Анна Закревская - Entre dos tierras

Глубокий вдох – настолько, что перехватывает дыхание, и лёгкие полны этим влажным февральским ветром, ветром нежданной свободы, которую ты подарил мне, Алекс, моя светлая звезда на излёте. И я буду с тобой до самого конца… И даже после.

Разворот единым движением, и широкая панорама в оттенках серого накладывается на бледное родное лицо. Стремительный шаг вперёд, падение на колени в подмокший снег… Но нет, ложная тревога, и твоя улыбка, Охотник – лучший залог моего ровного пульса.

Лететь, так вместе.

Откинуться на спину, и чёрт с ней, с курткой, пусть промокнет. Я не почувствую этого, потому что твои горячие руки – в моих руках, а твои глаза – это моё небо, без которого мне не летать…

Спасибо, что ты есть, Алекс. Что ты рядом.

Спасибо.

* * *

За двадцать лет, проведённых в прохладном климате Восточно-Европейского сектора, Шанкар, к своему удивлению, искренне полюбил такую вот погоду – ноль градусов и крупные, мягкие хлопья снега, в которых тонут звуки шумного города и суетные мысли, а воздух полнится то отголосками рождественских чудес, то дыханием близкой весны.

Светлая безмятежность утра была, однако, безвозвратно разрушена коротким, нервным сообщением от Рафаэля:

4-FEB-2071

from: Santi

to: DelhiOracle

Шанкар, до конца недели ты за меня

завтра контрольное тестирование

в пятницу совещание

я на связи

Шестое чувство подсказало Шанкару, что звонить или тем более использовать видеосвязь сейчас не стоит, поэтому индус ограничился коротким: «Понял. Всё сделаю. Если нужна помощь, скажи».

Однако ж, когда Рафаэль не явился в офис и в следующий понедельник, Шанкар взял с собой Эйрика и Стейнара, и просто-напросто приехал в квартиру начальника.

Поначалу Рафаэль не хотел открывать, но Эйрик, решив, что полчаса бесполезных уговоров – это уже слишком, пригрозил высадить дверь, и добавил, что плевать он хотел на последствия.

Замок тихо щёлкнул, и в узком проёме показалась растрёпанная голова Рафаэля. Он был одет в драный спортивный костюм и бледен, как всадник апокалипсиса.

– Убедились, что я жив? Валите с миром, – выдал Санти.

– Хрена с два, – моментально ответил Стейнар, просунув мысок тяжёлого сапога в образовавшуюся щель. Вырвать дверь из ослабевших рук Рафаэля норвежцам не составило особого труда.

– Рассказывай, прошу тебя, – оглядев комнатный бардак, живописно разбавленный пустыми бутылками из-под спиртного немалой крепости, Шанкар перешёл прямо к делу. Школа Криса, что уж там…

– Нико-оль!.. – вместо ответа позвал Рафаэль свою жену.

Мёртвая тишина ответила ему. Никто не напевал на кухне, не шёл на зов, пританцовывая и солнечно улыбаясь.

– Нет больше Николь, – с безумной улыбкой констатировал Рафаэль, обессиленно прислонившись к дверному косяку. – Ушла навек… И виноват в этом только один чёртов идиот…

– Умерла? – ахнул Шанкар.

– Изменила? – предположил Стейнар. – Кто он?

Горький, гомерический смех был им ответом.

– Я этот идиот, – через силу выдавил Санти. – Один только я…

* * *

Э-э… Как там было у Шекспира? «Прогнило что-то в нашем королевстве»?

Не думал глава Департамента безопасности Восточно-Европейского сектора, что когда-нибудь ему, убеждённому материалисту, высокому начальнику с докторской степенью по физике, будет предложено заняться той темой, которую он полагал антинаучной ересью, и с теми людьми, над которыми он насмехался тем беспощадней, чем сильнее они верили в сверхъестественное.

И, наверное, у главы государства окончательно поехала крыша, если он даёт своему ближайшему соратнику, который прошёл с ним огонь и воду, такое нелепое, странное задание, как найти и по возможности завербовать всех, кто занимался бы научными исследованиями паранормальных способностей. В частности, телепатии.

Впрочем, глава Департамента смутно догадывался, в какие омуты можно забросить удочку. Полуразвалившиеся НИИ, которые задыхаются без государственного финансирования и потому вынужденные заниматься на свой страх и риск абсолютно любой, даже полулегальной деятельностью, зачастую создавая достойную негласную альтернативу официальной платной медицине.

Решено. Для начала нужно запросить кое-какую информацию в Департаменте здравоохранения, а уж в деле принуждения к сотрудничеству тех, кто окажется ему нужен, глава Департамента безопасности был настоящим виртуозом. Хотелось бы только знать, к чему готовиться и чего ещё ожидать от первого лица государства, в голове которого явно что-то расклеилось. Очередная смена курса? Непопулярные решения? Постановка заведомо невыполнимых задач? Если уж Президент так любит свой исторический календарь, не копался бы он в этой археологической пыли, вспомнил бы дела не столь давно минувших дней, которым он и сам был свидетелем. Тех июльских дней, когда по всему сектору прокатилась волна беспорядков, спровоцированных утечкой секретных данных об арабской спецоперации «Священный огонь», и в итоге закончилась государственным переворотом…

Глава Департамента Безопасности не считал себя асом политических игр, но одно он знал наверняка: история имеет свойство повторяться. Особенно в том случае, если ученики забывают её уроки.

Что-то будет, а?.. Ох, хоть сам телепатом становись…

* * *

Нотариус, безразличный ко всему мужик в массивных очках, молча перекладывал бумажки на столе. Алекс спинным мозгом чувствовал его редкие взгляды, пристальные до дыр в теле.

Редко, очень редко ему приходилось писать официальные бумаги. Пересчитать по пальцам. И то, что эти двое – нотариус и Олеся на диванчике за спиной – нетерпеливо ждут каждого его рукописного слова, не приводило в восторг. И, по крайней мере, один из них задается вопросом: если он так болен, то почему не написал эту бумагу раньше? Не знаю. Думал, обойдется.

Форма официального бланка завещания маячила перед глазами. «Я, такой-то такой-то, находясь в здравом уме и твёрдой памяти…» Ха. Ну, конечно, в здравом уме. Наглотался с утра таблеток, отбился от Криса, вызвал аэротакси прямо к домику у Ладоги… Очень сомневаюсь, что Олеся поставила нотариуса в известность о моей заразе и приступах, во время которых отсутствие твёрдой памяти гарантировано. А, впрочем, может, и сказала ему. Да ещё и сверху накинула за индивидуальный подход.

– Внизу ваша подпись с расшифровкой и дата, – голос нотариуса тёк жидким гелием.

Алекс, усилием воли заставляя руку не дрожать, вывел на завещании: «Александр Рыков. 23.02.2071». Точка невозврата. Кто знает, сколько я ещё проживу. Сколько раз ещё сможет Крис вытащить меня с того света. Сколько дней и ночей я проведу в доме у Ладоги… Моём доме, чёрт побери. Даже с учётом того, что купил его Крис и оформлен он на него.