Евгений Константинов - Изоляция Застолья

– Я шашлык очень-очень люблю. А еще мне Максим рассказывал, что мясо этого… который с длинным носом…

– Вальдшнепа, – подсказала Даша. – В переводе с немецкого, вальдшнеп – лесной кулик. Давно укоренилось мнение, что чем мельче по размеру дичь, а к такой дичи как раз относится вальдшнеп и тот же рябчик, тем она вкуснее.

– Хочу болотную дичь! – воскликнула Юля.

– Это гаршнеп и бекас – болотная, а вальдшнеп и рябчик дичь боровая.

– Даша, откуда такие познания?

– К сожалению, они только теоретические, – смутилась рыжеволосая красавица. – Просто у меня дедушка – страстный охотник, он мне с раннего детства про разных птичек и зверушек рассказывал. Даже на стрелковый стенд меня вывозил – по тарелочкам стрелять.

– Жаль, я без такого дедушки вырос, – вздохнул Серега и хлопнул по плечу Максима. – Начальник, мы все стоим и стоим, а пиво-то закончилось.

– Это у тебя закончилось, но не в багажнике…

Они простояли, не продвинувшись ни на метр, часа полтора, видимо, впереди, в самом деле, была авария. Наконец, пробка более-менее рассосалась, Витёк свернул со МКАД на Новорижское шоссе, которое тоже оказалось забито машинами, но не так сильно.

На прошлой неделе Костиков вместе с Клюевым и Заводновым мчался по этой же дороге по направлению к деревне Лисавино на задержание грабителей. Сейчас время тоже поджимало, тем более что ехать предстояло намного дальше. Витёк повернул джип с Новорижского на бетонку; в Манихино надо было повернуть налево, на Волоколамское шоссе; далее – через Истру, перед Новоиерусалимским монастырем – направо, по направлению к гидроузлу, перегораживающему Истринское водохранилище. Максим то и дело поглядывал на часы – не хотелось опоздать на вечернюю зорьку. С таким темпом передвижения опоздание становилось все реальнее.

Серега порывался, было, позудеть в своей манере, мол, слишком много развелось частных автомобилей, мол, лучше бы их повсеместно запретить, зато глобально расширить общественную транспортную сеть, с помощью которой решить проблемы перемещения… Но всякий раз мысленно останавливал себя, зная, что в данном аспекте разубеждать владельцев частных автомобилей абсолютно бесполезно.

– Макс, а если позвонить твоему «схваченному» Мих Михычу и объяснить ситуацию? – предложил Серега. – Подтвердить под честное слово, что в любом случае приедем на базу и за все заплатим, но только после охоты. В этом случае мы спокойно успеваем, куда нам надо.

– Позвонить-то можно. Но, ты же знаешь, Мих Михыча! Начнет вилять, говорить, что так дела не делаются, вдруг проверка нагрянет…

– А ты с егерем сразу поведи разговор, что, мол, на вальдшнепиную тягу опаздываем и не знаем, как быть – повернуть ли в соседнее Одинцовское охотхозяйство, где охота ничуть не хуже, и тоже с егерями связи имеются, или все-таки остановиться у старого знакомого. Мих Михыч ведь не знает, что никаких связей у нас там нет, и проверить не сможет. Но он же не дурак, прекрасно понимает, что никакая проверка к нему не нагрянет, и очень хорошо сознает, сколько из-за нашего отсутствия потеряет в заработке.

– Не потеряет, а не приобретет, – сказал Максим. – Пяти поселенцев на двое суток лишится, к тому же две его личные подсадные окажутся не востребованы, да и всяческие дополнительные услуги, в плане бани и остального некому будет оказать. Очень много не приобретет. Ты прав, Шуба, звоню Мих Михычу…

– А я, девушки, могу с вами, на что угодно поспорить, что ваш начальник обязательно все дела с егерем утрясет.

– Конечно, утрясет, – тут же откликнулась Даша. – Он в нашей организации самый крутой начальник отдела.

– Максим Николаевич любого уболтает, – поддержала подружку Юля.

Минут через пять выяснилось, что Максим действительно егеря уболтал, все утряс, и теперь им не надо терять драгоценное время для заезда на базу, оформления путевок и тому подобного, а можно сразу ехать охотиться,

– Мих Михыч и в самом деле не дурак, вошел, что называется, в положение, – сказал довольный Максим. – Выделил на нашу компанию три двухместных домика. Пообещал включить обогреватели. И главное – сказал, что отберет для нас двух самых лучших подсадных. Витёк, ты уж извини, подсадных на ночь в твой домик поселят.

– Да, пожалуйста.

– Максим, – вдруг встряла Юля. – А подсадные, это… такая… партия проституток?

Возникшая на несколько секунд тишина в салоне джипа, нарушилась взрывом хохота. Смеялись все, кроме растерявшейся блондинки. Витёк даже был вынужден вильнуть к обочине и остановить машину.

– Макс, а ведь она права… – утирая слезы, сказал Серега. – Подсадные самые, что ни на есть особы легкого поведения, только денег не берущие!

– Если без денег, значит не проститутки. Таких девиц по-другому называют, – попыталась реабилитироваться Юля, чем вызвала новый приступ общего смеха.

– Деви-и-иц… – стонал на переднем сидении Максим.

– Юля, ты просто не в курсе, а мальчикам дай только поржать, – наконец, решила прояснить ситуацию Даша. – Охотники называют подсадными – уток. Они этих уток специально подсаживают на воду, чтобы плавали и крякали и своим кряканьем подзывали селезней, в которых охотники стреляют.

– А-а-а, – стукнула себя по лбу блондинка. – Так подсадная – это та самая пластилиновая утка, которая…

– ЮЛЯ! Ты хоть что-то запоминаешь? – у Даши в руках оказалась сумочка, из которой появилась на свет божий пластмассовая коробочка, содержащая пластилиновую композицию «Зазевавшийся охотник» – ту самую, приобретенную у Костикова.

– Я же только сегодня показывала! – Даша открыла коробку и аккуратно извлекла из нее платформочку – с затаившимся в шалаше охотником, который выставил в небо ружье, не замечая крякового селезня, плавающего в луже буквально у него под ногами.

– Вот этот – весь такой разукрашенный в брачный наряд – кряковой селезень. Он тоже утка, только – мужик. А утка-баба – вся такая невзрачненькая, серенькая. Зато крякает эротично, подзывая к себе кавалеров, чтобы потомство завести.

– Все равно, что петух и курица, – вставил Серега.

– И охотники… – продолжила короткую лекцию Даша, – еще в древние времена придумали такую штуку: весной, в самый разгар брачного периода привязывать к ноге домашней уточки веревку и высаживать ее на воду, чтобы она подманивала селезней. Охотник в это время прятался неподалеку в шалаше, и как только озабоченный селезень подлетит, он его – ба-бах, и – на жаркое. Это и называется – охота с подсадной. Врубаешься?

– А-а-а… Так бы сразу и сказали! – обрадовалась Юля.

Серега, не был уверен, что блондинка поняла все правильно, ну и бог с ней. Его все больше интриговала ситуация в плане расселения «по трем двухместным домикам». С Витьком понятно – водитель будет ночевать в обществе двух посаженных в корзинки крякуш, которые по ночам, кстати, ведут себя довольно тихо, спать не мешают. Оставались два домика для двух мужчин и двух женщин – интересно было бы узнать, как эта четверка будет расселяться?