Андрей Кайгородов - Вибрирующая реальность. роман

– Какие у вас глаза! Я ничего подобного в жизни не видел – начал плести паутину своих сетей Самсон.

Лия расплылась в улыбке.

– Вы не смотрите, что я такая хрупкая, я могу перепить любого мужчину – кокетливо сказала она.

– Ха-ха-ха – рассмеялся Самсон – так уж и любого?

– Угу – хмыкнула Лия – мы в общежитии с парнями устраивали соревнование, я их всех сделала – не без гордости произнесла медсестра и слегка выпятила вперед свою роскошную грудь.

– Видать, слабенькие парни попались – усмехнулся Самсон.

– Что вы, еще какие матерые, только это им не помогло, все равно проиграли.

И Самсон, как зеленый неопытный пескарь, заглотил наживку.

А под утро, в больницу доставили женщину, пострадавшую в автокатастрофе. Конечно, Самсон смог бы ей помочь, но в тот момент он был невменяем. Развалившись на кушетке, врач спал, прижимая к обнаженной волосатой груди, стройные ноги блондинки. И когда его наконец-то разбудили, он долго не мог найти свои трусы, а после того, как нашел, у него никак не получалось надеть их на себя.

Пострадавшая, промучившись в реанимации два часа, не получив никакой специализированной помощи, отошла в мир иной. Дело решили замять, дабы не выносить сор из избы. Вместо преступной халатности, повлекшей за собой смерть пациента, Самсона выгнали с работы и отлучили от медицинской практики с формулировкой – «Врачебная ошибка – неправильное действие (или бездействие) врача, имеющее в своей основе несовершенство современной науки, незнание или неспособность использовать имеющиеся знания на практике».

Он так и не смог забыть, того тягостного, ужасного утреннего похмелья и вот что-то подобное повторилось вновь, в ином обрамлении, но с идентичным послевкусием.

Штиц сидел на кухне и не знал куда себя деть. «Может яду выпить» – подумал он малодушно. Сигарета в его руке истлела и обожгла пальцы. Самсон подул на них, а затем сжав ладонь в кулак, что есть мочи ударил в стену. На костяшках пальцев проступила кровь. Теплые, колючие слезы потекли по его щекам. Запрыгал по столу телефон, кровожадно урча, испугав Самсона. Штиц от неожиданности дернулся, взглянул на номер, звонил Вазян.

Арнольд проснулся от дикой головной боли, черепушка буквально раскалывалась на части, в горле стоял ядовитый вкус хрена. Вазян кое-как доковылял до туалета, приподнял крышку унитаза и долго стоял с открытым ртом, мучаемый желудочными спазмами, сжимая обеими руками голову. Наконец-то его вырвало, мерзкой жижей, как ни странно, стало чуточку легче. Он умылся и вернулся в постель.

«Очень странно – подумал Вазян – словно бы эти упыри знали, зачем шли. А если это так, значит, их кто-то навел. И как ни крути, все пути ведут к этому сукиному менеджеру Грише, ведь он один знал, где мы и что при нас деньги. Хотя он сам пострадал не меньше нашего, но за такую сумму, любой дурак согласится получить пару фингалов, при этом подозрений никаких. Нет, нет – размышлял Вазян – наивно полагать, что нас обули посторонние, так на шару поживиться содержимым карманов. Бред. Тут к гадалке не ходи, все красными нитками шито».

Вазян дотянулся до мобильника и набрал номер Самсона.

Самсон долго смотрел на пляшущий по столу телефон, затем, вытер ладонью слезы, высморкался и поднес к уху трубку.

– Да – заупокойным голосом произнес он.

– Это Вазян – взволнованно пробормотал телефон.

– По хрен мне кто это, че тебе надо?

– Я вот что подумал, это ведь не просто так случилось. Думаю Гриша навел, он один знал про деньги.

– А какого ты мне звонишь? – огрызнулся Самсон – ему и звони.

– Так ему-то чего звонить? – удивился подобной реакции Вазян.

– А мне чего звонить, я по-твоему киллер, пойду этого козла паяльником убивать, отдай наше бабло? Развели нас как лохов педальных, вот и все.

– Самсон, это он, по-любому, больше некому. А те ребята они непросто…

– Иди в жопу – недослушав до конца, заорал Самсон и запустил телефон в раковину.

Сходив за аптечкой, Штиц обработал руку йодом и закурил.

Вдруг раковина задребезжала, наполнившись непонятным звуком. Самсон подошел, взглянул, вновь звонил телефон, оказавшись довольно выносливым к механическим повреждениям. Штиц повернулся и уставился в окно. Телефон пугал раковину минуты две, затем утомившись смолк, однако через несколько минут, звонок повторился и, продребезжав какое-то время, вновь затих. Лишь когда телефон зазвонил в пятый раз, Самсон взял трубку.

– Алло, алло – раздалось в трубке – Самсон, это Гриша.

– Че надо? – без какой-либо эмоциональной окраски произнес Самсон.

– Я тут это, короче шеф меня спросил, пришлось рассказать – словно оправдываясь, говорил Григорий.

– О чем? – все тем же холодным, стальным голосом произнес Самсон.

– Ну как, то что нас побили, ну – Гриша слегка замялся, а потом все же нерешительно выдавил из себя – обокрали.

– Не вас – повысил голос Самсон – не вас, Гриша, а нас, нас с Вазяном обокрали. И вот еще, Гриша, есть подозрения, что обокрали нас по наводке. По твоей, Гриша, наводке.

– Да ты, да я… – Гриша захлебывался от ярости – да вы че, мне чуть челюсть не снесли, да я…

– Иди ты в жопу – желчно крикнул Самсон и положил трубку.

Поднявшись с места, он вытряхнул переполненную пепельницу в мусорное ведро, захватил с собой зажигалку и сигареты и направился в комнату. Присев за письменный стол, Штиц включил компьютер, открыл папку с фотографиями и начал их смотреть. Это были старые, черно-белые фотки его юности, отсканированные и помещенные в папку «юность волосатая». У Самсона засосало под ложечкой. Он вспомнил, как в 16 лет, они вместе с друзьями организовали рок-группу, как он разучивал партии баса, до, ля, фа, соль, как учился бренчать на акустике, сочиняя свои собственные песни, как писал наивные, глупые стихи о любви, чувстве справедливости, о природе.

Самсон улыбнулся. Он вспоминал канувшую безвозвратно молодость, с какой-то легкой грустью, с душевной теплотой. Затем мед институт, учеба, зубрежка. Вспомнил, как по неизвестной причине упал в обморок, присутствуя на операции по удалению аппендицита, как после этого над ним долго потешались однокурсники. На этой почве он даже подрался с Вовкой Анохиным и их обоих хотели исключить из института. Вовку на следующий год, все же отчислили, за академическую неуспеваемость. Штиц вспомнил, как впервые увидел свою жену Вику. Она не была писанной красавицей, но держалась так, словно бы ее мамой была сама английская королева. Это высокомерие и чванливость с которой Вика относилась к людям, поначалу пугали Самсона. А затем на одной из вечеринок, он влюбился в нее и все недостатки враз перестали существовать. Лишь спустя три года после женитьбы шоры с его глаз спали. Однако же Самсон и с этим смирился, «семья есть семья» – поговаривал он всякий раз, успокаивая себя. Но на работе стал все чаще прикладываться к спиртному, флиртовать с санитарками и даже вступать с ними в интимную связь. Безусловно, такое поведение супруга не нравилось Вике и это не могло не сказаться на их семейных отношениях. Вика постоянно ворчала, порой переходя на крик, вечно упрекая в чем-нибудь мужа по поводу и без. Последнее время они часто ссорились, после ссор подолгу не разговаривали друг с другом, затем мирились, и все начиналось заново, по отработанной программе.