Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

В воздухе много пыли и дыма, даже в этом помещении, которое было закрыто. Всё-таки надо было обвязать лицо влажным полотенцем, как рекомендовалось в инструкции, присланной после объявления тревоги.

Он возвращается в тренажёрный зал. Хозяйка просит его поскорее найти Андрея Матвеевича, но Рахмон не спешит. Он говорит, что хозяин никуда не денется, он где-то в гараже, да и вообще в любую секунду удар может повториться. Ольга поддерживает его. У неё, кстати, видна маленькая полоска крови, вытекшая из уха и впитавшаяся в повязку. Вообще, все говорят громко, потому что ни у кого слух полностью ещё не восстановился.

Девочки плачут, прижавшись к матери, просят прийти папу. Но их почти не слышно. Анюта прилаживает махровую повязку на лице и плотно обвязывается красивым русским платком. Потом проверяет, хорошо ли защищены дети, гладит их, и видно, как на её глазах выступают слёзы.

Ольга протягивает Рахмону длинный полотенечный лоскут. Она делает движения глазами, показывая на хозяйку. Он понимает Ольгу. Некоторое время назад она нашептала ему о драгоценностях, что хозяйка держала при себе. Но как воспользоваться случаем? У хозяина есть оружие. Где он его спрятал? В машине? А где сам хозяин?

Сделав повязку, Рахмон идёт в гараж. Плотно закрывает за собой дверь, потому что в тренажёрке не так пыльно.

Андрей лежит рядом с машиной. Он весь в пыли, тёмная струйка крови течёт по щеке и шее – у него разбита голова. Но в облике хозяина Рахмона настораживает другое: его нога. В середине голени она повёрнута почти под прямым углом. Андрей смотрит на свою изувеченную ногу, а под ней уже натекла изрядная лужица крови. Он замечает Рахмона.

– Рома, как там остальные? Что с моими? – спрашивает Андрей Матвеевич слабым голосом.

– Нормально, – работник судорожно сглатывает. – Ничего не случилось с ними.

– В машине есть аптечка, – Андрей поднимает одну руку и тут же его лицо кривится от боли. – Вон ключ… кажется, возле колеса. Он? Я не могу дотянуться. Кнопка справа внизу… Нажми. Увидишь слева пазуху с красным крестом.

Рахмон поднимает с пола ключ, нажимает кнопку с диагональной чертой. Задняя дверь минивэна поднимается.

Андрей застонал.

– Кажется, у меня ещё ключица сломана, – произносит он полушёпотом, с болезненной гримасой.

Рахмон сразу видит в борту пазуху с красным крестом, но тянет руку к охапке белья и одежды. Находит под ними дробовик и ящичек с патронами. Он берёт в руки ружьё. Чуть отодвигает затвор – становится видна красная гильза. Заряжено!

Андрей Матвеевич чувствует неладное. Что-то медлит работник – шагнул назад, повернулся и глядит на него. У Андрея круги перед глазами, всё плывёт и тонет в сумерках, ему дурно. И он помнит, что положил ружьё в салон.

– Ну что, Рома, не нашёл? Она там, за фальшпанелью со стороны водителя…

Андрей пытается нащупать пистолет вблизи себя. Он выпал из-за пояса во время этих кувырков. Где же он? Но как же трудно даются движения. Болит разбитая голова, острая боль в плече, в груди, в ноге… И уходят силы. Он на грани потери сознания.

– Андрей Матвеевич… – на последнем звуке Рахмон судорожно сглатывает. – Где деньги?

Спрашивает довольно громко, но Андрей едва слышит.

Рахмон подступает ближе и движением пальца снимает оружие с предохранителя.

Андрей видит, что Рахмон с ружьём и приближается.

– Деньги? – и в это мгновение пальцы Андрея натыкаются на знакомое железо. – Ты о чём это, Рома? Разве я тебя когда-нибудь обижал?

Рахмон замечает, что хозяин водит рукой рядом с собой по полу… нашаривает что-то или пытается подняться – сквозь пыль и среди сора, усеявшего пол, не всё можно различить.

– Не надо, Андрей, – в голосе работника зазвучали нотки требовательности. И уже с повышением тона: – Не надо!

Это предупреждение заставляет замереть Андрея лишь на мгновение. Затем медленно… его пальцы чуть поворачивают оружие, обхватывают рукоять…

– Рома, мне плохо. Пожалуйста, помоги мне. Помоги, я буду тебе благодарен.

Он нащупывает предохранитель.

Работник теперь видит, что у хозяина в руке! Но тот находится в неудобном положении, рукой с пистолетом фактически опираясь на пол.

Рахмон выставляет чуть от себя оружие…

В ту же секунду Андрей снимает пистолет с предохранителя…

С предохранителя снял, но пистолет не был заряжен. И передёрнуть затвор Андрей Матвеевич не успел. Раздался выстрел – и в его тело влепился заряд картечи.

Попадание пришлось в правый бок и руку. Мужчину перевернуло через спину, сломанная часть ноги описала дугу и ударилась об пол, пистолет отлетел к стене.

Хозяин не владеет полностью телом, но ещё жив – пытается поднять голову, двигает рукой. Рахмон делает несколько быстрых шагов и поднимает с пола пистолет. Ставит на предохранитель, прячет в карман брюк. После этого спешит в тренажёрный зал. Оглядывается: хозяин дома чуть слышно простонал, раненая рука приподнята и мелко трясётся, вторая – придавлена туловищем. Рахмон резко открывает дверь в тренажёрный зал.

Прямо перед ним Ольга, она вскрикивает от неожиданности. Но спустя мгновение узнаёт мужа, видит в его руках ружьё и на её лбу разглаживаются две вертикальные морщинки. Она делает навстречу шаг, но Рахмон отстраняет жену и вступает в помещение.

От дальней стены три пары испуганных глаз смотрят на него, на ружьё, которое он держит наперевес. «Где Андрей?» – спрашивает Анюта, нервно стягивая повязку на самый подбородок; голос у неё в эту секунду подсевший, с хрипотцой. Обе девочки смотрят со страхом, в глазах Верика слёзы.

– Отдайте деньги, – Рахмон делает движение ружьём.

Он смотрит исподлобья.

Ольга берёт его за локоть. В её глазах тревога. Видимо, она боится, что сейчас в её присутствии разыграется страшная сцена.

– Ты убил моего мужа? – спрашивает Анюта.

Она смотрит пристально, не моргая, губы крепко сжаты.

– Пока ранил. Не отдадите сами – убью. Всех.

Женщина медлит две-три секунды, затем медленно, не отводя глаз, поворачивает голову чуть в сторону:

– В той сумке, в бордовой.

Рахмон кивает Ольге:

– Забери.

Та кидается к сумке, вытряхивает её содержимое. Среди прочего на матрас падает другая сумка, небольшая, кожаная – падает тяжело. Ольга поднимет её, тянет молнию… кивает мужу. Глаза её блестят.

Он делает шаг к выходу:

– Пошли.

Пропустив Ольгу у дверей, говорит хозяйке:

– Не надо кричать, никого позвать. Не надо выходить.

Анюта обнимает плачущих детей и смотрит на него, не моргая, влажными глазами.

Рахмон закрывает за собой дверь. Ольга обходит машину, бросив лишь короткий взгляд туда, где у стены лежит хозяин дома. У проёма гаражных ворот с вывернутым гармошчатым полотном останавливается.