Эдуард Барсегян - Тайна Понтия Пилата

Вот и вся история, которую я обещал рассказать.

– Овидий! – обратилась к нему Юлия. – А что было потом? Вы поднялись на Арарат?

– Нет, конечно. Зачем? – ответил Овидий. – Если б я попытался подняться на него, то его самого не увидел бы!

– Тогда, возможно, нашли бы ковчег Ноя, – предположила Юлия.

– Его многие искали, но тщетно. Мне кажется, что так и должно было быть; Ной был с большой семьей, и ему пришлось вести хозяйство заново. Так что, думаю, что для этого он использовал все, из чего был построен ковчег, и искать его там бессмысленно.

– Как жаль, что мне пора уходить! – искренне сказала Юлия. – Мне так хорошо здесь.

– Понимаю! И также сожалею, что Вы покидаете нас – сказал Овидий. – А я надеялся, что мы все вместе пообедаем и дал задание слугам приготовить барашка.

– Спасибо за все и до следующей встречи!

Попрощавшись со всеми, Юлия вместе с телохранителями, ушла.

После ухода Юлии, хозяин дома приказал слугам накрыть стол.

– Как вы заметили, друзья, я весьма уважительно отношусь к женщинам, – обратился Овидий к гостям. – Но иногда без них веселее!

– Это точно! – поддержал его Луций. – За столом я предпочитаю сидеть без них.

– А я подозреваю, что ты вообще предпочитаешь «без них» – съязвил Марцелл.

– Опять ты взялся за старую тему, Марцелл! – вступился Пилат за друга. – Чего ты хочешь, чтобы он рассказал тебе о своих женщинах?

– А почему бы, нет? – ответил Марцелл. – Какие же мы друзья, если скрываем друг от друга своих женщин. Взять хотя бы тебя, Пилат. Ты говоришь про девушку из Назарета, но скрываешь от нас главные подробности.

– Из Назарета? – удивленно спросил Овидий. – Это, кажется, недалеко от Иерусалима. Когда я путешествовол по Палестине, мне приходилось слышать про этот городок, но с чем было это связано, не помню.

– Да, это в Галилее. Не знаю, чем этот городок был знаменит, но теперь будет известен точно – там влюбился наш друг Пилат в какую-то еврейку и с тех пор пытается убедить нас, что красивее этой девушки нет в мире, и не может быть вообще! – сказал Марцелл.

Я что-то не понимаю, друзья! – возмутился Луций. – Мы начали с того, что хорошо посидеть без женщин, а разговор опять про них.

– Так потому и хорошо, что можно откровенно поговорить о них! – парировал Марцелл.

– А что, более нет интересных тем в нашем мире? – спросил Луций.

– Разумеется, есть, дорогой Луций! – ответил Марцелл. – Но когда собираются молодые люди за столом с барашком и вином, то лучшая тема – это женщины.

– Пожалуй, я соглашусь с Марцеллом, – сказал Пилат, – практика показывает, что за таким столом любая тема заканчивается разговором о прекрасных девушках. Впрочем, давайте поинтересуемся мнением Овидия, ведь он самый старший из нас.

– Мне бы не хотелось быть третейским судьей, друзья! – ответил Овидий. – Тем более что могу обидеть одного из вас. Но мне не понятна сама постановка вопроса: мы что, собрались решать какие-то проблемы? Мы можем говорить, о чем угодно. Кто, о чем захочет. Лично я ничего не понимаю ни в военном искусстве, ни в политике. Вся моя литературная деятельность обращена к любви и, как следствие, – к женщинам.

После этих слов, все четверо рассмеялись.

– Ладно, уговорили! – улыбаясь, сказал Луций. – Однако это похоже на болезнь.

– А мне нравится эта болезнь! – ответил Марцелл. – Скажу также, что мы обязаны поддержать желание хозяина дома, и вообще, такое впечатление, что мы забыли по какому поводу мы здесь.

– Тогда договоримся так: мы полностью во власти Овидия, и он выбирает темы для разговора! – предложил Пилат.

– Принимается! – согласился Овидий. – Тогда начнем с тебя, Пилат. Так что же ты скрываешь от друзей?

– Ничего я не скрываю! – ответил Пилат. – Когда мы втроем случайно оказались в Назарете, там я познакомился с девушкой божественной красоты. Об этом я и рассказал Луцию и Марцеллу, и, думаю, нет ничего предосудельного в том, что мне вновь хочется с ней встретиться. А они требуют от меня каких-то подробностей.

– Не «они», а Марцелл! – запротестовал Луций. – Я вообще противник интимных подробностей.

– Вот ты и признался, что думаешь о существовании интимных отношений между Пилатом и той девушкой, – обрадовано сказал Марцелл, – и нечего все валить на меня. Просто, в отличие от тебя, я не скрываю свои мысли.

– А Луций, как мне кажется, прав! – сказал Овидий. – Это обязанность любого мужчины заботиться о чести девушки. Я на стороне Пилата. Если что-то и было между ними, это его право об этом не рассказывать.

– Послушайте, друзья! – вмешался в разговор Пилат. – Речь шла не о том, какие у нас могли быть отношения с этой девушкой. Я просто пытался объяснить, что она исключительно красива. И не вижу ничего неестественного, что меня тянет к этой красоте. Думаю, если бы они ее видели, речь бы шла в другом ключе.

– Действительно: в любви-страсти совершенное счастье заключается не столько в близости, сколько в последнем шаге к ней! – поддержал Пилата Овидий. – Но неужели она красивей моей девушки из облака?

– Я не имею возможности их сравнивать, но могу сказать, что у девушки из Назарета были густые красивые волосы в отличие от облачной красавицы. Моя проблема заключается в том, что я не могу достойно описать ни одну ее часть тела. Она была безупречна во всем! – ответил Пилат.

– Не вздумай ставить на вид женщине ее недостатки! – предупредил Овидий.

– Это и есть любовь, дорогой Пилат! – сказал Марцелл. – Все влюбленные склонны к преувеличениям.

– Лично мне в красоте милей простота! – добавил Овидий.

– Что ж, я сдаюсь! Против таких доводов я бессилен, – заключил Пилат.

– Очень жаль, Пилат! – возразил Овидий. – Я доверяю тебе, и ты меня заинтриговал: мне бы хотелось ее увидеть! «Божественная красота» – это мне нравится. Ради этого я непротив составить компанию Пилату и ознакомиться с этим чудом.

– Овидий! Посмотри, с какой благодарностью на тебя смотрит наш друг – сказал Луций, указывая на Пилата, – он давно ищет попутчика, который составил бы ему компанию для поездки в Назарет.

– В принципе, мы непротив, но у нас нет повода туда поехать вновь, – добавил Марцелл.

– А меня настолько заинтриговала эта девушка, что я готов посодействовать Пилату в его поездке в Галилею. Я же поэт! – воскликнул Овидий.

– К сожалению, это невозможно, – уверенно сказал Пилат.

– Ненавижу слово «невозможно». Я постараюсь организовать эту поездку. И, думаю, нам в этом поможет внучка Императора, – Овидий поднял бокал с вином и предложил выпить за здоровье Августа.

Выпив за здоровье Императора, друзья принялись за барашка, одновременно соревнуясь в искусстве произносить тосты. Вино сделало свое дело, и друзья стали клясться в вечной дружбе. Все были довольны застольем и разошлись с условием, чтобы скоро встретятся вновь.