит. Сусликов давил — было! И кошек драл, тоже спрос правильный. А теперь следи за логикой. Ты мне предъявил это, так? Ты — это я. Значит, это я сам себе предъявил. Значит, совесть во мне жива и не всё потеряно. Теперь, следи дальше… — Олега понесло. — По существу все мои драки положительны, цели их благородные. Либо защитить себя, либо других, так?!

— Нет, не так! — Вдруг твёрдо возразил Виолент. — Кого ты защитил, скажи?! Свою жену с подружкой? Так для тебя это было вторично, поверь! В драку тебя несло ради драки, а то, что попал в разряд благородных защитников — случайность.

— Ну, ты не можешь этого знать! — Олег яростно стукнул кулаком по столу.

— Могу. — Рука Виолента накрыла сверху его кулак. — Я о тебе знаю всё! Ты же знаешь…

Самое противное являлось то, что каждое слово Виолента было синхронизировано с его собственным мнением. Олег и раньше частенько раздваивался во мнении. А тут, на тебе! И раздваиваться не надо. Вот он, двойник-оппонент, мать его…

— По сути, ты хулиган ещё тот, сам в это веришь… Закон кулака и силы помогал тебе кардинально выстраивать свои шаги, строить карьеру по жизни. В детстве ты совал всякому в морду для поддержания статуса. Опустим мопед и часы, да?! Скоро ты вырос и пожалуй что цивилизировался. Стал сдерживать ретиво-буйную энергию и выпускал дракона только в тему, только по случаю и в пользу, казалось, добра. Да?!

— А разве нет?

— Возможно. В случае с девушками, одна из которых стала твоей женой, это бесспорно. И красавиц защитил, и себя ублажил. Соломоново решение.

— Заткнись!

— Продолжу, если не против… В случае с алкоголиками, теми, что гадили в подъезде, помнишь? Произошла накладка. Какая, скажешь? Нет, не скажешь… Ты её знаешь! Уйди они тогда по-хорошему, без сквернословия, по-тихому и… Твой вечер был бы испорчен. Ах, как хорошо, что они дали повод разогреть суставы, освежить приёмчики! Причём, тебе больно-то напрягаться не пришлось. Двое вшарили, что ты крут и сразу улизнули. А третьего ты задержал. Головой о стену бил. На кой, спрашивается? Ему бы хватило морального пресса. Вот, поверь мне, хватило! Нет, всё же ты би-ил. С оттягом и наслаждением. Не иначе, сказывается сусликовое детство…

— Слышь, ты-ы!!! — Олег зарычал и угрожающе поднялся.

— Вот это будет номер! — На губах Виолента заиграла улыбка. — Избил самого себя. Как вам такой каламбур?

— А я не вижу себя! — Олег хватко потянул Виолента за лацканы костюма. — Я вижу физручиллу, к которому у меня непогашенный счёт.

— Резонно. — В глазах физрука не было ни страха, ни напряжения, какое бывает перед дракой. Одно лишь любопытство. Оценивающее. — Что, будешь бить головой о стол? Как того алкоголика?

— Бля… — Рука ослабла и выпустила кожу костюма. Бить свои мысли, пусть даже в образе поддонка, расхотелось. Зато возникло желание залить мерзопакостное состояние водкой. В натуре, здесь вынос мозга. Почти в прямом смысле… Олег сдавленно простонал и, опустившись, обхватил голову руками.

— Да не парься ты! — Продолжало вещать его под я. — Никакой ты не гад, а деловито целеустремлённый парень, идущий по жизни с гордо поднятой головой. Таким ты мне всегда нравился, а вот когда начал пускать слюни: правильно то, или не правильно… Не слушай никого! У тебя своя философия, держись её и будешь там, где сейчас. Высоко стоять. А придёт время, встанешь на ступеньку выше.

— Шагать по трупам? — Головной не поднимал глаз. Видеть эту рожу не хотелось.

— К чему такой чёрный юмор, мон шер! — Кажется, Виолент рассмеялся. — Шагать по головам или трупам… Даже образно это делать не надо. Кому нужно, тот сам тебя заметит, воздвигнет на пьедестал и протянет…

— Жезл, да?! — Головной громко расхохотался. — Жезл? Так это ты чесал Николаичу плешь у костра про сильных и слабых? О моральной правоте первых и убожестве вторых? Ты ведь, да?!

— Ну, допустим. А разве не убедительно?

— Убедительно, как же! — Съёрничал Олег, кривясь. — Что ж ты там пасовал? Ведь Вадим тебя под орех сделал. На лопатки положил.