Евгений Константинов - Изоляция Застолья

– Шуба, а помнишь, как ты свою сбежавшую с ногавки Дарью Дмитриеву вернул? – обернулся с переднего сидения Максим.

– С ногавки? – округлила глаза Юля.

– Дарью Дмитриевну? – переспросила Даша.

– Я всем подсадным уткам имена даю, – улыбнулся Серега. – В ту охоту, а дело было на реке Медведица, моей подсадной уточкой была Дарья Дмитриевна – именно так звали одну из главных героинь романа «Хождение по мукам» Алексея Толстого.

– Я знаю. В честь этой героини мой папа – Дмитрий – меня и назвал, – тоже улыбнулась Даша.

– Молодец твой папа, хорошее имя. А ногавка, Юлечка, это такое приспособление из кожи или материи в виде петли, затягивающейся на ноге утки. К ногавке привязывается веревка, а к другому ее концу груз, который опускается на дно, чтобы утка плавала, словно заякоренная.

– Завтра у вас будет возможность увидеть все это собственными глазами, – сказал Максим.

– Да. А в тот раз у моей подсадной уточки ногавка порвалась – егерь бракованную подсунул. И вот, сижу я себе в шалаше в ожидании шваркающего селезня, вдруг смотрю, Дарья Дмитриевна поплыла вдоль берега все дальше от меня и дальше…

– А потерять подсадную утку – мало, что позор охотнику, так за нее еще и приличный штраф придется заплатить, – вставил Максим.

– Да-да. Но беда даже не столько в этом, сколько в том, что охота только началась, и тут вдруг такой облом. Некоторые охотники в подобных случаях сбежавшую подсадную сразу же и пристреливают – утка-то все равно вскоре погибнет потому что у нее крылья подрезаны и она летать не может. А так – хоть и позор, но все-таки дичь.

– Какие же вы все-таки убийцы, – вздохнула Юля.

– Я бы предпочел называть нас добытчиками, – возразил Серега. – Так вот. Плывет моя Дарья Дмитриевна все дальше и дальше, я болотные сапоги до самого верха раскатал и за ней. Подзываю ее ласково, типа, утя-утя-утя, не торопись, типа, подожди папочку. Ну и с протянутой рукой, типа хочу ей хлебушка подбросить, захожу в воду, все ближе к ней и ближе, насколько глубина позволяет. И, главное, Дарья Дмитриевна больше не убегает, типа поверила, что я ее кормить собрался. Короче, я каким-то немыслимым образом к ней прыгнул и умудрился схватить. Промок, конечно, зато подсадная в руках. Не опозорился.

– А что же дальше? – спросила Даша.

– Дальше – самое интересное, – сказал Максим.

– Это точно, – согласился Серега. – Интересное – в раскладе. Вот представьте себе. Апрельское утро. Только-только рассвело. Я – на маленьком острове. Макс – на соседнем островке, до него не добраться и даже не докричаться. Да если и докричаться – чем он может помочь? Мобильники – не ловят. Егерь приедет забирать часа через три, не раньше. В руках у меня утка вырывается, а сам я – весь мокрый. Надо хотя бы одежду выжать… Офигетительная ситуация.

– Я себе представляю, – сочувственно сказала Даша.

– В общем, я, конечно, справился. Дарью Дмитриеву засунул в рюкзак, который завязал, чтобы не сбежала. Разделся-разулся, воду из сапог вылил, выжался, побегал, поприседал, чтобы не околеть. Ну и повезло, что мужик по реке на моторке ехал, может, браконьер, может, тоже охотник, не знаю. Но на мои призывы и махания руками откликнулся, подплыл, меня с острова забрал и на берег доставил. Нормальный мужик, спасибо ему, а то бы я, как минимум воспаление легких заработал. Ну а по берегу я уже самостоятельно до базы дошел. И там – водка, тепло… А Макс, изверг рода человеческого, в то время пока я отогревался, двух кряковых селезней замочил.

– Да, хорошая тогда была охота, – сказал Максим.

– А завтра что-то подобное может произойти? – спросила Даша. – Я про охоту – в плане добычи.

– Хотелось бы. Все-таки тогда была охота на Медведице. А Тверская область и ближнее Подмосковье – две большие разницы. Так, ладно… – Максим переглянулся с водителем и достал из бардачка пластиковую пол-литровую бутылку виски. – На горизонте славный город Истра, а мы до сих пор ни в одном глазу. Девочки?

Ни Даша, ни Юля не стали строить из себя цацек и вперемешку с охотниками испили прямо из горлышка сорокатрехградусную жидкость. Закуской послужила шоколадка – все из того же бардачка. Пока закусывали, миновали Истру и перед Новоиерусалимским монастырем повернули направо. Серега, знающий эти места, как свои пять пальцев, вовремя подсказывал водителю, где и в какой ряд перестроиться, где можно прибавить газку, а где лучше не разгоняться. Настроение у всех было прекрасное.

Вечерело, и пора было определяться с конкретным местом охоты, выбирать которое Максим предложил Сереге – как бы местному. На самом-то деле, у Костикова хоть и была дача – непосредственно в черте города, хоть и проводил он в школьные годы в этих местах по одному летнему месяцу, хоть частенько и рыбачил, и даже охотился на реке, название которой по-церковному звучало Йордань, но вальдшнепиных мест в округе он не знал. Потому как за лесным куличком всегда выезжал либо в Тверскую область, либо под Звенигород, где дачи и дома имелись у его друзей.

Впрочем, обнаружить место, где предположительно должен был лететь на вечерней зорьке вальдшнеп, большой проблемы не составляло: опушка березовой рощицы, просека, полянка – вот что любил обследовать длинноносый лесной куличок в поисках такой же длинноносой подруги. И таких мест, несмотря на многочисленные дачные застройки – что под Звенигородом, что под Истрой, да и вообще во всем Подмосковье, все еще хватало.

Новоиерусалимский монастырь и три моста через Йордань-Истру остались позади, когда Серега попросил Витька повернуть налево, по направлению к селу Бужарово, раскинувшегося на пригорке, и затем ехать мимо деревушек все дальше и дальше, в глухомань.

– Вон там место – самое оно! – показал Серега на выемку леса за широким полем. – Видите – это как бы природный разлом, пограничная полоса, где, наверняка и овражек имеется. Там вальдшнеп стопудово полетит.

– Витёк, сворачивай! – скомандовал Максим, и водитель тут же послушался, благо перпендикулярно основной дороги в поле были проложены бетонные плиты.

– Я предлагаю здесь остановиться и до леса пешком дойти, – сказал Серега. – Поле сырое, застрянем – легко.

– Проедем, – возразил Максим.

– Да тут пройти-то всего ничего.

– Нормальная дорога, скажи, Витёк?

– Пока по плитам едем, – нормальная… Оп-па!

Машина больше не ехала. Кажется, плиты закончились или резко повернули. Так или иначе, заглохнувший внедорожник погрузился в жидкую массу, причем, перед – заметно глубже, чем багажник.

– Кажись, приехали, – сказал Витёк.

– Рекомендую передние двери не открывать, – посоветовал Серега. – Затопит.

– Ты прав, – согласился Витёк, опустивший ветровое стекло и высунувшийся в окно. – Конкретно на брюхо сели.