Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

В убежище царила полная тишина. Даже несколько маленьких детей, находившихся тут, не издавали в эти секунды ни звука. В большей части России обращение передавалось через громкоговорители, однако здесь была возможность получать и видеосигнал. Ещё до начала трансляции прошёл слух, что её будут вести с Останкинской телевизионной башни, куда фельдъегеря доставили запись. Нескольких работников, обеспечивших выход сигнала в эфир нашли в убежище возле башни. Электроснабжение телевизионного комплекса прерывалось с началом ракетной атаки, но на нём имелись и автономные мощности, кои и были задействованы.

Обращение премьера изменило настрой людей. Подъёма решимости и воодушевления не было, конечно, но у общей массы появилась уверенность в собственной правоте. Теперь те же люди, что недавно сомневались даже в утверждениях Калинина, возмущались подлостью американцев и европейцев, одновременно сетуя на то, что Россия промедлила с ответом, дав возможность врагу принять оборонительные меры.

Начались пересуды, временами довольно бурные. Вмешался старший по помещению, потребовал разговаривать тише, учитывая присутствие людей, которым через несколько часов заступать на дежурство. Подполковнику Калинину действительно предстояло скоро вновь идти на пост. Людей не хватало, шла перетасовка штата. Правда, многие сами хотели работать с меньшим интервалом для отдыха, и причина была той же, из-за которой Калинин не хотел уходить с поста, а теперь желал, передохнув, скорее на него возвратиться.

Явился один из напарников Калинина и Мацкевича – Малонов, принёс для них чаю и печенье. Разговаривали минут пятнадцать-двадцать, потом он сказал: «Ладно, отдыхайте. Не буду мешать», – и ушёл. За пару минут до этого подходил Краницкий. Справился, как устроились, и сообщил, что ориентировочно подполковнику заступать на дежурство через восемь часов. Пока из штата «эски» на объекте присутствовали только пять человек из восемнадцати. В остальных подразделениях ситуация с явкой служащих складывалась примерно такая же. Начальник режима ввёл на объекте двенадцатичасовой рабочий график, а старшие в подразделениях должны были распределить подчинённых по сменам. То есть Калинину следовало расписать на две смены четверых подчинённых и себя, пока не прибудут другие, если вообще прибудут.

Мацкевич отправился поговорить к знакомым, а подполковник лёг на койку и включил планшетник. Около часа он занимался недописанным компьютерным приложением, затем, поддавшись подступающей дремоте, отложил гаджет и закрыл глаза. Спал тяжело, часто просыпаясь от звуков и тревожных обрывочных сновидений. Окончательно отошёл от сна примерно в шесть вечера: до выхода на смену оставалось два часа.

Помещение слабо освещалось дежурным светильником над входом. Мацкевич лежал на соседней койке, спал. Калинин осмотрелся. Рядом ещё кто-то занял место: раньше оно пустовало, сейчас на тумбочке возле кровати стояли ходики и бутылка воды «Черноголовская». Надпись на экране оповещения гласила: «Режим „Воздушная тревога“ сохраняется». Несколько человек полушёпотом разговаривали сидя на трёх койках в углу комнаты напротив входа – все мужчины. Доносились голоса из соседних помещений.

Подполковник сходил в санитарный блок, умылся. Проходя через помещения убежища заметил: женщины и маленькие дети теперь поселились в отдельной комнате – раньше мужчины и женщины занимали места вперемешку. А у места, занятого подполковником, его ждал ещё один сослуживец.

– Здравия желаю, Денис Михайлович, – обратился тот к Калинину, застенчиво улыбаясь. – А я вот, вышел на работу, можно сказать.

– Егор? – удивился и обрадовался Калинин. – Ты давно здесь?

– Здесь? На службе?

– Ну.

– Да больше часа уже.

Оба говорили вполголоса.

– Так ты, значит, оттуда, – Калинин указал большим пальцем в потолок, – сверху? Из дома, что ли?

– Да… – неопределённо повёл рукой сослуживец и присел на койку, возле которой стояла тумбочка с ходиками и водой. – И дома тоже был.

– Вот как… – протянул Калинин, присаживаясь на табурет.

Это был ещё один сослуживец и напарник Калинина, Егор Севолин. Инженер, молодой мужчина, закончивший с отличием университет по специальности программиста всего лишь пару лет назад. В паре с ним Калинин дежурил много раз, по начальственному да и просто по человечески испытывал к Егору симпатию.

– А я, как пришёл, Малонова увидел. Он и сказал, что здесь вы и Ромка Мацкевич. Ну, я к вам присоседился, чтобы не потеряться из виду. Жена и ребёнок тоже здесь – на женской половине.

– Ага. Ну расскажи, расскажи как добирался, что там происходит? Я же здесь безвылазно с ночи. А мои все, семья, там остались. Что там?

– Да вы тут больше знаете, что происходит, я смотрю. Я пришёл – тут новостей море. Там вообще никто ничего не знает. Только если где-то электричество есть и тарелка спутниковая с телевизором. И там только говорят, что Россия напала.

– А люди что? На улице там, наверху? Где ты был, как добрался сюда?

– Да… – Егор покачал головой.

Помолчав несколько секунд, продолжил:

– Там, конечно, мрак. Люди в панике, особенно если бабахнет. Даже если совсем далеко и еле слышно, сразу бабы начинают плакать, кричать… – он вздохнул, сделал паузу. – В общем, жесть конкретная. Даже мужики ломаются. Реально видел, как они в истерику впадают. Вроде нормальный мужик, не дистрофик какой-то, а воет и под стол лезет, куда-то в угол, как дворняга. Реально говорю. Жесть вообще, как я посмотрел.

– А где, где ты был, когда тревогу объявили?

– Да спал! Дома был. Где же ещё? Не понял не фига поначалу. Типа, думал, учебная тревога. Разозлился, думаю – почему не объявляли заранее, что учения будут? Ну, как месяц назад было, помните? Или два? Не важно. Что… потом уже вижу – нет. Реально тревога воздушная… сирены, эсэмэски. Моя в интернет лезет, посмотреть, а там вообще ничего нет, пустые окна и сообщения о недоступе. Я телек врубил, ну, типа узнать, что происходит. А там сигнал и надпись: «Воздушная тревога»! У меня волосы дыбом встали. Реально, вот на руках, на голове. Чувствую, как что-то ползает по коже, а это волосы поднимаются так… Короче, мы ноги в руки… Взяли документы, денег немного, что там у моей было… малую – в охапку… и бегом! Блин, а куда бежать, даже не знаем. Мне-то на службу надо, а их куда? Не могу же их бросить, понимаете, да? Думаю, устрою их где-то в подвале или в метро… А потом ломанусь сюда. А там уже объявлять начали, что ожидается налёт через пятнадцать минут… и отсчёт пошёл каждую минуту. Но так до конца, кажется, и не досчитали. Что-то потом прервалось.

– А малой твоей полгода да, по-моему, недавно исполнилось? – Калинин открыл бутылку с водой.