Альбер Робида - Война в двадцатом веке

Уставший от поздравлений генерала и объятий всего генерального штаба, награжденный и упомянутый в приказе по армии, Молина наконец почувствовал, что боль в зубах начала успокаиваться.

Но зубная боль, к сожалению, возымела обыкновение возвращаться, и вскоре Молина пришлось обзавестись полным набором вставных зубов.

Спешим сообщить, что вражеские госпитали приняли 179, 549 больных, как военных, так и гражданских лиц, и что сочетание различных миазмов вызвало примечательное и совершенно новое заболевание. Болезнь изучали врачи всей Европы, и сегодня она известна под названием лихорадки Молина, по имени ее невольного изобретателя; место же, где она зародилась, продолжает оставаться небезопасным для здоровья.

В награду за выдающееся поведение в бою, Молина получил звание суб-лейтенанта отряда артиллеристов-помпистов. Помписты представляли собой новое подразделение, своего рода чрезвычайно мобильную артиллерию, которая могла мгновенно добраться до любого пункта и открыть по врагу жестокий огонь с позиций, недоступных для обычной артиллерии. Молина принял под свое командование четыре помпы, каждую из которых обслуживали пять человек. В первой же стычке, превратившейся в жаркую схватку, Молина и его помписты укрылись в развалинах дома и выдержали четыре атаки подряд; подкрепления трижды сменяли погибших людей, и только Молина вернулся с поля брани без единой царапины. В тот же вечер он был произведен в лейтенанты.

Район, где действовала армия, был усеян рядами мин, соединенных проводами; и мины, и укрепленные артиллерийские позиции были тщательно замаскированы. Все передвигались с большой осторожностью; электрики и медиумы выдвинулись вперед, чтобы определить местонахождение мин и затем разрядить вражеские снаряды. Поскольку дивизион аэронефов был занят собственными операциями, неприятельские укрепления нельзя было подвергнуть динамитной бомбардировке с воздуха; требовалась правильная осада. Тяжелой артиллерии, благодаря серии удачных выстрелов, удалось повредить либо разрушить механизмы, приводящие в движение орудийные башни фортов; пехотные колонны подобрались ближе и неожиданно атаковали форты сквозь проломы в стенах.

Армия, взяв укрепления первой линии, готовилась к осаде важной крепости. Организовав для отвода глаз ложную атаку на другом участке, генерал в одну темную ночь выставил в авангард отделение состоявших в резерве медиумов, приданных его армии министерством наук.

Упомянутые медиумы, включавшие, по мнению ученых, самых сильных магнетизеров и гипнотизеров Парижа, медленно приблизились к вражеским позициям и исторгли энергетическими пассами волны флюидов. Тревожная, роковая минута! Откроют ли неприятельские посты огонь либо же, укрощенные флюидами, позволят медиумам беспрепятственно пройти?..

Царит глубокое молчание, медиумы продвигаются вперед, пересекают вражеские линии; за ними следует колонна солдат, находя по пути сперва отдельных часовых и небольшие посты в состоянии каталепсии, затем и весь гарнизон редута, недвижно распростертый на земле и погруженный в магнетический сон. Генерал, получив известия по телефону, приказывает солдатам атаковать, торопясь занять редут без единого выстрела.

Медиумы падают без сил, им необходимо отдохнуть по крайней мере два часа. Промедление смерти подобно! Враг может сокрушить редут с помощью удушающих газов, прежде чем он будет подготовлен к обороне. Но неприятель ничего не замечает, его орудия молчат.

С первыми лучами рассвета, восстановившие свою энергию медиумы вновь приступают к пассам. Неимоверным усилием воли, потеряв трех гипнотизеров, павших жертвами мозговых бурь, главный медиум путем магнетического внушения убеждает командира расположенных к югу от города укреплений капитулировать.

Но дело еще не кончено. Медиумам, после заслуженного отдыха, пришлось направить все усилия на основные оборонительные рубежи; тем же вечером они возобновили свои действия. К несчастью, в горячке наступления медиумы позабыли разрядить мины, которые враг разместил в окрестностях, и все отделение было стерто в порошок взрывом заряда, пробужденного к детонации магнетическими пассами.

Оставалось прибегнуть к регулярной осаде. Ночью, под прикрытием дождя всевозможных снарядов, генерал собрал большую осадную химическую батарею.

Зрелище невыразимого ужаса! Небо пылало от красных, зеленых, фиолетовых, желтых и голубых вспышек, пролетавших внезапными искрящимися трассами, в воздухе скрещивались горящие хвосты тысяч снарядов, химические сосуды и бомбы прочерчивали огненные пути, взрываясь в разноцветных облаках газов и дыма. Неприятельские химики также не сидели сложа руки; то была эпическая дуэль между научными войсками враждующих сторон. С наступлением дня враг демаскировал две батареи, осыпавшие наших солдат бомбами с парализующим газом. Парализованные либо охваченные смертельной каталепсией солдаты падали на орудия. В ответ были посланы снаряды с миазмами, вызывавшими страшные приступы эпилепсии. Но удушающие снаряды противника по-прежнему градом обрушивались на наши позиции, равно как и канистры, заряженные химической чесоткой, этим великолепным изобретением выдающегося вражеского ученого.

Наши химики жесточайше страдали, пока наконец один из инженеров не придумал бомбы с едкой росой (распространяющаяся в атмосфере серная кислота, за изобретение которой он был награжден медалью Академии наук); за одну ночь едкая роса уничтожила неприятельские батареи.