Альбер Робида - Война в двадцатом веке

В этот промежуток времени стало известно, что флотилия вражеских субмарин собирается покинуть порт приписки и отплыть в неизвестном направлении, очевидно, намереваясь разрушить наши порты либо высадить десант где-либо на наших берегах. Команда дозорного корабля, осмелившегося пересечь враждебные воды, видела величественные подводные мониторы неприятельского флота, высокоскоростные бронированные крейсера, торпедоносцы; все они с замечательной скоростью слаженно плыли и перестраивались под волнами.

Французский флот, столь же многочисленный и не менее внушительный, находился далеко в море, транспортируя подводную пехоту и десантные войска. Инженер-адмирал планировал атаковать и потопить вражеский флот, прежде чем напасть на неприятельские порты.

Фабиусу Молина было приказано присоединиться к флоту; по причине блестящей службы, он был придан морякам в качестве инженера-торпедиста и в силу рекомендации адмирала назначен командиром «Цианистого калия», подводного торпедного корабля новейшей конструкции.

Фабиус, не теряя времени, поспешил в порт, где стояло вверенное ему судно. «Цианистый калий» обладал весьма малыми размерами и брал на борт всего лишь шесть человек; это был один из небольших, вытянутых, напоминавших очертаниями рыбу торпедоносцев, предназначенных для быстрых действий и в то же время опасных разведывательных миссий, один из смертоносных морских пигмеев, которые незримо скользят под водой и направляют свои торпеды на корпуса громадных мониторов [3] У Робида «Цианистый калий» вооружен торпедным аппаратом, однако далее сказано, что торпеды буквально «прикрепляются» к вражескому судну, т. е. речь идет о некоей комбинации самодвижущихся торпед и магнитных мин. .

— Вы настоящий сухопутный волк, — сказал адмирал, передавая Молина бразды правления торпедным кораблем. — Проявите-ка свои дарования в море!

— Черт побери! Вы еще в них убедитесь, как и враги! — скромно ответствовал Молина. Едва не задевая морское дно, скрываясь среди поросших водорослями скал, «Цианистый калий» помчался вперед. После двухдневного плавания судно вошло во враждебные воды и чуть не налетело на ряды мин, защищавшие берега. Семьдесят два часа вся команда трудилась, не зная ни секунды передышки; за это время Молина удалось отключить три линии мин, тянувшиеся на двадцать лиг или более.

Молина предусмотрительно оставил подводные кабели мин нетронутыми: пусть враг считает, что его средства обороны исправны; после он без малейших происшествий обезвредил оставшиеся мины.

Оставался еще один ряд мин, на оконечности рейда, где неприятельский флот обыкновенно заряжал свои электрические батареи. «Цианистый калий» сумел приблизиться к ним, не будучи замеченным; но на сей раз Молина не обезвредил мины — у него сложился другой план. Он перерезал вражеский кабель и подсоединил цепочку мин к своей электрической батарее. Затем «Цианистый калий», спрятавшись в скальном гроте и дыша через воздушную трубку, стал ждать момента, когда флот противника начнет выходить в открытое море.

— Начинайте! — наконец бросил Молина главному электрику.

Мины взорвались, семь мониторов разлетелись на части, исчезнув в гигантском водяном смерче; пять или шесть других были выброшены на берег с серьезными повреждениями. Нескольким передним мониторам удалось пройти; бравый «Цианистый калий» выскочил из укрытия и направил торпеду в борт огромного боевого корабля.

То был последний подвиг «Калия»: нос тонущего вражеского корабля рухнул на подводного охотника, раздробил трубу торпедного аппарата и вывел из строя двигатель. «Калий» сделался теперь совершенно беспомощен — и в этот миг Молина заметил разведчиков и торпедоносцы противника, с бешеной скоростью несущиеся к его судну.

— Совершим-ка обманный маневр! — пробормотал себе под нос Молина.

И вместо того, чтобы спасаться бегством, направившись в открытое море, он тотчас повернул к берегу и скрылся среди скал.

«Калий» скользил между скалами и быстро пересекал открытые водные пространства; однако же его вплотную, иногда почти настигая судно, преследовали вражеские торпедоносцы. С наступлением темноты «Цианистый калий» сел на мель в устье реки.

Два вражеских разведывательных корабля, не успевшие вовремя изменить курс, столкнулись и взорвались. Воспользовавшись суматохой, Молина велел своим людям надеть скафандры: оставалось испробовать последнее средство. Команда еле спаслась, так как неприятельские водолазы уже начали проламывать топорами обшивку «Цианида».

Молина и его люди выскользнули из корабля и устремились по морскому дну в неведомое. После секундного замешательства вражеские ныряльщики бросились в погоню. Французы пробирались между липкими скалами; время от времени они останавливались и посылали в неприятеля залп из своих карабинов, стрелявших с помощью сжатого воздуха. Затем, сделав внезапный крюк, Молина вывел своих людей в небольшую бухту; выиграв таким образом время, они метнулись к реке.

Они шли девять дней. Иногда брели по берегу, порой же, проходя через города, погружались в реку; и по пятам за ними, то теряя, то вновь находя их следы, неотступно мчались кавалеристы, отправленные в погоню. В один прекрасный день Молина услышал приглушенные звуки орудийной пальбы. Вода хорошо проводит звук; не могло быть никаких сомнений, что лигах в двадцати пяти от маленького отряда идет сражение и что вскоре они вновь присоединятся к французской армии!

— Вперед, черт побери!

Прошло еще три дня форсированного марша. Молина и его спутники удвоили осторожность и беспрепятственно миновали несколько вражеских позиций. И наконец Молина разглядел французскую военную форму; в разгар перестрелки, в момент стычки на берегу реки, Молина и его водолазы на глазах у изумленных солдат выбрались из реки.