Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель

Маркиза трясет не меньше моего. Он тихо просит:

– Выбери поскорей, я сам… мы сами не сумеем.

Краски и линии возвращаются в лишенный времени мир. Бармен открывает глаза.

БТР зверски трясло на каждой кочке, ухабе или яме. Пятая точка Летиции, не привыкшая к столь дурному обращению, страдала и заставляла страдать свою хозяйку.

Черт ее дернул согласиться на поездку именно в этом транспортном средстве! Вадим предложил на выбор: ехать либо в «уазике», но с завязанными глазами, либо в брюхе бронетранспортера с задраенными бойницами.

Демократия не пошла Лю на пользу: выбор ее оказался неверным – это стало понятным уже на второй минуте трясучей поездки. Чертов БТР за несколько часов пути грозил вытрясти из хрупкой девушки всю ее нежную девичью душу. Оглушающий рев дизеля, сумасшедшая вибрация корпуса и нескончаемые прыжки вверх-вниз на убогой, неудобной сидушке лишь усугубляли общую безрадостную картину. Летицию мутило и укачивало, безумный аттракцион медленно, но верно сводил с ума.

Закончилась пытка внезапно. Бронетранспортер резко сбавил ход, вильнул по дороге и остановился. Замолчал двигатель, и конвульсии корпуса немедленно прекратились, наступила блаженная тишина. Тишина и недвижи́мость, состояние ни с чем не сравнимого покоя.

Первый десяток секунд Лю наслаждалась безмятежностью и умиротворением замершего БТРа, однако затем, подумав, что железный монстр остановился только для привала и вот-вот рванет вновь в бесконечный путь, испугалась до полусмерти.

– Ты как здесь, красавица? – в люке показался человек в армейском противогазе, судя по голосу – Вадим. – Не притомилась с непривычки? Ежели что, предложение насчет «уазика» до сих пор в силе.

Девушка пулей выскочила из бронетранспортера и… тут же провалилась по бедра во что-то рыхлое и холодное.

– Ой!

– Шустрая какая! По снегу аки посуху не побегаешь! Лыжами владеешь или снегоступы дать?

Оказаться в настоящей зиме после московского недоразумения с дикими температурами днем и невнятными, но плюсовыми градусами ночью – это было шоком.

– Это правда снег? – Летиция благоговейно прикоснулась перчаткой к похрустывающему сугробу. – Какой он странный…

– Это не он странный, – буркнул Вадим себе под нос, но тему развивать не стал. – Давай помогу.

Мороз – тот, который Летиция успела прочувствовать за время недолгого путешествия от бронетранспортера к «уазику», – показался ей недобрым и оттого кусачим. Но снег понравился: под яркой Луной, занявшей свой ночной пост, он светился тысячью звездочек, приятно похрустывал под ногами, обутыми с подачи Вадима в какие-то лепешкообразные херовины, и представлялся поистине вселенским покрывалом, укрывшим собой всю землю!

В «уазике» Лю заняла заднее сиденье с водительской стороны, а рядом пристроился бывший «танкист», сейчас переквалифицировавшийся в рядовые пассажиры страшненького советского джипа.

– А где танк? – поездка на «табуретном» БТРе не смогла лишить ее восторженного преклонения перед королем тяжелой бронетехники.

– Танк свернул на базу. Его гоняли на разборки исключительно для понта, а здесь он на фиг не нужен, – почувствовав недопонимание, Вадим охотно, даже чуть хвастливо пояснил:

– Это наша земля. Тут все известно, все знакомо – и враги, и союзники, и западлы всякие, потому ответственно тебе заявляю – ничего не бойся, бэтера нам хватит за глаза!

– Я и не боюсь! – соврала Лю. Боялась она не мутантов или неведомых «западл», пугало другое – сейчас словоохотливый подмосквич опомнится и завяжет ей глаза, как грозился в начале путешествия.

К счастью, Вадим развеял ее опасения.

– Противогаз можешь снять, воздух у нас гораздо чище, чем в первопрестольной. Для самоуспокоения подойдет и респиратор, хотя мы, местные, обычно ими не злоупотребляем, – его лицо действительно было открытым, но Лю последовала совету, а не примеру – заменила противогаз респиратором. – И обойдемся без повязки на глаза, ночь прекрасно справится с ее функцией.

– А что я могу увидеть криминального? Запомнить обратный путь – там мы в часах пяти от известной мне вселенной! Какой уж тут обратный путь?!

В ответ на гневный спич Летиции подмосквич с лукавой улыбкой продемонстрировал неожиданное знание латыни:

– Dura lex – sed lex! Что в переводе на постъядерный означает: командир, конечно, идиот, но приказы надо выполнять! Что ты хочешь, Айшвария-Лю, солдат – существо подневольное, ему сказали чужакам очи вязать, он и вяжет.

Девушка не нашлась, что возразить на железобетонную военную логику, да и мертвым латинским языком она не владела, чтобы срезать исполнительного Вадима труднопроизносимой мудростью предков. Потому с невинной женской хитростью сменила тему на более насущную:

– Ты уже можешь сказать, куда меня везешь?

– Могу, – мужчина простодушно кивнул.

– Ну, и?

– Везу я тебя вперед.

– Ты издеваешься? – темпераментная Лю напряглась, едва сдерживая вспышку гнева.

– Не злись, милая девочка, – Вадим напротив, излучал миролюбие. – Ты задаешь неправильные вопросы и потому получаешь неправильные ответы. Ты подумай, реши для себя, что на самом деле хочешь знать.

Игривый «танкист» явно испытывал ее терпение – Лю понимала это и старалась не вестись на провокацию, хотя горячая кровь требовала отнюдь не парламентских методов ведения диалога.

– Если я спрошу, к кому ты меня везешь, – ты вновь врубишь дурака и объявишь «заказчику» – я правильно понимаю правила этой глупой игры?

– Молодец, включила голову, – без особой теплоты похвалил Вадим. – Но что мешает пойти дальше и спросить: «А кто заказчик?»

– И что мешает тебе дуркануть по новому кругу?

– Природная честность! Я буду вынужден признаться, что «твой заказчик – женщина». Интересная информация?

Лю признала его правоту, чуть наклонив голову.

– И кто же эта женщина?

– Мимо, дамочка, ты закольцевала беседу. Эта женщина – твой заказчик. Познавательно?

Примитивная софистика Вадима откровенно раздражала. Хотя победить его – даже в дурацкую логическую игрушку – хотелось нещадно! Проучить умника, выставить его идиотом – благороднейшая из целей добропорядочного человека!

– Зачем я нужна женщине-заказчику?

Подмосквич выпятил губы, издав пронзительный, режущий ухо трубный звук.

– Туу-туу-ууу! Плохой вопрос, переход хода.

– Чем же он плох?

– Ты слышала, я говорил Шуре Кузнецову о том, что не знаю целей заказчика. Зачем тогда сотрясаешь воздух впустую?

Лю дернула плечами:

– Может, ты врал ему.

– Я похож на вруна?

«Уазик» тащился еле-еле по заметенной снегом дороге. Впереди идущий БТР своим корпусом пробивал путь в белой пучине, однако «козел» [25] Народное прозвище «УАЗика». с трудом пробирался по оставленной глубокой колее, постоянно вяз в ней, то и дело норовя сесть на мосты. Бронетранспортеру часто приходилось останавливаться, дожидаясь беспомощного четырехколесного «товарища».