Борис Батыршин - Клык на холодец

– Скатертью, скатертью, дальний путь стелется, и упирается прямо в небосклон… – гнусаво ответили из рубки. – Нет, ну как вам нравится этот адиёт?

Свисток. Свисток.

– …катится, катится, голубой вагон!

– Ботаник, только честно – что ты забыл на Воробьёвых? Ева говорит – рана твоя зажила. Ехал бы на ВДНХ, там проще устроиться.

Егерь был прав. На ВДНХ, где Эл-А не действовала, осела масса разношёрстой публики – коммерсанты, посредники, проходимцы всех мастей, проповедники религиозных сект, сделавших Лес предметом своего культа. Новичок, не имеющий возможности вернуться за МКАД, легко мог найти там занятие по душе. Или хотя бы средства к существованию.

Они сидели на рюкзаках, брошенных на дощатый настил. Дрезина – двухосная платформа с будкой и кран-балкой, неспешно плелась на юг, попыхивая газогенератором, пережитком тех лет, когда фермеры Кускова ещё не разбили плантации масличных пальм.

– Я же учился на биологическом…. – рассеянно отозвался белобрысый попутчик. Всю дорогу он не отрываясь, рассматривал неторопливо проплывающие мимо пейзажи. – Знаете, я, конечно, видел кое-что по телевизору, в Сети, – но, чтобы такое… прямо дух захватывает!

– Погоди, вот доберёмся до Воробьёвых… – усмехнулся егерь. – Там есть на что посмотреть, чета этим кустикам.

Он ткнул пальцем в высоченные, метров под семьдесят, пирамидальные тополя, взломавших полуразрушенные кварталы по сторонам от путей.

– Всё, что у вас показывают – фуфло, компьютерная графика. – добавил Егор. Он расстегнул пояс с кобурой «Тауруса» и принялся расшнуровывать рюкзак.

– Здесь ни фотографировать нельзя, ни на видео снимать. Не любит этого Лес, понял?

– Понял… ох ты, ёпть, это ещё что?

Возле насыпи стояло удивительное существо – огромный то ли бобёр, то ли ленивец. Оно поднялось на мощные задние лапы и, опираясь на широкий, короткий хвост, обгладывало ветви гигантского клёна. Размерами создание не уступало слону.

– А, это… – егерь лениво повернул голову. – Это мегатерий. Зверюга такая, доисторическая. Наверное, забрела с Крылатских Холмов, там слонопотамов полно.

– Кого-кого?

– Слонопотамов. Так у нас их всех, до кучи называют: мегатериев, гигантских носорогов, мастодонтов…

– У вас и мастодонты есть?

– В Лесу всё есть.

– И много?

– Вообще-то, не очень. Считай, повезло, так-то их редко встретишь…

Слонопотам-ленивец с аппетитом хрустел зеленью, не обращая внимания на катящуюся мимо дрезину.

– Ты что-то там начал об учёбе… – напомнил егерь. – Так уж не останавливайся – должны же мы знать, кого везём?

– Об учёбе? Ах, да… – Ботаник с трудом оторвал взгляд от доисторической твари. – Я подумал: почему бы не пойти в Университет, хоть лаборантом? Кой-какое образование имеется, Эл- А на меня не действует – неужели не возьмут?

– Смотри-ка, Студент, твой будущий коллега! – Бич подмигнул Егору. – Похлопочешь за него перед Яшей?

В голосе егеря звучала неприкрытая ирония, и это не укрылось от белобрысого попутчика.

– Я не понял, вы что-то имеете против?

Бич выпрямился и хлопнул себя ладонями по коленям.

– Жора, я таки удивляюсь с этого поца! «Имеете против», говоришь? Как же не иметь, коли Палыч рассказал, кто ты есть на самом деле?

Ботаник подобрался. На мегатерия он больше не смотрел – сжался, как пружина, спина прямая, кисти рук чуть заметно подрагивают.

«…боится? Ох, не похоже…»

– Предположим, вы правы. Глупо отрицать, я действительно офицер… одной спецслужбы. Но как это меняет…

– И шо же ты позабыл среди здесь, офицер одной спецслужбы?

– …как это меняет мои обстоятельства? – вопрос Бича он проигнорировал. – Я действительно ещё и биолог, только не студент- недоучка, а полный бакалавр. И действительно , при всём желании, не могу покинуть Лес. А раз так – почему бы не устроиться в МГУ? Прежней карьере конец, это ясно, а жить как-то надо…

Теперь егерь смотрел на попутчика с весёлым интересом.

– Жить, говоришь? Ну, допустим, мы адиёты и поверили тебе. Допустим. Но что делать с тем, что ты успел узнать на свою голову?

– Как в плохих шпионских фильмах – «он слишком много знал?» усмехнулся Ботаник. – И что же такого важного я выведал? Численность популяции слонопотамов? Состояние рельсового полотна МЦК? Принцип работы Лёхиного паровоза?

– Дурачка включаешь? – недобро сощурился егерь. – Нет, парень, всё куда серьёзнее. Нам известно, что ваша контора передала Яше Шапиро некрогрибницу для исследований. И уверены, что он этот проект подчистую слил. А тут явился ты, весь из себя такой умный – и, походя так выяснил, что какой-то хрен с горы спёр образцы, и, мало того – добился результатов, о которых Яша не мог и мечтать! И ты, клык на холодец, всерьёз надеешься, что мы отпустим тебя с такими сведениями?

– С чего вы взяли, что я…

– Не врать, мамкина норка! – взревел Бич. – Я заметил, как ты расспрашивал и Лиску, и Чекиста и других. К Студенту, вон, подкатывал…

– Было. – кивнул Егор. – Интересовался, как бы, между прочим, что нам известно о работах Порченого.

– Вот видишь! Ты и к Трену с вопросами сунулся, дурачок… Думал, мы тут лохи педальные, ничего не заметим?

Мир вокруг Егора вдруг встал на дыбы, опрокинулся, и он гулко ударился о настил – физиономией вниз, в грязные, истоптанные доски. Твёрдое колено вдавилось между лопаток, в затылок упёрся стальной, леденящий кожу кружок.

«… «Таурус». Вот болван, положил кобуру на рюкзак и даже не разрядил…»

– Если кто дёрнется – вышибу мозги. – холодно предупредил Ботаник. – Мне терять нечего.

– Зато нам есть чего. – голос егеря звучал сухо. – Пойми, парень, я против тебя ничего не имею. В конце концов, мы с вашим РИИЛом не воюем. Просто сведения эти … короче, никому тут не надо, чтобы твоё начальство заполучило «грибных зомби» и творило с их помощью в Лесу чёрт знает что. И уж тем более, мы не хотим подставлять Яшу Шапиро, который первым это осознал – и спутал вам расклады. Если бы не паскудник Вислогуз…

– Эй, мужики, вы чё там затеяли? – раздалось из рубки. Колено ещё жёстче впечатало Егора в настил. Грохнул выстрел, со звоном посыпались стёкла. Металлический кружок у затылка возник снова – только теперь тёплый, пахнущий сгоревшим порохом.

– В следующий раз буду бить на поражение. – холодно сообщил Ботаник. – Ну что, будем договариваться? Предлагаю: вы отдаёте рюкзаки, оружие, и высаживаете меня. Вздумаете преследовать – пожалеете.

– Может, и пожалеем. Только у меня другое предложение.

– Слушаю.

– Ты медленно – медленно, понял? – кладёшь ствол и садишься, где сидел. И начинаем разговор заново, но уже без ужимок и прыжков.

Егерь говорил медленно, размеренно, избегая излюбленного «одесского» жаргона.