Василий Фомин - Демоны Египта

– Это почему? – очень сильно удивился Меху.

Он заметил, что у черной пигалицы во рту появилось нечто похожее на виноградину.

– А вот по такой причине!

Девчонка щелкнула пальцами и из ее ладони вылетело что-то светящееся, пролетело мягкой искрой и вновь скрылось в ладони.

– Что это? – спросили все трое.

– Оп!

И вновь мягкий огонек вылетел из ладони маленькой негритянки и вернулся обратно.

– Отдай сюда! – кинулись к ней все трое.

– А берите. Ни капельки не жалко. Оп! – она вновь подбросила дивный кусочек огонька.

Грабители ухватили его, то есть попытались ухватить, но поскольку огонек был один, а хватало его шесть рук, то ни одна не достигла цели, а схватила его опять маленькая черная ладошка.

– Возьмите. – девчонка протянула раскрытую ладонь со светящемся камнем.

Камень пошел по рукам, грабители что-то шептали и бормотали.

– Нравится? – спросила девочка. – Наверное, убить меня готовы, за этот камушек?

Мужчины недобро уставились на наглую малолетку.

– А заберите его себе. Храбрые грабители.

Египтяне некоторое время рассматривали камень, перекатывая его по ладоням, затем вновь уставились на малолетку. Надо с ней что-то решать.

– А не надо. – неожиданно сказала пигалица. – Все решено за вас. Хотите еще таких камней? Хотите других камней? Хотите золота и даже серебра?

– Кто ты?

– Кто, кто. Кое кто, кто вам нужен. Точнее не я, а сокровища мертвых. Вам нужны еще такие камни, вам нужны золотые и серебряные ускхи, перестали сорванные с груди усопших и перстни вырванные с истлевшими пальцами?

– Откуда нам знать, что ты не врешь?

– Отсюда.

Девчонка швырнула свиток папируса.

– Здесь обозначены наиболее богатые захоронения и, главное, скрытые в них ходы.

– Откуда это у тебя?

– Не твое дядечка дело.

– Откуда же нам знать, что ты не врешь?

– Я, конечно же, пойду с вами.

– И что ты хочешь? Какую долю?

– Долю? Мою долю? Конечно, я потребую свою долю, но она будет заключаться не в сокровищах мертвецов, а в живых мертвецах.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь девчонка!

– Я говорю о своей доле. Ты согласен получить доступ к сокровищам, а мне мою долю уплатить иным способом? Мне не нужны сокровища, мне нужна от вас одно услуга.

– Мы согласны. – ответил Джед, неожиданно подумав, что когда сокровища будут у них в руках, то от странной и наглой девчонки будет очень просто избавиться. – встречаемся у края поля Сокара, там где…

– Не-е-ет, нет, большие дядечки, так мы можем разминуться. Встречаемся мы у ваших домов, я, ну так, на всякий случай, хочу знать, где вы живете.

– Зачем тебе это?

– Чтобы черные собаки знали кого затравить на крайний случай. – ответила странной фразой черная девица.

– Хорошо, приходи в воровские кварталы…

– А тоб я не догадалась!

– … в воровские кварталы на улицу папирусных циновок. Как только стемнеет.

– А маленькую и беззащитную сиротинушку разве никто не трахнет? – невинно спросила малолетка.

Трое мужчин переглянулись.

– Чтоб я могла завтра рассказать об этом вашим женам?

– Тьфу, дура!

– Ага. Только смотрите умные не нажритесь подобно свиньям на мой камушек и на свой перстенек. До вечера умные и храбрые дяденьки.

Вечером трое грабителей встретились у означенной одинокой пальмы.

– Ну, че, придет шмара эта малолетняя?

– Сомневаюсь.

– Придет. – сказал Джед, – такими камнями запросто не разбрасываются, нет смысла ей выкинуть запросто так такой камушек. Ей что-то от нас надо. Она придет и непременно. Другой разговор, что с ней делать?

– А что с ней делать – возьмем сокровища и ножом по горлу – не нравится она мне!

– Ножом по горлу, говоришь? Ну возьмем раз, а дальше что? Эта черномазая – это не черномазая, а это… ну, как ее, короче это золотая ниточка, а ты по ней ножом, лучше просто сейчас уйти и не вспоминать.

– Ну, да – не вспоминать! А ты думаешь она о нас забудет?

– Думаю, что нет. – помолчав сказал Джед.

– И не надейтесь, – прозвучал детский голос, – не забуду.

Мужчины покрутили головами, но ничего подобного несовершеннолетним черным девчонкам не обнаружили.

– Ты где?

– Здесь я, здесь. Только ножом по горлу меня не надо чиркать. Ну, я страсть как этого не люблю! Ну, я после этого просто в бешенство впадаю. Зверею прямо!

С ловкостью обезьяны с пальмы слезла давешняя чернокожая пигалица.

– Привет обезьяны! – приветствовала она разбойное сообщество. – Здрасьте гамадрилы, здорово павианы. Ну, че, уроды, готовы к святотатству?

– Ты бы это… следила бы за дурными словами.

– Да, ладно! Это вы здесь живете?

– Тебе может указать и дверь?

– А и укажите на тот несчастный случай, что вас мертвецы утянут в мир загробный…

– Да чтоб ты сдохла!

– … так хоть ваши семьи на первое время обеспечить.

– А тебя они не утянут?

– Не-е. Я с ними на короткой ноге. Ну, че пошли или еще потрандеть охота?

– Пошли, но смотри мой нож наготове.

– Ой-ой-ой, как страшно, только кому? Вам или мне? Я вам ножами не угрожаю. Сказала же – будут вам сокровища, а мне без надобности они.

Хунни лежал на крыше старой полуразвалившейся гробницы, рядом с провалом чернеющим в ночи и чувствовал себя крайне неуютно.

Помимо возможных, но редких случайностей оставить свои кости на священном поле Сокара в виде встречи со стаей гиен или случайно забредшим львом, была вполне реальная опасность наткнутся на стражу, а если стражникам придет в голову взять с собой собак, то встреча эта будет неизбежной и совсем не радостной. И именно для Хуни.

Собственно он и торчит здесь, как шакал на разрушенной гробнице, чтобы выяснить, когда проходит стража в ночные часы в этом отдаленном конце города мертвых. Для этого он выбрал гробницу достаточно высокую, находящуюся на самом краю и, что самое главное, разграбленную.

Может стражники, поймав его (да не дай бог Ра!), не будут чиниться и возьмут да и отпустят. Ага, сейчас, как же! Но, посмотрите сами – он на самом краешке, в город мертвых практически не заходил, а эта гробница давно разрушена.

А что он, мать его, – спросит стража, – он здесь делает? Вот это вопрос, конечно, не из лучших, ибо делать здесь, честному человеку, да еще среди ночи, ну совершенно нечего. Вот были бы у него с собой пара перстеньков или, скажем, браслетик можно было бы рассчитывать на снисхождение стражников в виде нескольких пинков и благословением древком копья по спиняке на прощание.

Но последнее время не везло и никаких таких колец-браслеников у Хунни и его друзей грабителей не имелось.

Кроме всего прочего и помимо этих неприятных, но не смертельных мыслей, Хунни было просто страшно в городе мертвых.

Постоянно скулили и подвывали шакалы, словно тени ушедших в мир загробный и вернувшиеся ночью к своим могилам. Что-то шуршало и топталось прямо внизу у гробницы.