Борис Батыршин - Клык на холодец

На этом сражение и закончилось. Чернобожец (его участие стрельбой поверх голов) деловито распоряжался фермерами, вязавшими пленников. Чекист со стянутыми за спиной руками, бессильно наблюдал, как обыскивавший его грачёвец запихал за пазуху изъятый «Маузер» – но был уличён бритоголовым и жестоко избит. Трофей же, вместе с обшарпанной коробкой-кобурой, перекочевал к злодею на плечо, окончательно вогнав прежнего владельца в уныние.

– А я говорил, пацаны! – не унимался Мессер. – Я предупреждал, не надо было в церковь соваться…

– Глохни, гнида. – равнодушно посоветовал Мехвод и сплюнул густой, кровавой слюной. Физиономия его на глазах заплывала лиловыми кровоподтёками, щека разорвана, глаза – узкие щёлочки. Били Мехвода крепко: сначала зомби, об которых он сломал шейку приклада своей «светки», потом подоспевшие грачёвцы.

– Ну чё, отморозки, оклемались?

«Гестаповец» вразвалочку приблизился к пленникам. Автомат он закинул за спину, и теперь картинно поигрывал ножом – точной копией того, что лежал на престоле в осквернённом храме. Мессер при виде кривого, в тусклых разводах, лезвия, громко сглотнул и нервно облизал губы.

– Сами скажете, кто вас подписал на наезд? По-хорошему?

Подавленные «партизаны» угрюмо молчали, и только Хорёк безостановочно икал, распространяя едкий запах мочи и дикого, животного ужаса.

– Значит, придётся по-плохому. – недобро ухмыльнулся родновер и кивнул угрюмому мужичку с рукой в окровавленной тряпице. – В подвал их, Васильич, и чтоб самолично проследил! А я к Хозяину, за указивками. Ох, и не завидую я этим придуркам…

– Записывай, Яша: «гражданин Вислогуз признаёт, что передал похищенные им образцы некромицелия, представляющие потенциальную опасность для жизни, неустановленному лицу в обмен на партию наркосодержащих препаратов…»

Егерь наслаждался казёнными оборотами, как библиотекарша Татьяна – давешним скрипичным концертом. Каждое слово падало на несчастного кладовщика той самой последней соломинкой, неумолимо пригибая его к полу.

– Действительно, Михась Вогнянович, как же так? Вы уж объяснитесь, будьте любезны…

В голосе Шапиро угадывались нотки сочувствия проштрафившемуся подчинённому. Но Егор не обманывался: пальцы завлаба, тискавшие перо, дрожали, и эта дрожь не сулила Вислогузу ничего хорошего.

– Так я ж, это… – уныло пробубнил он. – Откель мне було знать, шо вони таки небезпечны?

– Вы хоть отдаёте себе отчёт, как подставили всех – и меня и прочих сотрудников лаборатории? – Яков Израилевич медленно стервенел. – Это уже не внутреннее, университетское дело, вроде ваших шашней с золотолесцами!

Об этой истории завлабу истории поведал Егор – разумеется, с согласия напарника. Услыхав сбивчивые мольбы Вислогуза «Спасите!.. Вбьють… я усё, як на духу…» – он, не раздумывая, выложил всё завлабу, что знал о прежних грешках кладовщика. В том числе – и о сговоре с агентами Метромоста.

– Так уж и внутреннее… – усомнился егерь. – Люди-то погибли, верно? Ладно, сетуньцы, но как быть с тем студентом? Это ж готовая статья – соучастие в шантаже, приведшем к гибели человека.

Речь шла о первокурснике Алёше Конкине, павшем жертвой циничной интриги, затеянной золотолесцами. Егору это воспоминание было неприятно – дело в том, что кроме вороватого хохла, к заговору была причастна его прежняя пассия Лина.

– Звидки ж мени було знати, що вин побегить за вами, да вступить в цю погану грибницу!

– Уверен, прокурор это оценит. – жизнерадостно посулил егерь. – Глядишь, и скидка тебе выйдет. Ты пиши, Яша, пиши. А ежели будет юлить…

И, ухмыльнувшись, чиркнул пальцем по горлу. Вислогуз испуганно отшатнулся и с грохотом полетел на пол вместе со стулом.

– Серёга, кончай этот цирк! – Шапиро кинулся собирать разлетевшиеся листки с «протоколом допроса». – Ну вот, чернилами забрызгал! Придётся переписывать…

– Хочешь, я тебе автоматическую ручку подарю? – осведомился егерь. – А то маешься с непроливашкой… Ну а переписать мы вот его попросим. Верно, дядку Михась? И будет форменное чистосердечное признание!

– Да я що, зроблю, як скажете. – Вислогуз, охая, поднялся с пола. – Тильки не губите, шановний пан, Христом-Богом…

– Я – и чтоб губить? – егерь картинно поднял брови. – Да я само милосердие, кого хошь спроси. А вот контрразведчики такими добрыми вряд ли окажутся, это я тебе, Вогняныч, гарантирую.

– Чому контрразведка-то? – взвыл завхоз. – Вони тут права не мають…

– О правах вспомнили, гражданин? А как с обязанностями – беречь вверенное имущество?

Шапиро перебрал заляпанные чернилами листки.

– В самом деле, Серёг, с какого боку тут контрразведка? В ГЗ действует международная юрисдикция, спецкомитет ЮНЕСКО…

– Юнеско-шмунеско, как выразился бы дядя Рубик. Вот скажи, Израилич, откуда у тебя эти образцы?

– Как откуда? Из РИИЛа прислали. У них в ГЗ сидит постоянный представитель, он и передал.

– А РИИЛ их где надыбал, как полагаешь?

– Ну, не знаю… – Шапиро заинтересованно поглядел на егеря. – В сопровождающей записке было что-то насчёт Манхэттенского Леса…

– Ты же не думаешь, что америкосы отдали их по доброй воле?

– Вот уж нет! – Яков Израилевич невесело усмехнулся. – Всё, что имеет отношение к Лесу, берегут почище ядерных секретов во времена Холодной Войны.

– Значит, добыл их – кто? Служба внешней разведки, СВР. И за кражу образцов Вогнянычу светит статья о госизмене. И крутить его будет не дисциплинарная комиссия МГУ, и уж никак не ЮНЕСКО, а контрразведка Российской Федерации. Или, как вариант, ФСБ. Тебе, дядьку Михась, что больше нравится – контрразведка или ФСБ?

На Вислогуза было жалко смотреть. Бледность на тучной физиономии сменилась густо-лиловым багрянцем, и Егору стало не по себе – так ведь и до инсульта недалеко. Шапиро пошарил в ящике стола, извлёк пузырёк, накапал в стакан и подал кладовщику. Тот благодарно кивнул и застучал зубами о стекло.

– И как же ты, Вогняныч, дошёл до жизни такой? – продолжал безжалостный егерь. – Ты не спеши, водичку-то допей, мы подождём, время есть…

Следующие полтора часа ушли на то, чтобы вытащить из кладовщика подробности, и аккуратно занести их на бумагу. Вислогуз, когда ему дали «протокол» на подпись, совсем раскис, пустил слезу и встал рассказывать о «малэньких хлопчиках двоюридной сестри з Винници», которой он «каженный мисяць шлет гроши, и все одно не хватае на життя». Поведал и о насквозь подозрительной личности по имени Блудояр – тот, якобы, соблазнил кристально честного заведующего доходами от продажи «порошочков» студентам, а потом попросил об услуге посерьёзнее. И, в конце концов, с потрохами сдал своему зловещему подельнику.