Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель

– Не очень-то ты разговорчивая, – Лю ничего не оставалось, кроме как ждать развития ситуации, не могли же они здесь торчать до самой смерти.

Женщина в балахоне на укоры не возражала. Впрочем, и смехом больше не раздражала.

Ожидание начало приносить первые плоды минуты через три. В провале что-то происходило, судя по доносящемуся оттуда скрипу, который все усиливался, становился ближе. На пятой минуте из «колодца» показалась крошечная кабинка подъемника.

– Лифт, значит… – протянула Летиция недоверчиво. – И куда он ведет? В ад, пекло, Тартар?

И вновь ее не удостоили вниманием. Молчунья легко забралась в кабинку и замерла бездвижным истуканом.

– Лифт в преисподнюю все равно без меня не поедет, я правильно понимаю? – Лю врубила стерву. – Тогда я жду особого, персонального приглашения – вежливого, подобострастного и с указанием точного маршрута.

Ноль эмоций. Подъемник чуть раскачивался на невидимых, но отлично слышимых тросах (их скрип действовал на нервы Летиции самым отчаянным образом), истуканиха же сохраняла прежний невозмутимо-отстраненный вид.

– Я туда по доброй воле не полезу, – Лю сознательно пошла на обострение. Ей срочно требовался конфликт, возможность разрядиться и выпустить наконец накопившийся пар.

«Балахон» на провокацию не повелся, только пару раз постучала затянутой в перчатку рукой по перилам подъемника. Таким жестом обычно подзывают упрямых маленьких детей или неразумных домашних животных.

– Охренела, что ли? – желаемый градус агрессии достиг точки кипения, Летиция сделала шаг навстречу молчунье и попыталась ухватить ее за шею. Лю еще не решила, что сделает с хамкой, но именно шея казалась идеальным объектом для рукоприкладистой педагогики – ухватить, сдавить и свободным кулаком начать поучать по лицу, животу, вновь лицу. При необходимости повторить…

Педагогический талант москвички из метрополитена в Подмосковье оказался невостребованным: кулак в живот пропустила не готовая к такому развитию событий Летиция. А пока она, согнувшись в три погибели, хватала ртом воздух, картину полного разгрома завершил разряд электрошока. Сознание, взорвавшись болью, померкло.

Сквозь забытье Лю различала мерзкий скрип тросов подъемного механизма, но вскоре он прекратился, сменившись чем-то менее скрипучим, однако тоже весьма немелодичным. Звук шел прямо из-за спины, не удаляясь и не приближаясь, словно преследуя жертву на одном, неизменном расстоянии.

«Какая математически-садистская точность», – подумала Летиция и открыла глаза. Взгляд ее долго фокусировался, не желая обретать прежнюю четкость, а когда четкость все же вернулась, на несколько минут спасовало дезориентированное сознание, не способное распознать в проплывающих перед лицом картинках из бесцветно-серых оттенков потолок низенького, чуть выше человеческого роста туннеля.

Спина истуканши маячила чуть в отдалении. Сама же Лю ехала полулежа на чем-то жутко неудобном – в шею, бока и под колени больно впивались железные кромки… кромки чего? Девушка повернула голову, пытаясь рассмотреть свое транспортное средство, – им оказалась садовая тачка! Колеса ей были не видны (их наличие выдавал ужасный скрип), зато кузовок, куда ее впихнули, ощущался и проглядывался великолепно. Оставалось выяснить, какая сила приводила тележку в движение: наверняка мышечная, шума мотора не было, но чья? Шея отказывалась разворачиваться на требуемые сто восемьдесят градусов, а потому загадка никак не желала решаться…

– Подруга, куда мы едем? – разочаровавшись в собственной «держалке для головы», Лю выбрала другой способ познания скрытых истин, не предполагающий сворачивания упрямой шеи.

К сожалению, молчунья разговорчивей не стала. «Даже ухом не повела, тварь немая!»

Лишенная радости человеческого общения и утомленная однообразным видом (что интересного может быть в унылом потолке и точно таких же стенах?), Летиция погрузилась в раздумья. Все мысли крутились вокруг одной темы, будучи не в силах покинуть ее орбиту: что ждет девочку из метро в этой… Нужное определение к «этой» никак не находилось, и Лю обозвала ее коротким, но емким словом «Дыра»! Итак, что ждет прекрасную москвичку в Дыре? Царстве несмазанных тележек, молчаливых молчуний и низких безрадостных потолков?

Путешествие в садовой тачке закончилось перед ничем не примечательной дверью в одном из закутков, куда свернула «истуканша».

Тележка остановилась и накренилась вперед под серьезным углом – кто-то недвусмысленно намекал Летиции, что транспорт прибыл к месту назначения и всех пассажиров настойчиво просят покинуть «насиженные» места.

Лю и не думала сопротивляться, она бы с радостью покинула неудобный «ложемент», но все тело и особенно ноги затекли до такой степени, что отказывались повиноваться командам головного мозга. Туловище на неверных конечностях шаталось из стороны в сторону, сами конечности подкашивались и ежесекундно норовили безжалостно сбросить многокилограммовое бремя прямо на пол, желательно башкой вперед!

Молчунья вновь не сдержалась и прыснула, Летиция, сама того не желая, во второй раз на дню подняла той настроение.

– Смешно тебе, хохотунья недобитая? – Лю, чтобы не упасть, облокотилась на дверь, запоздало сообразив, что напрасно при этом вдавила запорную ручку. Лязгнул замок, и дверь, протестующе взвизгнув под тяжестью девичьего тела, подалась внутрь, увлекая за собой беспомощную Летицию.

Падение москвички на неожиданно мягкий пол, устланный настоящим ковром, сопровождалось уже открытым, надрывным хохотом. Чертова истуканша веселилась от души. Только смех ее напоминал больше похрюкивание – и это послужило Летиции хоть каким-то утешением после унизительного падения. Она-то встанет на ноги, а вот молчунья так и останется прямоходящей свиньей в черных тряпках!

– Поднимись! – властный голос из глубины комнаты прервал недолгое злорадство москвички.

– Это что за цирк? – пока Лю пыталась совладать с дрожащими ногами, «голос» продолжал сотрясать воздух недовольными командирскими обертонами. Но последний вопрос предназначался не ей, а двум вошедшим вслед за Летицией людям в темных одеждах. Молчунье и… фигура покрупней, похоже, принадлежала «водителю» садовой тачки. – Разве так я учила вас обращаться с гостями? Пошли обе вон!

«Обе» исчезли из кабинета в мгновение ока. Сама же хозяйка поспешила на помощь Летиции. Помогла ей подняться, аккуратно усадила на широкий диван.

– Шокер и тачка? – участливо поинтересовалась женщина. Лю украдкой бросила на нее взгляд: немолодая, лет сорока—сорока пяти, пышные светлые волосы заботливо собраны в несколько толстеньких кос, лицо не назовешь привлекательным, слишком жесткое, с волевым подбородком и выделяющейся линией скул, однако, уж точно и не уродина. Особенно Летицию поразили глаза – бесцветные, зрачки едва не сливались с белком! Пугающее зрелище, если честно.