Ник Перумов - За краем мира

"Я… могу отказаться?" — вспомнила Молли не раз прочитанную в разных приключенческих книжках фразу.

"Нет, не можешь, — отрезала Средняя. — Да ведь если откажешься — сама знаешь, что случится. Магия тебя убьёт, вот и всё".

"А может, и не убьёт? Может, это всё враки? — Молли собрала в кулак всю злость. — Может, и вы врёте, и Особый Департамент врёт?"

"Особый Департамент, может, и врёт, — ровно ответила Средняя. — Мне до них дела нет. Мне дело есть до своих. И до тебя. Мы детей не похищаем, не мучаем. Какой нам смысл тебя к нам тащить, жизнями Всеслава и Волки, молодых магов, рисковать? Чтобы теперь врать? Нет, голубушка. Магии ты будешь учиться, никуда не денешься. А откажешься… что ж, отказаться на самом деле тоже можешь. Только не обессудь, я тебя тогда к Старшей отправлю".

"А почему не домой? — настырно повторила Молли. — Какое вам дело, что со мной случится? Даже если и убьёт меня магия — вам — то что?"

"Я знаю, что тебе кричали солдаты Королевства, когда Всеслав тебя мимо них тащил".

"Неважно! — Молли злилась всё сильнее и сильнее. — Я себя спасать не просила! Оставьте меня в покое, отпустите домой! Говорите, что детей не похищаете — а меня украли! Да пусть я сто раз помру, но сама! Сама по себе!"

"Ты не веришь в смерть, — спокойно ответила целительница. — Просто не веришь, и всё тут. И в свой дар не веришь тоже, боишься его, запугали тебя, как видно…"

"Неважно, во что я верю! Не стану я ничему учиться! Отпустите домой, и всё тут!" — Молли резко выдернула руку.

Немолодая целительница, как ни странно, не рассердилась. Просто вновь положила свою ладонь поверх Моллиной.

"Не отпустим. — Вольховна Средняя оставалась невозмутима. — Вернее, отпустим, как дело сделаешь. С желанием иль без желания, но сделаешь, Молли Блэкуотер. Мы не лжём, голову тебе не дурим. Как обещали, так и сделаем. Наше слово крепкое. Заупрямишься — уговаривать не станем. Пошлём к Старшей, она тебе применение найдёт. Во всяком случае, когда сила твоя тебя сжигать начнёт, никто другой не пострадает. Даже в Норд-Йорке. Мы с мирными не воюем".

"Ая?" — не сдавалась Молли.

"Какая ж ты мирная? — удивилась целительница. — Кто на пушечном поезде служил? Кто стрелял? Не ты ли?"

"Всеслав мне сам сказал туда идти!"

"Всеслав спасал тебя, глупая, как мог. Тебе из Норд- Йорка убраться надо было любой ценой. Но кто тебя палить — то в Вольховну Меньшую просил?! Коль за оружие взялась, милая, ты уже не мирная. У нас так. На суть смотрим".

Молли прикусила язык. Да, взялась за митральезу. Да, стреляла. Попала даже.

"Предслава Вольховна говорила, что на меня не в обиде… что только владеющий силой мог её зацепить…"

"Носом не хлюпай, — жёстко сказала целительница. — Ты, когда стреляла, и попасть хотела, и убить, а не просто силу свою показать. Ты о ней и не догадывалась тогда, о своей истинной силе. И о Предславе не знала ничего. Так что рот закрой, Молли Блэкуотер. За дела свои отвечать надо. Тем более что мы тебе честную сделку предлагаем. Не войной на своих идти, не тайны военные выдавать, не шпионить даже. Вулкан утихомирить — другое дело совсем, не солдатское! Поможешь нам — и ступай на все четыре стороны. Хоть в Норд-Йорк свой, коль пожелаешь".

Беззвучные слова Вольховны вонзались в сознание Молли, словно ледяные иглы. Твёрдо, непоколебимо, но вместе с тем и не жестоко. Rooskies были подобны своим бескрайним лесам — отражали натиск, окружая, обволакивая вторгшееся, и не успеешь глазом моргнуть, а на месте железной дороги, разъездов, стрелок и семафоров — нескончаемое море сосен и елей…

Молли опустила голову низко — низко.

Погоди, разве не этого ты всегда хотела? Разве не за этим бежала из дома? Сделать так, чтобы никто не пострадал бы от твоей магии? А теперь крутишь носом, потому что с тобой обошлись не так, как того хотелось бы?..

Упрямство бушевало и ярилось, царапалось, что твоя кошка Ди, хотелось вопить, подпрыгивать, топать ногами, размахивать кулаками, может, схватить какой — нибудь горшок и со всей силы треснуть об пол; однако ничего этого Молли так и не сделала.

Только шмыгнула ещё пару раз носом и сказала — внутри головы — целительнице, так и не отпустившей её ладонь:

"Х-хорошо. Что надо сделать?"

Вольховна Средняя удовлетворённо кивнула.

"Не сомневалась в тебе. Не из тех ты, Молли Блэкуотер, что отвернулись бы от магии, уповая, что и так оно как — нибудь устроится. Не устроится, дорогая моя, не устроится. Силу обуздать надо, не подавить, не отречься, а обуздать. Как коня норовистого. Потихоньку, полегоньку. Ласкою, а не жестокостью. Что ж, коль решила, то времени терять не будем. Садись, да начнём".

"Прямо сейчас?" — испугалась Молли.

"Прямо сейчас. Армия Королевства твоего на перевале стоит. Того и гляди вниз с Карн Дреда полезут. Тогда магам — и мне — туда отправляться. На передовую. А вулкан, он, конечно, ждёт, но и оставлять его так тоже нечего. И сила твоя — она ведь тоже растёт. Уже два раза ты её в ход пускала, и каждый раз — со всё большим размахом. И каждый раз — словно затвор водяной отворяла. Сперва сила по капле сочится, потом — струйкой, а у тебя уже настоящей струёй идёт. Того и гляди через край польётся, да не просто водой, а огнём. Сгоришь, Молли Блэкуотер, и вся недолга. И не только ты сама сгоришь, а и пожар большой устроишь".

Молли проглотила вдруг вставший в горле комок.

"А что же делать — то, госпожа Средняя?"

"Учиться, — лаконично отозвалась целительница. — И выйдет это потруднее, чем ваши чтение, письмо, арифметика".

"А… а чему надо учиться? Правила запоминать? Задачи решать?., э — э–э… заклинания учить?"

"Заклинания! — фыркнула Вольховна. — Заклинания, девочка, это самое последнее дело. Конец — делу венец. Думаешь, как в сказках, дунул, плюнул, и всё само по себе сделалось?"

"Н-нет…"

"Вот именно. Магия вообще созидать может плохо, разрушать зато горазда. Потому чародеев, что снежную бурю устроить могут или там грозу с молниями на чистом небе, куда больше, чем тех, что могут заставить огонь подземный не сжигать всё вокруг, а пользу приносить".

Немного погодя они сидели на втором этаже, у задёрнутого окна, сквозь цветастую занавеску пробивались лучи яркого зимнего солнца. Всё у этих Rooskies было другим, даже зима. Со снегом, морозцем, чистым небом, солнцем, ярким до болезненности. В отличие от гнилой сырости, грязи и тающего снега, смешанного с угольной сажей и машинным маслом.

На отскобленном добела столе стояли две высокие глиняные кружки, расписанные яркими, радостными птицами, алыми, золотыми, ярко — оранжевыми. В кружках дымился — нет, не чай, Вольховна заварила каких — то своих трав, и по горенке плыл пряный запах, от которого слегка шумело в голове, но шумело как — то очень приятно, загоняя страх в самые дальние утолки.