Иозеф Эйхендорф - Мраморная статуя [==Das Marmorbild]

— Это госпожа, с которой вы познакомились в прекрасном саду, возвращается с охоты в свой дворец.

Флорио выглянул в окно. Он увидел красавицу на великолепном жеребце, которая неслась через луг. Сокол, который золотой цепью был пристегнут к поясу, сидел у нее на руке. На груди блестел большой зеленый камень, переливавшийся под стать изумрудной траве на лугу. Она приветливо кивнула головой.

— Она редко здесь бывает, — проронил Донати. — Если желаете, могли бы еще сегодня проведать ее.

Эти слова вырвали Флорио из приятной расслабленности. Сейчас он готов был броситься на шею рыцарю. Через минуту оба уже сидели на конях.

Через короткое время перед ними появился дворец с красивыми колоннами, окруженный прекрасным садом и яркими цветниками.

Десяток фонтанов выбрасывал вверх радостные струи. Они взлетали над вершинами кустов, красиво искрясь в лучах вечернего солнца. Флорио удивился, ведь до сих пор он не натыкался на этот чудесный сад.

Сердце билось от нетерпения и предвкушения, когда они спешились перед дворцом.

Подошли слуги, приняли поводья коней. Мраморный дворец был странным — он выглядел как языческий храм: идеально подобранные пропорции всех частей, колонны, стремящиеся ввысь, будто надежды юношей, изящные орнаменты, обрамляющие фрески из жизни древнего мира, мраморные статуи богов в нишах. Вид дворца наполнял душу непонятной радостью.

Вошли в огромный зал, который занимал почти весь этаж.

Сад оставался за колоннами, но его аромат был очень силен и проникал повсюду. Когда поднимались по широким ступенькам, ведущим в сад, увидели прекрасную хозяйку замка, которая изящно приветствовала их. Она лежала на диване, покрытом дорогой тканью. Она была уже не в охотничьем наряде, ав прекрасном небесно голубом платье, подпоясанном искусно сплетенным шнуром. Возле нее стояла девушка, державшая зеркало, остальные слуги украшали свою госпожу розами. У ее ног на траве сидели несколько девиц, играли на лютне и пели веселую песню, иногда они напоминали соловьев, пересвистывающихся в теплую летнюю ночь.

По саду пронесся порыв холодного ветра. Незнакомые господа и дамы прогуливались среди кустов роз и фонтанов, ведя милые беседы. Молодые парни из хороших семей, одетые в богатые наряды, разносили вино, апельсины и фрукты на серебряных подносах.

В отдалении, откуда неслись звуки лютни, и где лучи вечернего солнца стелились по цветущему лугу, красивые девушки водили хоровод.

Взгляд Флорио все время возвращался к хозяйке замка. Она, казалось, ни на что не обращает внимания. То поправляла чудесные венки, то вновь смотрелась в зеркало. И говорила со стоящим рядом парнем. Но время от времени бросала стремительные взгляды, которые поражали Флорио до глубины души.

Уже опустилась ночь. Между ламп сгущалась тьма, веселые голоса в саду сменялись тихим любовным шепотком, лунный свет загадочно поблескивал на листьях.

Госпожа поднялась со своего ложа, взяла Флорио за руку и повела во дворец. Они шли по ступеням, а общество потихоньку расходилось, и Донати куда-то запропастился, и вскоре молодой человек остался один на один с дамой своей мечты.

Хозяйка села на одну из лежащих на полу бархатных подушек. Она играла красивой сверкающей шалью, которая то приоткрывала ее прелести, то вновь заслоняла их. Флорио смотрел на нее пылающими глазами, полными обожания. Вдруг из сада донеслось чарующее пение. Это была старая церковная песня, которую часто слышал в детстве, и которая напомнила ему о его путешествии. Молодому человеку показалось, что поет Фортунато.

— О, госпожа, не знаешь ли ты, кто это поет? — спросил он. Хозяйка показалась ему очень испуганной. Она только не уверенно покачала головой. Она долго сидела, погрузившись в раздумья.

Флорио тем временем повнимательнее присмотрелся к необычному убранству комнаты. Все пространство освещали лишь несколько свеч, стоявших в гигантских канделябрах. В драгоценных вазах стояли необычные заморские цветы, источавшие упоительный аромат. Напротив стояла шеренга мраморных статуй, которые выглядели особенно причудливыми в дрожащем свете свечей.

Стены были покрыты шелком, на котором неизвестный мастер создал прекрасные образы.

Флорио с удивлением отметил, что каждая женщина на этих картинах была удивительно похожа на хозяйку замка.

На одной ехала на коне в сопровождении рыцаря и на руке у нее сидел сокол, на другой — была в прекрасном саду с юношей, лежащим у ее стоп.

Под влиянием песни припомнил, что часто видел подобный образ в детстве у себя дома: красиво одетая прекрасная дама, рыцарь у ее ног, в отдалении большой сад с фонтанами и аллеями.

— Тогда, — сказал он, вспоминая — когда в жаркий полдень стоял в одинокой беседке в нашем саду, и смотрел картины, на которых видел величественные башни больших городов, мосты и аллеи, красивые экипажи, и изящных господ, кланяющихся дамам, едущим в каретах, и даже не думал, что все это оживет вокруг меня. Мой отец часто останавливался рядом и рассказывал о всяких веселых происшествиях, которые с ним произошли в том или ином городе во время службы в армии в молодые годы. Потом долго гулял по аллеям сада, размышляя о чем-то. Я в такие моменты падал в высокую траву и подолгу смотрел на большие облака, которые медленно уплывали куда-то за горизонт.

Трава и цветы колыхались надо мной, будто пытаясь сотворить необыкновенный ковер сновидений. Вокруг жужжали пчелы. И, несмотря на это, я погружался в щемящую тишину.

— Успокойся, — вдруг с раздражением сказала госпожа, — каждому кажется, что он меня уже где-то видел. Мой образ приходит и расцветает в снах многих молодых людей.

Она нежно подняла локон с его лба. Но Флорио встал, его сердце было переполнено и возбуждено, он подошел к открытому окну. Деревья шумели, в их кронах пели соловьи, в отдалении время от времени небо прорезала молния.

Над садом непрерывно плыла песня, как поток холодного, отрезвляющего воздуха, который пробуждал сны и воспоминания детства.

Звуки песни погрузили Флорио в глубокую задумчивость, он казался себя чужим и потерявшимся. Последние слова красавицы, которые он не смог истолковать, очень встревожили молодого человека. И сказал сам себе:

— Боже, не дай мне сгинуть в рассвете лет.

Только он мысленно произнес эту фразу, поднялся жуткий ветер, встряхнувший юношу. Он увидел на карнизе несколько пучков травы, как это бывает на старых крепостных валах.

Пораженный Флорио отскочил от окна, и повернулся к хозяйке дворца. Она сидела неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то. Затем поспешно подошла к окну и что-то сказала. Но Флорио не понял ни слова, потому что порывы ветра унесли все сказанное с собой. Буря стремительно приближалась, ветер с диким воем носился по всему дворцу и грозил погасить все свечи, которые причудливо подмигивали в такт его порывам. В свист ветра вплеталась мелодия песни. Комнату осветила вспышка молнии. Флорио невольно попятился, ему показалось, что дама стоит с закрытыми глазами, а ее лицо и плечи мраморно-бледны. Вместе со вспышкой молнии исчезло и страшное наваждение, так же быстро, как и появилось. Сумрак вновь наполнил комнату, красивая дама вновь улыбалась, глядя на него. Но что-то изменилось. Флорио показалось, что она с трудом сдерживает слезы.