Ник Перумов - За краем мира

Целительница крепко держала Молли за руку. Цепко и сильно. Надёжно.

И это тоже помогало не бояться.

"Госпожа Средняя… госпожа Вольховна…"

"Чего тебе, yegoza?"

"Yegoza? Что это, госпожа?"

"Непоседа. Так чего тебе?"

"Пока мы не начали… я спросить хотела. А как же вы вообще защищаетесь, без винтовок, без бронепоездов, без пушек?.."

"О! Хороший вопрос, девочка. Про Катаклизм ты, конечно же, слышала? Что он с миром прежним сделал, как всё перемешал, перепутал? Что магия после него и появилась?"

"Слышала…"

"Слышала, конечно. Так вот, Катаклизм, он не только земли по — своему перекроил. Никогда владения наши с Королевством не граничили — а теперь нате вам, рубеж, да ещё какой! Но мало этого — он ещё и времена смешал. Королевство ваше — оно из одного времени. Мы — из другого. Когда здесь очутились, смешно сказать, пищали одни и были, да литые пушки, какие у вас только в музеях стоят. Из разных эпох нас вместе свело, да в узел тутой завязало. Вот потому — то у вас — бронепоезда, а у нас… а у нас маги. Мы — то до Карн Дреда дошли и решили, что всё, с юга уже ваши приближались. Мы в долины и не спускались, горными лесами довольствовались. Ан оказалось, что слишком много ценного в тех горах, вашему Королевству желательного. Ну и пошло дело за делом… — Она махнула свободной рукой. — Впрочем, учимся мы быстро. Нагоняем. И ружья стали делать, и порох куда лучше, чем раньше, и многое другое. Поездов с пушками вот нет пока. Многие у нас этого не хотят, говорят, нужно нашего пути держаться, чужого не заимствовать… но спор этот к вопросу твоему отношения не имеет, Молли Блэкуотер".

Катаклизм… племена и народы из разных времён… перекроенные земли… у Молли голова шла кругом.

Что такое Катаклизм, что явилось причиной, какие силы там действовали — учёные Королевства терялись в догадках. Об этом как — то Молли услыхала от папы, поняла, что никто ничего объяснить не может, и вернулась к чёткому и конкретному — чертежам мониторов, дестроеров и бронепоездов.

Там, во всяком случае, можно было во всём разобраться.

"Начинаем", — строго сказала Средняя.

"Ой, ой, сейчас, госпожа", — вдруг спохватилась Молли. Письмо! Письмо родным! Она ведь хотела это выторговать у Всеслава и Волки ещё там, за перевалом! А потом забыла за всей этой суматохой.

"Госпожа, можно ли мне как — то… передать письмо родителям? Просто чтобы они знали, что я жива?"

Целительница долго молчала, однако молчание её не было сердитым или злым.

"Весть послать можно. Есть у меня с кем передать. Одного боюсь, как бы не навредила ты родным своим. Особый Департамент с них сейчас глаз не спускает. Вдруг перехватит письмо, да и решит, что они с тобой — и нами — заодно? Плохо им тогда будет, Молли Блэкуотер. Разве что сон какой твоей маме послать…"

"Тогда можно хотя бы сон?" — взмолилась Молли.

Госпожа Средняя чуть усмехнулась.

"Ладно. Пошлю кое — кого. Нет, не Всеслава и не Таньшу, они тут нужны. Кого же именно — тебе знать не нужно. Ну довольна ли теперь?"

"Да, госпожа".

"Ну, тогда за дело. Правую руку вытяни. Глаза закрой. Локоть на столе утверди. Что чувствуешь?"

"Н-ничего", — призналась Молли.

"Так! Сиди тогда. Глаза тебе завяжу, чтобы не мешали".

На лоб Молли легла мягкая тёмная повязка, пахнущая летом и малиной.

"Ещё раз. Локоть на столе, ладонь раскрыта, вверх смотрит. Как капли ловишь. Теперь тихо сиди. Себя слушай. Тепло в кончиках пальцев. Есть, нет?"

Молли сидела ни жива ни мертва.

Тепло в пальцах? Откуда?

"Самые кончики, — терпеливо пояснила целительница. — Тепло в них. Должно быть".

Молли только попыталась похлопать глазами под плотной повязкой.

"Тепло в них".

Тепло.

Слово кувыркалось на языке и в сознании, мало — помалу утрачивая смысл. Оно сворачивалось, сминалось, точно пустой кулёк из кондитерской лавки. Смялось, обратилось в шар, а шар вдруг сделался зимним солнцем в ярко — синем небе, вспыхнул пламенем, из него вырвалась ало — золотисто — оранжевая птица, рассыпая за собой веера искр.

Пронеслась над рукою Молли, вдруг сделавшейся огромной, словно Королевский мост в Норд-Йорке. Дождь из огненных искр, словно конфетти, осыпал ладонь… и кончики пальцев на самом деле вдруг ощутили тепло, резкое, сильное, точно Молли опустила их в таз с горячей водой.

"Есть тепло! — острая радость целительницы словно плеснула огня в жилы Молли. — Есть тепло, чувствуешь?"

Молли чувствовала. Молли о — го — го как чувствовала, потому что уже не только кончики, но все пальцы её пылали, словно она сунула их в печку. Глаза по — прежнему закрывала повязка, но Молли казалось, что она видит — над правой ладонью поднимается дымок.

"Очень хорошо! Теперь отпускай, ослабляй, пусть тепло уходит!"

Отпускай? Чего отпускать? Как отпускать?

Ладонь всё горячее. Жжётся! Жжётся!.. И жар словно прилип к коже, не стряхнёшь!..

Молли залила тёмная волна паники. Она тоненько заверещала, задёргалась, попыталась вскочить; правую руку словно терзало пламя, пожирая плоть и кости.

"Сиди!" — хлыстом ударил неслышимый голос целительницы. В нём крылись и сила, и злость; она вдруг навалилась на правую руку Молли, прижимая к столешнице, а в мозг девочке словно вонзались одна за другой ледяные иглы. На горящую ладонь тоже как будто падали ледяные кубики, один за другим, падали и тотчас таяли; но боль не уходила, она впивалась раскалёнными клыками всё глубже; Молли казалось, она слышит треск костей, обугливающихся дочерна.

Целительница со свистом втянула воздух сквозь зубы.

"Отпускай!"

"Я не знаю как!" — только и смогла простонать Молли.

"Как птицу отпускаешь! Руку разжимай, огонь уйдёт тогда!"

Но Молли словно парализовало.

Грохот, треск, шипение, запахло самой настоящей гарью. Молли взвизгнула, сорвала бы с глаз повязку, если бы Средняя не вцепилась ей в обе руки.

Шипение огня. Вновь грохот, внезапный треск, звон, словно оконную раму выбило напрочь. И ещё раз грохот, но теперь уже в некотором отдалении.

И сразу же стало легче. Ледяные кубики уже не таяли столь молниеносно, от кончиков пальцев ползла вверх по ладони приятная прохлада. За спиной кто — то заколотил в дверь, целительница что — то повелительно крикнула, и стук тотчас стих.

— Ы — ы–ы, и — и–и, — только и могла подвывать Молли. Ужас терзал её, грыз ледяными челюстями; нет, нет, она не может смотреть, от ладони и пальцев остались, наверное, одни головешки!

"Уймись, — раздалось в голове. Раздалось очень устало. — Всё с тобой в порядке. Я прикрывала. Говорила ж тебе, отпусти пламя. Разожми кулак. Чего держала — то? Так только опытные маги держат, когда силы достаточно копят. Отпустить птицу надо было, дать ей взлететь. А ты её собирала, сжимала, пока… пока я тебе пальцы не разжала. Грохот слышала? Это ты окно вышибла да поленницу у забора подпалила. Народ испугался, ко мне прибегал. Ничего, не бойся, дрова сейчас потушат".