Елена Пильгун - Мысленный волк, или Точка росы

– Заказчик приедет на следующей неделе, – сообщила кукла с видом театрально-убитым. – И мы должны провести при них испытания с полным функционалом.

– Но это ведь сдача этапа, по сути, – запротестовал Флин, возмущенно тряхнув светлой шевелюрой. Серые глаза его вдруг стали цвета полированной стали. – А до этого у нас по договору еще четыре месяца. Или я не прав, госпожа Маркова?

Госпожа Маркова пожала плечами. Ей было все равно, и Флин еще раз проклял порядок вещей: сначала организацию создает человек идеи, как его отец, потом директором становится администратор местного разлива с уклоном в экономическую эффективность, а третий, как правило, оказывается просто завхозом.

Про четвертого и пятого говорить и вовсе не приходилось.

– Это невозможно сделать, – твердо сказал Флин, собираясь в одну монолитную пружину. – Исследования только начались. И еще не готова новая оболочка визуализации.

– Это возможно, Флин Кристианович.

Да что за… Второй раз. Думай, думай, птица, а иначе иллюзия силка станет реальностью.

– И дело даже не в том, что мы обязаны выполнять все желания заказчика, – Анастасия Маркова встала за столом, упираясь кончиками пальцев в полированный пластиковый хай-тек, – а в том, что иначе вы вылетите из «Дивайн» с большим треском. Вы ведь копаете под меня, Флин. А мне стоит лишь вытянуть на свет имя взявшегося за оболочку визуализации фрилансера и поставить рядом с вашим.

Сердце Флина ухнуло в пропасть. Он побледнел, уподобившись святым со средневековых миниатюр. Но он. Действительно. Не. Знал. Кто. Взялся. За визуализацию. Там мизерные деньги, лот выставили просто от безысходности, ибо надо, чтоб было круто и дешево. Только идейный специалист мог согласиться на такой заказ.

Только «Упоротая лавочка» Кристиана Вебера.

– Преступный сговор с целью отмыть деньги, – выдала контрольный Маркова. – Неплохо звучит. Так что поторопитесь, Флин. Я знаю, что через неделю вам уезжать к Заказчику. Как раз все успеете и уедете с ними в Новгород. Я не требую от вас невозможного. Последняя вариация симбиотического штурманского кресла, пилот, который сможет сбить цели, и новая визуальная оболочка. Я уверена, что ваш отец выдаст максимум своих способностей в этот заказ.

Как он выполз из кабинета директора, Флин не помнил. Наверно, ушел очень прямой, словно проглотил тот кусок плинтуса, что остался в квартире от последнего ремонта.

Но за дверью плинтус превратился в студень. Сил хватило только, чтоб по стеночке добрести до той панорамной площадки и с пятой попытки закурить. Третья сигарета за утро. Дуришь, брат, так и сердце посадить недолго.

[папа, надо поговорить. срочно. не по телефону]

Услышь мой зов, отец. Ты мне очень нужен сейчас.

***

Разговор состоялся двумя часами позже в центре города за любимым угловым столиком в Севере на Невском. Флин беспардонно стоял ровно пять минут над собирающейся уходить влюбленной парочкой, однозначно столбя своей коломенской верстой еще тепленькое место – в выходные в Севере яблоку было негде упасть, чтобы не задеть кучку китайских туристов, концентрация которых на квадратный метр здесь была выше, чем в самом сердце Пекина. Самые наивные из них пытались даже подсесть к отцу с сыном, но быстро обожглись о двойной заряд кристальных серых глаз.

– Что случилось, Флин? – Крис кончиками пальцев отодвинул от себя чашку-прикрытие.

Парень молчал, пряча за выгоревшей, почти белой челкой искры в серой радужке. Как глубоко мне нырять, отец? Начать с прелюдии или оставить разгонную полосу для тех, кто сразу не может уйти в форсаж истины?

– Сколько тебе нужно времени, чтоб закончить визуализацию по последнему заказу фриланса?

Выстрел в небо, но вряд ли «Упоротая лавочка» взялась за новое, не сдав старое.

Крис прищурился на сына, и через десять секунд раздумий выдал в мир заряд, опустив цепочку логических рассуждений:

– Минимум неделя. Вас прижали Заказчики со сроками?

Флин широко распахнул свои северные глаза. Волна удивления омыла душу Овера, и тот позволил в ответ слабую улыбку. Он снова смог выжать из считанных секунд замедленной съемки максимум, собрав зеркальный паззл разрозненных фактов.

– Как ты…

– Мой заказ анонимный, но ТЗ явно писали военпреды, понятия не имеющие о новых технологиях. А раз ты заинтересован в этой работе, значит «Дивайн» – посредник, – сжалился Крис, вскрывая чертежи своих мысленных витражей. – Но неужели в компании не осталось ни одного стоящего визуала?

Флин молчал. Классика жанра – «я бы сделал сам, папа, но очень занят». Лжешь самому себе, Флин. Ты просто погряз в административной рутине, забыв, что такое экстаз от создания кода, точного выверенного механизма, обгоняющего клиента на два или даже три шага вперед.

– Попросил бы Шикари, – тихо сказал Кристиан, выдыхая имя внука, как часть сутры, – он прекрасный пилот…

– И совсем не умеет кодить, – попытался отмахнуться Флин, чувствуя, как от стыда горят щеки. Бьешь наотмашь, отец. И поделом мне.

– Или не хочет, что вернее, – Овер откинулся в кресле. – Ты не смог его заинтересовать, а могли бы работать в команде… И обошлись бы без меня.

Язвительное «да он готов свои стекляшки полировать и перекладывать с места на место часами, чтоб не писать код» застряло в горле. Кристиан сидел с закрытыми глазами, и Флин вдруг с особой ясностью заметил, как отец стар. Шрамы его молодят, возможно, но когда не видишь этого света в глазах…

[Прости, папа…]

[Не за что прощать, Флин. Ты и Шика… Охотник не обязаны быть вместе.]

И, торопясь убежать от боли и вины, которые грозили настигнуть его девятым валом, Флин спросил вслух:

– Покажи, что сделано, папа. Я знаю, ты не любишь этой порочной практики, но я лучше поправлю кое-что сейчас, а не в последний момент.

Проектируя свою «Упоротую лавочку», Овердрайв поддался ностальгии и подарил Петербургскому сектору избушку а-ля Лахденпохья с коньком на крыше и пятиугольными окнами. Много лет назад так выглядела в его исполнении компания «Souls unite», сумевшая потягаться с его первенцем, «Дивайн». Но сейчас это дом для себя, и даже вдвоем здесь было тесновато.

– Через неделю мы должны показать Потемкинскую деревню, – усмехнулся Флин, пока Овер настраивал тестовую эмуляцию. – Я связался с нашими исследователями в полях, они готовы дать нам хорошего пилота. Вот настройки под него.

На белых тюлевых занавесках, заменявших Оверу простыню второго монитора, стройной колонкой чисел бежали силы и времена отклика активных зон, скорость реакции, эхо биополя в стрессовой ситуации… Овер, стоя у окна, на ходу делал пометки красным маркером прямо по белой ткани. А Флин, примостившийся на уголке рабочего стола, тихо любовался отцовским профилем. Воистину, в транскоде ты тот, кем чувствуешь себя. И Овердрайв, тот самый, что рождал в своих хрупких пальцах торнадо революции, тот самый, что нашел способ создавать цифровой эмулятор человека с помощью воображения да трех метких слов, тот самый, что согнул через колено код наномашин, превратив их из кардиостимулятора в телепатическую фичу… Тот самый. Ему здесь вечные двадцать пять, и сегодня не кончится никогда.