Антон Рундквист - III единство

Трой же был частным детективом. То есть на самом деле он был служащим на бензоколонке, но ему больше нравилось изображать из себя Дика Трейси. А кому бы не нравилось? Я находил его, по меньшей мере, забавным, особенно мне запомнились его мрачные монологи в стиле нуар. Вот, к слову, что он мне однажды ответил на вопрос, как у него дела:

– Уже семь месяцев длится мое заточение в психиатрической лечебнице, стены которой будто бы с каждым днем все сжимаются и сжимаются, грозя в один ужасный момент раздавить то, что осталось во мне от человека. Но, несмотря ни на что, я продолжаю свое расследование, начатое тем жарким, удушливым летним вечером, когда я по своей воле попал сюда с целью раскрыть, возможно, самый страшный заговор в истории Соединенных Штатов со времен закрытия сериала «Секретные материалы». Я всегда знал, какие силы противостоят мне в моем крестовом походе за правдой, но им не удастся сломить мой дух, пусть я уже достаточно долго блуждаю по лезвию бритвы, острому, как соус чили, подаваемый к свиным ребрышкам в ресторане «У Фернандо» в Сан-Антонио. И раз уж в моей памяти, изрешеченной медикаментами, точно пулями тридцать восьмого калибра, которыми здесь пичкают мой мозг изо дня в день, будто спортсмена-олимпийца перед соревнованиями, возник образ мяса, то не могу не отметить повышение качества местных обедов, напомнивших мне о светлом времени, когда у меня были жена и дочь, о времени, безвозвратно утерянном… но такова цена за работу детектива. В общем, у меня все нормально. А как сам поживаешь, Уолт?

М-да, такой он был, наш Трой. Между прочим, его речи производили впечатление не только на меня, но и сразу на двух представительниц прекрасного пола: на тихую и застенчивую Миранду и на пожирательницу мужских сердец Скарлет, которые на самом деле были одной женщиной, страдавшей от раздвоения личности. Трою, видимо, больше нравилась Скарлет, так как она, будучи роковой красоткой, лучше вписывалась в созданный им мир. Только, пожалуйста, не говорите об этом Миранде, ни к чему расстраивать хорошего человека.

Вот я и описал в общих чертах ту обстановку, в которой находился, проходя курс лечения во избежание тюремного заключения. И все вроде бы шло нормально (насколько это вообще возможно в сложившихся условиях), но только до определенного момента. Неприятности, как часто и бывает, начались со знакомства с симпатичной молодой девушкой по имени Сэнди, ворвавшейся в мою жизнь, словно безумный ураган.

Произошло это во время дневной прогулки. Я, Фил, Майлз, Билл и Джордж кидали мяч в корзину, пока мне не удалось сильно выйти вперед по очкам. Может быть, мне стоило стать баскетболистом, а не бухгалтером? Затем я решил немного передохнуть и, бросив взгляд на ближайшую скамейку, увидел, что на ней сидит девушка в больничной пижаме, как и у многих других пациентов. Мне раньше не доводилось видеть эту прекрасную особу в лечебнице, иначе бы я ее точно запомнил: длинные русые волосы, собранные в хвостик, большие синие глаза и практически не сходящая с лица мечтательная улыбка как-то сразу привлекли к девушке мое внимание. Должен сразу заявить: не в моих правилах знакомиться с женщинами в психиатрических больницах, да и вообще в то время у меня не было абсолютно никакого желания с кем-либо знакомиться. Однако что-то в этой пациентке меня привлекло, а, возможно, мне просто стало скучно. В любом случае, я решил к ней подойти.

– Не возражаете, если я присяду? – обратился я к девушке.

Сначала она посмотрела на меня с удивлением, как на психа (да-да, знаю, я и был психом, но все же…), потом выражение ее лица переменилось на приветливое.

– Конечно, – ответила девушка. – Я даже буду рада.

– Спасибо, – поблагодарил я, немного смущенный тем взглядом, которым она меня одарила.

– М-м… – произнесла незнакомка, при этом закусив нижнюю губу. – Не поймите меня неправильно, но. вы – первый человек за долгое время, который ко мне обратился.

– Да что вы говорите? – удивился я.

– Сама не знаю, почему, но люди все время проходят мимо, даже не поздоровавшись.

– Привет, – зачем-то сказал я (видимо, хотел исправить несправедливость, допускаемую остальными по отношению к этой девушке).

– Привет, – ответила она и улыбнулась. – Меня зовут Сэнди.

– Приятно познакомиться, Сэнди, а я – Уолт. Вы давно здесь?

– Ага, смотрела, как вы и другие парни играете в баскетбол.

– Ну, это не совсем баскетбол, мы просто по очереди кидали мяч в корзину… Но я имел в виду другое: вы давно, э-э… в клинике? Просто я вас раньше здесь не встречал.

– Уже достаточно давно.

– Удивительно, что мы с вами до сих пор не пересекались. Хотя здание тут большое, людей много, и постоянно кто-то уходит, а кто-то, наоборот, появляется.

– Простите, – неуверенно сказала Сэнди. – Это, наверно, не очень скромный вопрос, но почему вы здесь?

– В смысле, в лечебнице?

– Ага.

– Я… – Мне было несколько неловко делиться подробностями своего диагноза с малознакомой симпатичной девушкой. – У меня вроде как проблемы с управлением гневом.

Услышав это, Сэнди насторожилась и едва заметно отодвинулась чуть подальше от меня.

– О, не стоит беспокоиться, – поспешил уверить я. – Просто у меня произошел конфликт с начальником, и, чтобы избежать еще более неприятных последствий, я согласился пройти курс лечения.

– И какие же более неприятные, чем помещение в психиатрическую лечебницу, последствия вам могли грозить?

– Видите ли… – Я пытался подобрать слова так, чтобы не произвести негативного впечатления на девушку. – Мой начальник, мистер Бигли, – человек весьма и весьма неприятный, но при том еще и достаточно влиятельный, поэтому мне грозил максимально возможный при таких обстоятельствах тюремный срок.

– Господи! Что же вы такого ужасного сделали?

– Я… ударил мистера Бигли по лицу. Один раз. В какой-то мере это была самооборона, так как в противном случае он просто вынес бы мне мозг.

Неожиданно Сэнди, на лице которой до этого отражалось нечто вроде тревоги, начала звонко смеяться.

– Вы побили своего босса! – сквозь смех выговорила она. – Похоже, вам удалось осуществить Великую Американскую Мечту!

– Великую Американскую Мечту? – переспросил я. – Да, пожалуй. В этом что-то есть. И если меня кто-нибудь спросит, как я оказался в сумасшедшем доме, то я отвечу, что это цена за осуществление Великой Американской Мечты.

Теперь уже смеялись мы оба. Не припомню, когда мне еще в жизни было так же весело. У меня закралась мысль, что вот сидят двое душевнобольных на скамейке во дворе психбольницы и истерически ржут над какой-то довольно глупой шуткой, и от этого становилось еще смешнее.

– Уф… – произнесла Сэнди, немного успокоившись. – Давно так не смеялась. А, знаете, я сразу поняла, что вы нормальный, ну, то есть по сравнению с остальными здешними обитателями.