Кларинда - Штамм «Ратоньера»

— Персоналу тоже разрешили потомство в обмен на усердную работу… Да ну вас, мы тут страшилки какие-то придумываем. Нет, если там не шутка… — он замолчал.

— Если там не шутка, исследования надо проводить везде, по всему миру, — сказала Лиза очень серьезно. — Вы что? Неужели кто-то даже сейчас не понимает? Лет двадцать назад можно было бы пытаться торговаться и конкурировать. А сейчас уже нет. У половины преждевременный климакс. Либо все объединяются, либо…

— Да мы всю историю ставим друг другу палки в колеса, — сказал Кирилл. — И не верю, что… Кстати, меня посетила мысль. А этим панам-атаманам, от которых мы удирали, тоже надо дать шанс?

— Это же не их шанс. Это наш общий. Если окажется, что лечение действует на них, почему бы нет?

— Только их сначала надо поймать, — усмехнулся Максим.

Старик внимательно слушал, быстро перебегая глазами с одного собеседника на другого, так, будто они сейчас в самом деле могли решить судьбу человечества.

— Если бы оказалось, что лечение действует только на них, ловили бы, — серьезно ответила Лиза. — Как лет пятнадцать назад, когда с отчаяния проверяли бомжей и маргиналов. Ну, а если найдутся другие кандидаты, то от них зависит… Они же и не рвутся вести обычную жизнь, и детей не захотят. Скорее всего.

— А предупредили бы их в рупор, они бы решили, что их ловят!

— Но предупредить надо. Нельзя решать ни за кого.

— Что, со всеми бы поделилась рецептом? — сухо спросил старик. — Его у тебя отберут и не спросят.

— Я не знаю, кто там заправляет миром, но сейчас у них ограниченные возможности, — Кирилл встал с земли. — Вообще-то скоро закат. Пора.

— У нас тоже ограниченные возможности, — Максим попытался подняться, но ноги затекли, он стал незаметно разминать голень, мысленно радуясь лишней минуте отдыха, хоть это было и неразумно. Что-то такое ощущалось в воздухе, он прислушался — нет, не шум далеких моторов. Наверное, просто холодает к вечеру.

— Связь же там работает, — сказала Лиза. — Значит, если в исследовательском центре, в лаборатории, где угодно, получат результат, его немедленно выставят на всеобщее обозрение. Это же клятва врача.

— Врач врачу рознь, — возразил Максим.

— Что, правда думаете, что получится кошмар, когда антидот будет у избранных, а остальных они превратят в рабочих пчел? Да ну… Рабов должно быть больше, чем господ.

— При нынешней-то технике необязательно, — пожал плечами Кирилл. — Ну что, мы едем?

— Едем, — кивнула Лиза. — Нет, ты серьезно считаешь, что такая тирания хуже, чем полная безнадега?

— Черт его знает. Вообще-то любая тирания рушится рано или поздно. И если антидот есть, то и посвященные, скорее всего, уже есть. Значит, надо им малину обломать…

— А ты бы всем раздала рецепт, ага? — вдруг вмешался старик, осуждающе глядя на Лизу.

— Всем, а как иначе? Это уже фашизм какой-то… Природа сама отрегулирует.

— Много отрегулировала твоя природа, — усмехнулся Кирилл. — Сколько сейчас промышленной грязи, может, и надо, чтобы народа поменьше стало. Вон, даже здесь какой-то химический запах…

— Черт!

Максим вдруг понял и похолодел. Кирилл переменился в лице — до него тоже дошло.

— Твою мать! Да это же у нас утечка!

Трава донская, трава высокая! Тысячу лет назад она она одинаково равнодушно прятала и беглеца от половецкой стрелы, и врага-лазутчика от глаз дозорного воина. Теперь трава шелестела, скрывая наполовину колеса тягача и солярку, вытекавшую из поврежденного топливопровода. Топливо было дороже воды в пустыне, дороже донорской крови на операционном столе — запаса с собой не было, а без него тягач, убежище на колесах, превращался в кучу бесполезного металла.

— Не найдем заправку, двести километров придется пилить пешком, — подытожил Кирилл, когда протечка была худо-бедно устранена. — И я, идиот, не проверял. Понадеялся на датчик, а он… Может, эти упыри прострелили?

— Он же днищем защищен, — хмуро сказал Максим. — Просто на складе долго стоял этот Камаз, потом какие тут дороги, какая тряска… Не выдержал.

— На старых заправках, если что и есть, давно пришло в негодность, — Кирилл злыми отрывистыми движениями перебирал карты, на которые в начале пути возлагалось столько надежд. — Завод бы какой найти, может, там сохранилось… Интересно, где эти упыри берут бензин? Гоняют до обитаемых мест?

— Да железная дорога! — осенило Лизу. — Они могут до обитаемых мест, а мы можем ехать вдоль железной дороги. Там в одном месте цистерны были. Я заметила.

Старик посмотрел на Лизу и с едва уловимой ноткой одобрения заметил:

— А ведь ты соображаешь.

— Но назад же мы не вернемся к этим цистернам! — засомневался Максим.

— Вряд ли она там единственная. Потом, остатки топлива могут быть в паровозах.

— Если их оттуда до нас не слили.

— Ну хоть немного, на дне? Надо смотреть. Станции, разъезды, остатки населенных пунктов, скорее всего, поезда стоят там. Та цистерна просто торчала на путях.

— Ладно, поехали вперед, — решил Кирилл. — Там война план покажет.

Совсем рядом с железной дорогой ехать не стоило. Это был ориентир, способный приманить кого угодно — и уже гонявшуюся за ними банду, и конкурентов. Постепенно угасал день, небо на востоке потемнело, а на западе разливалось сплошным белым золотом, линия горизонта притягивало слишком быстро спускавшееся солнце, а полотно железной дороги оставалось пустым. Не было даже раскуроченных пассажирских вагонов. С другой стороны пару раз мелькали поселки, с виду тоже заброшенные, пытались определить их название, сориентировавшись по картам, но так и не смогли. Несколько раз отклонялись от прямого пути, обогнуть углубившийся не в меру овраг. И наконец, когда край земли заглотил половину солнца, и на степь легли долгие вечерние тени, вдали показались очертания каких-то построек и округлые силуэты железнодорожных цистерн.

Мотор заглох. Несколько раз рыкнул с перебоями, закашлялся, как курильщик со стажем, и замолчал. Машина встала. До станции оставалось еще порядочно, шагов пятьсот, не меньше, и то, если не семенить.

— Я сам схожу, — заявил Кирилл, вытаскивая последнюю пустую канистру. — Должно хватить.

— У нас два пустых ведра под сиденьями, так что пойдем вместе, — Максим тоже спрыгнул на землю. Тишина после остановки мотора сперва казалась оглушительной, потом в ней проступил еле слышный шорох трав, и, слава всем святым, больше никаких посторонних звуков.

— Да я их и один дотащу!

— В зубах? Может, каждую цистерну проверять придется. В одиночку можно и не открутить, если внизу заржавел слив. И канистры мало. Вдруг опять протечка, вдруг гнать придется, лучше иметь запас. Вдвоем мы единым духом туда и обратно.