Эдгар Пэнгборн - Дэйви

Мне устроили прощание в Ломеде, в манере бродячих комедиантов, остановив всю работу на пристани и напоив капитана парусного парома до слишком веселого состояния, так что он ни в чем не возражал. Помню, Минна сказала ему, что запомнит его на всю жизнь, потому что моряки уплывают и приплывают, но с тех пор, как она стала достаточно взрослой, чтобы закрепить свайку [99] Свайка — заостренный железный инструмент, используемый для разделения прядей каната, при сращивании канатов. , она мечтала увидеть энергичного капитана корабля с яйцами [100] Игра слов: англ. balls имеет множество значений: муж. яйца, смелость, мужество, глупость, монеты (по одному доллару). . Я также был изрядно пьян, когда они спровадили меня на борт; все кричали, и плакали, и давали добрые советы. Я прекратил кричать, когда были отданы швартовы, осознав, что действительно покидаю близких мне людей, но я не протрезвел даже тогда, когда капитан привел паром на нуинскую сторону. Он пристал к берегу, ударившись о пристань, откуда вздернулась балка, и ругал всех и каждого за то, что построили эту проклятую никчемную пристань с голой задницей, так что она не могла бы выдержать толчка мужчины с яйцами. Это было забавно.

Мне показалось, что даже воздух в Нуине пахнет иначе, чем в других странах. Кроме Пенна — это самая древняя цивилизация современного мира, по крайней мере, на этом континенте… нет, не могу утверждать, что только они — ну что я, в самом деле, знаю о неизвестной мне мисипанской империи далеко на юге, и кто мог бы отрицать возможность существования великой страны, а то и многих стран, в далеком западном регионе, который, я знаю, имеется на этом континенте? Пожалейте меня, друзья, если только я забыл об осознании своего собственного невежества.

Жители Пенна, кажется, не очень озабочены увековечиванием событий своих последних двух-трех столетий — может, они слишком добродушны. Нуин же обременен историей, опьянен ею, блещет ею и омрачен ею. В настоящее время Дайон все еще настойчиво занимается письменным изложением всего, что может вспомнить из этой истории, он никогда полностью не выйдет из-под тени, отбрасываемой ею — как бы ему это удалось и почему вообще он должен так поступать? Это был его мир, пока мы не уплыли оттуда.

О, таким иногда бываю и я — не утомленным от слов, но усталым и немного поглупевшим от усилий, удовольствия и мучения, стараясь сохранить частицу моей жизни в среде непрерывно движущихся слов. И я думаю попросить этого бедного государя — равного мне и превосходящего меня, мальчика для битья [101] Мальчик для битья — человек, несущий наказание за чужую вину. , нежного и заботливого друга — продолжать эту книгу, если я должен буду бросить ее, внезапно остановиться и не писать того, что намеревался, и уйти прочь от нее. Так же, как я ушел от бродячих комедиантов, когда не было нравственной необходимости так поступить. Но он не смог бы сделать этого, и, имея крупицу здравого смысла, я воздерживаюсь от подобной просьбы.

Когда я сошел с парома в Хэмдене, нуинском паромном городе, расположенном напротив Ломеды, я прежде всего обратил внимание на статуи. Там были некоторые современные статуи Моргана Великого, неуклюжие, но не такие уж и плохие, и несколько других упитанных величеств, и все они ужасно выделялись на фоне прекрасных скульптурных фигур Древнего Мира — включая многие бронзовые, которые, я уверен, были, наверно, расплавлены на металл везде, кроме Нуина. Хэмден гордится ими — прекрасный, процветающий город средней величины, чистый и дружелюбный, обращенный к реке и аккуратно огражденный частоколом с трех других сторон; гордый также своими окрашенными в белый цвет домами, прелестными зелеными насаждениями, и хорошо устроенным рынком.

Все равно, в Олд-Сити имеется такое огромное количество статуй, что Хэмден или любой другой город выглядит очень бледно по сравнению с ним. Большинство — из Древнего Мира, в Нуине они иногда кажутся такими, словно их изготовили только вчера — иллюзия, которой я никогда не чувствовал ни в одном из других городов. В этот момент я думаю об изящном сидящем бронзовом джентльмене на дворцовой площади, на котором держатся ясные следы древней краски в трещинах и углублениях его патинированной [102] Патинированный — покрытый тонкой зеленой пленкой, образующейся в результате окисления бронзы или меди либо под воздействием окружающей среды, либо специальной обработки — патирования. одежды. Говорят, это краска из Древнего Мира. Какой-то президент — думаю, Морган II — велел покрыть статую толстым слоем современного лака, чтобы сохранить ее. Краска проступает малиновыми, зелеными и фиолетовыми пятнами; голубого цвета нет совсем. Странно думать, что этот неизвестный религиозный ритуал, должно быть, продолжался до самых последних дней, когда Древний Мир заканчивал свое существование. На скульптурном изображении, которому поклонялись, была надпись — Джон Гарвард [103] Джон Гарвард, 1607–1638 гг. — американский колонист и благотворитель, внес крупную сумму денег для колледжа, получившего его имя, в г. Кембридже (пригороде Бостона). С 1782 г. колледж получил статус университета (Гарвардский университет). . Кажется, никто не имеет достаточно ясного представления, кем он был, но он сидит там — скромный, довольно строгий, с неподвластным времени величественным безразличием.

В тот день в Хэмдене я носил новую одежду, новый заплечный мешок для моего горна, пошитый для меня Минной, в моем поясе имелись деньги, так как бродячие комедианты провели денежный сбор, — и на меня обрушился ливень всяческих проявлений любезности. У меня все еще не было никакой ясной цели, никакого плана: мне было восемнадцать, я не имел никакого определенного решения, каким делом мне хотелось бы заняться. Я немного умел плотничать, немного знал музыку; хорошо я знал дикую местность и направления дорог. (Знал также, что был одиноким по убеждению.)

В гостинице в Хэмдене я обрел себя в среде группы странников, которые завершали последний участок того, что жители Нуина называют кольцевым путешествием. Оно означает экскурсию от Олд-Сити на север, в дикие чудесные дебри провинции Хэмпшер — там, в прохладных горах живет много людей, о чем вы вряд ли когда-либо предполагали — затем они направлялись на юг, более или менее следуя вдоль великой реки Коникат до Хэмдена или Шопи Фоллза, и возвращались обратно в Олд-Сити южными дорогами. Это светское паломничество. Церковь одобряет его, и по пути странники делают остановки у всех святых гробниц и других центров благочестия, но в самом этом пикнике нет ничего особенно святого. Всякий может забавляться, и многие этим занимаются, включая уважаемых певцов, шулеров, музыкантов, проституток, и всех других, которые делают жизнь не такой скучной.