Владлен Авинда - В поисках чаши Грааля в Крыму

Александр гордо вытащил из ножен звонкий меч, выкованный им самим вместе с кузнецом Михаилом на Мангупе – Материнской горе. Стальное, синее и острое «жало» давало ему символ княжеской власти не только по родству, а по сказаниям и легендам, где меч мог достаться настоящему герою. Ещё дальние предки – скифы и аланы, проживавшие в древности в Таврике, поклонялись мечу, вонзённому в вершину земляного холма, обложенного хворостом, это был жертвенник, перед ним преклоняясь, приносили жертвы в виде рогатого скота, лошадей и пленников, почитая бога войны Арея ( или Ареса). Меч являлся «мировой осью», или «мировым деревом», сакральной точкой пересечения трёх миров: божественного, человеческого и хтонического. Легенды гласили, что рыцарь сам должен изготовить меч при помощи молота и наковальни перед будущими походами и приключениям. Что Александр и сделал, дав клятву мечу и наковальни в верности своему народу и княжеству Феодоро.

И вдруг Александр вспомнил изящный лик «Белой Розы», обрамлённый пышными пшеничными волосами, заплетёнными в тяжёлую косу и перевитую зелёным плющом. Такие же зелёные глаза радостно и испуганно смотрели на него, а щёки заливались ярким румянцем, приятная улыбка, раздвинула её губы, открыв белый ряд ровных зубов, только во взгляде Александр почувствовал какой-то затаённый вопрос к нему. « О чём она хотела спросить меня?»– подумал княжич. «Какую тайну хранят эти глаза?» «А может она просто влюбилась в меня с первого взгляда?» «Но ведь она простолюдинка, вместо драгоценных изумрудов в её волосах зелёные листья, а я из княжеского рода!» «Но она очень мила и такая душевность в её лице!» «Когда буду возвращаться на Мангуп, то нужно будет отыскать «Белую Розу». «А для чего? Да просто ещё раз полюбоваться прелестным девичьим лицом!» Внезапно ток времени начал обтекать окружающий ландшафт, ложась нежностью по лицу, ладоням, пробегая по разлившейся листве, сгущаясь синей ночью, поднимаясь летучими облаками, которые неслись веками, продувая годы, события и жизни многих поколений. И вот ветер времени заворожил, закрутил меня и заставил оказаться здесь и увидеть крепость в её современном виде…

Я пришёл сюда, на средневековый замок ХIII-ХV веков Сандык-кая, под вечер. Руины укрепления сохранились на отдельно стоящей скале, вытянувшейся с юго-запада на северо-восток. Почти со всех сторон возвышенность окружена непреступными обрывами, только с запада и юго-востока обрывы не столь высоки и здесь легко проникнуть на вершину скалы. Тут и сооружена оборонительная стена, сложенная из крупного бута на песчано-известковом растворе.

Багровый закат всегда загадочен и зловещ, словно несущий предсказанье бури, ненастья и грозного землетрясения. Но возбуждение, вызванное внезапными страхами, само по себе успокаивается от красоты зрелища. Даже больше, даёт душе наслаждение и радость видения мимолетного солнечного сияния, затухающего от надвигающегося мрака. Будто в пурпурных лучах дух неба горел бессмертием и печалью, озаряя любимые эскизы дорогого лика. Видно Любовь никогда не оставит меня, если она уже пылает вечностью неба.

Я вымериваю шагами площадь замка, состоящую из трёх линий оборонительных стен с шестью прямоугольными башнями. Они небольшие, а вот наиболее мощная стена составляла внешнее кольцо обороны. Внутрикрепостная территория застроена была плотно: на поверхности видны руины нескольких десятков построек. Некоторые из них довольно больших размеров. Площадь крепостной площадки 390 х 120 метров. На северной оконечности скалы находился небольшой некрополь. Центральное место в нём занимала часовня, стоящая над большой усыпальницей, вырубленной в скале. Стены церкви не сохранились, но её план «читается» по подтёскам в скале. У восточного обрыва видны вырубленные в скале и обложенные бутовым камнем на известковом растворе гробницы ( открытые и ограбленные). Замок Сандык-Кая занимал выгодное стратегическое положение: с него просматриваются верхняя часть Бельбекской долины, Байдарская долина, а также Мангуп с окрестностями.

Разговаривать с тишиной, но лучше молчать, слушать и мысленно мечтать. И твои дерзкие и фантастические думы, будто расплывчатыми очертаниями возникают вокруг и парят над землёй. Кого ты ждёшь? Чьи черты колышет ветер в листьях древ и кустов? Ты протягиваешь руку и хочешь погладить прекрасное лицо, но ладонь скользит по воздуху. Слабый ветерок уносит твою тайну. Но ты беззаветно и тихо шепчешь призывы – приходи, приходи. И летят они на зовущий закат, на загадочный закат, на зыбучий закат, на заревой закат.

– Вы придёте? – Я дождусь Вас. Все сбылось в этой жизни. Все сошлось и всё стихло. Он появился, мой бесценный и близкий образ Олега Ивановича Домбровского, моего учителя и наставника, археолога по профессии, производившего с нами, воспитанниками кружка, раскопки замка Сандык-Кая в 1966 году.

Внешне он ничем не изменился: крепкий и широкогрудый мужчины, с гордо поднятой головой, и лик отца-покровителя для меня и окружающих пацанов, радостный, улыбающийся, умный, загорелый, с проседью на висках. Костюм простой и удобный: синяя рубашка в полоску, серые брюки, заправленные в сапоги, планшетка через плечо, пиджак на руке, а в другой «кизиловое варенье» – рогатая палка из кизила, которой Олег Иванович шлепал по попе всем нерадивым и нарушившим дисциплину горных археологических экспедиций. Я не раз «вкушал» это «кизиловое варенье», но никакой обиды, ни у кого никогда не было, наказание несли по справедливости. Зато доброта его и общение с благородным человеком доставляло нам истинное возвышенное состояние. Мы говорили с ним обо всём мирском, даже доверяли ему свои личные тайны, скрывая их от своих родителей, а его посвящали. Для нас Олег Иванович был верный друг и надёжный старший товарищ. Никто не уходил и не бросал наш археологический кружок, которым он руководил, а ставшими взрослыми, мы по-прежнему приходили к нему просто поговорить, а иногда исповедовались перед ним, попав в закрученные жизненные ситуации. И Он никогда не отказывал в помощи: и словом и делом. Всегда у него находилось время для всех кружковцев.

Вдруг среди мыслей раздался, неизвестно откуда, голос Олега Ивановича.

– Ты звал меня, Владик? – Он появился перед моим костром таким же простым обликом и превосходным образом, оставшимся у меня навсегда в памяти. Но что-то у него появилось новое, бессмертное. Это был не багровый отсвет огня от костра, а незнакомое и неземное свечение. Будто вспыхнувшее Сияние горного гиацинта, обаятельного сине-голубого цветочка, растущего тут же на отрогах Сандык-Каи. Словно спят в этом цветочке преданья старины. Сегодняшнее мимолётное прикосновенье пальцев будто вызвало волшебное волненье. Я не удивился, память постоянно озаряется воспоминаньями ушедшего прошлого земли и моего земного. Я и не подозревал прежде, что способен так глубоко сосредоточиться и вновь встретиться с Олегом Ивановичем.