Федора Кайгородова - Тайна желтого окна

Сегодня же лаборатория была пуста, и потому шаги звучали, как молот по наковальне, так может ходить только человек, который пытается привлечь к себе внимание. И действительно, по голубой дорожке, огибая оранжевую пальму с зелеными цветами, шествовал Августин. Пальма, замечу в скобках, хоть и образец безвкусицы, но самая настоящая. Неожиданно он, как будто споткнувшись, остановился возле пальмы и принялся ее разглядывать, затем обошел вокруг и направился к нам. Явление Августина народу всегда связано с каким-нибудь маленьким переворотом, которого он сам может попросту не заметить. Вообще-то юноша трудится в лаборатории общего прогнозирования, то есть, попросту считается бездельником. Целыми днями Августин в своей полосатой майке бродит с задумчивым видом по территории ученого городка, рассеянно почесывая кудлатую голову. Но раз за взъерошивание волос платят деньги – значит, это считается работой. А работу мы привыкли уважать.

– Женечка! У тебя можно разжиться идеями? – спросил он, обволакивая меня прозрачным зеленым взглядом.

Августин никогда не здоровается и не считает нужным делать какие-либо другие реверансы в виде общих фраз.

– Ну конечно, Августик, если ты считаешь мою бедную голову достойной твоего ценного внимания! – отшутилась я, приглаживая вьющиеся пряди волос.

К странностям юноши я давно привыкла, мне даже нравилась замысловатая стилистика его высказываний, а на одежду его, как правило, это была самостоятельно разрисованная майка, я не обращала внимания. В самом деле, если человек считает оригинальность делом своей жизни, то почему ему надо мешать?

– Да нет, не в твоей голове дело! – возразил Августин, вряд ли заметив мой кокетливый жест.

– Я так и думала, что ты невысоко ее ценишь!

Наблюдавшие за развитием нашей беседы «растительники» расхохотались с излишней готовностью, что само по себе уже было грустным знаком непроявленного беспокойства.

– Ах, нет, Женечка! Я не то имел в виду, – смешался молодой ученый, – твоя голова – это… твоя голова… А мне нужны гравюры! Те старинные гравюры, которые висят в вашем конференц-зале.

– Конечно, конечно, иди, работай, не буду тебе мешать.

– Нет, Женечка, мне нужны гравюры вкупе с твоей головой, – сказал Августин.

– Я понимаю, что интересы науки превыше всего, но голову свою все же не могу отдать, она у меня одна! – возразила я.

Августин взъерошил волосы двумя руками сразу и задумался, глядя на меня, вероятно, он не мог понять смысла этой фразы.

– Ах, да, ты шутишь, – наконец сказал он. – Женя, если тебя не затруднит, я бы хотел, чтобы ты мне помогла разобраться в гравюрах.

– Извините, господа! – откланялась я. – Дела-с! – печаль по поводу земного рая не помешала мне уничтожить все оставшиеся бутерброды.

Мы с Августином вошли в конференц-зал и принялись обходить одну за другой висевшие там гравюры. Некоторые молодой человек внимательно разглядывал, мимо других торопливо проходил. Я следовала за ним, не пытаясь проникнуть в систему его размышлений.

– Скажи, какой сюжет отвечает твоему сегодняшнему настроению? – вдруг спросил он.

– Пожалуй, вот этот – Рауля Рошетта «Античные скульптуры».

– Почему, Женечка?

– А здесь волосы у всех торчат в разные стороны, как у нас сейчас – мысли!

Августин смеялся долго и раскатисто – его густой голос разнесся над бассейнами и затих под стеклянным потолком.

– Ну, Женечка! Я всегда знал, что у тебя нестандартное мышление! – сказал он, продираясь сквозь собственный громовой смех.

– Ну да? Может, дашь рекомендацию по переводу в вашу лабораторию, где собрались одни чудаки? И обрати внимание, женщин среди чудаков почти не бывает.

– Ну, да! Ну, да! Ценное замечание, – кивнул Августин, не вникая в мои слова.

– Я тебе еще нужна?

Ответа Августина я не услышала, а, оглянувшись, увидела, что он вперил свой зеленый взгляд в гравюру Рошетта. При этом он рассеянно пощипывал свою короткую бородку, как будто пытаясь выдернуть из нее волоски.

Я не стала возвращаться назад к излишне рассудительным и таким растерянным сегодня «растительникам», а пошла прямиком к Купальне – подходило контрольное время встречи с рыбами-мимозами. Маленький кусочек змеиной кожи, если честно, напугал ученых. В институтском дворе легче было встретить тигра с двумя головами, чем змею.

Не знаю почему, но мне становилось спокойно возле бассейна. Может, потому, что это была единственная ниточка, которая связывала меня с моими любимцами?

Гигантская кувшинка уже утратила свой горделивый вид и снова поникла. Возле нее плавали утки – обычные серые. Они ныряли и беспечно гоготали, дергая кувшинку за желтеющие листья, видимо, ей это нравилось. Виктория понемногу розовела, но не так интенсивно, как при общении с Володей. Потом утки выбрались из воды и, отряхивая перья, вперевалочку направились в свой вольер – к корытцам с едой. Я тоже, следуя их примеру, погладила кувшинку по вялым листьям, и она тут же отозвалась слабым поклоном. Легонечко свистнув, я присела на край бассейна и подождала – Коль и Альфред не появились. Мне не хотелось никуда идти, хотя я знала, что через некоторое время Виктория снова начнет меня доставать притязаниями на ласку. Почему я должна с ней нянчиться? А может, я хочу просто посидеть на краю бассейна и просто подумать… ни о чем.

Откуда-то вынырнула запоздавшая утка и, недовольно гогоча, ринулась к корытцам с едой. Тоже, наверное, мыслительница – домечталась до пустой миски.

– Ты обедать-то думаешь, смешная девчонка? – как всегда ниоткуда материализовался Володя, обнимая меня за плечи. – Что-то я не видел на тебе этого веселого сарафанчика.

– Сто раз видел, подлиза! – щелкнула я его по носу.

Он был удивительно ласковым, но ужасно этого стеснялся.

– Ну, значит, это тебе загар африканский к лицу, – ответил он, садясь рядом со мной на бордюр бассейна. – Так как насчет обеда?

– Я здесь пообедаю, – ответила я. – Не хочется пробираться сквозь кордоны белоблачников.

На самом деле я с такой страстной надеждой ждала своих мимозок, что не могла уйти из научного городка, из-за этого и ночевала в лаборатории.

– А я рискну, – сказал муж, – надо покормить попугая. И кстати, учитывая наступающие события, – он осторожно взглянул на меня и взял за руку, – вернее, возможное развитие событий, отдам птицу на время соседке. Скажу, что у нас командировка. Заодно и продукты надо из доставочного ящика переложить в холодильник – я заказывал утром.

– Когда ты только все успеваешь? – я улыбнулась ему и поцеловала в шею.

Он покраснел и украдкой оглянулся вокруг, не видел ли кто наших нежностей, по его понятиям личная жизнь должна проходить в стенах дома, даже, если мы муж с женой, а я сделала вид, что не заметила его осторожности.