Василий Фомин - Демоны Египта

Потом, уделив буквально пару слов детям, передал слово коллеге. Так, собственно, и сказал:

– Ну, теперь и ты что-нибудь поговори.

– Господин старший писец, сначала все шло как надо. Мы решили не следить за «крысами», поскольку это довольно трудно сделать ночью, и можно спугнуть или упустить. Чтобы не нервировать грабителей, мы решили залечь у стен великого сооружения. Ведь все равно было известно, куда они идут.

– Умно. – согласился Хеви и, добавив иронии, добавил. – И даже очень. Умнее не бывает.

– «Крысы» появились бесшумно, словно тени, и исчезли в воротах, они свое дело знали. Мы проследовали за ними, остановились в галерее, и, оставаясь под прикрытием огромных колонн, видели, как они свернули вправо к храму Львиного Хвоста, чтобы оставаться в тени. Все было совершенно тихо, и мы вернулись обратно за ворота, продолжать наблюдение. Некоторое время все было спокойно, только шакалы что-то развылись, прямо сердце останавливалось от их стенаний. Потом появился какой-то странный тип.

– Та-ак! Что за тип?

– Он некоторое время терся около ворот, затем разговаривал с огромным филином, сидящим на стене.

– С каким еще филином?

– Ну, там летал все время филин и жутко кричал. Здоровенный такой – локтя четыре в размахе крыльев – прямо не филин, а филинище. Честно говоря, мы не на шутку перетрухнули и лежали, боясь пошевелиться. Нам показалось, что это душа Осириса-Нетджеритхета прилетела из нижнего мира охранять свои сокровища. Тип этот, ну вот тот самый, так его и называл, так, прямо так и сказал, – ты, говорит, – Бу Нетджеритхета. Так прямо и сказал! Потом филин взял, да скинул его в глубокий ров. Мы думали все – конец, ему мерзавцу, но тот, там внизу, через некоторое время начал смеяться. Потом он смеяться перестал и полез по углу стены с такой скоростью, словно его кололи в задницу копьем. Забравшись на стену, он начал бегать там, размахивая руками, потому, что на него опять насел тот самый здоровый филинюка. Спасаясь от Бу Нетджеритхета, тип спрыгнул в галерею, и филин улетел прочь, оглашая окрестности жутким смехом, от которого нас всех пробрала дрожь, и мы чуть было не бежали в страхе. А когда три четверти ночи миновали, в самом страшном седьмом часу, когда демоны полностью владеют миром, появились «крысы». Они… их… позвольте глоток пива, господин, а то мне до сих пор жутко, как вспомню…

Старший писец раздраженно толкнул жбан. Нофри приник к прохладной, ершистой влаге и долго не мог оторваться.

– Они шли друг за другом, словно гуси от реки, и плакали. – сообщил он, наконец, едва не захлебнувшись и отдышавшись.

– Что-что?!

– Плакали и подвывали, словно оплакивая потерю самых близких.

– Грабители, законченные мерзавцы, и подонки, изверившиеся во всем, плакали? Ты это хочешь мне сказать?

– Это и было самое страшное, мой господин! Они оплакивали сами себя и выли от ужаса.

– А вы куда смотрели? Почему не привели их в город?

– Нам было очень страшно, ноги подгибались от их стонов, но мы все же попытались им помочь, но нас не подпустили.

– Кто вас не подпустил, лохмотья своей храбрости?

– Демоны, которые их сопровождали.

– Демоны?

– Их сопровождали демоны.

– Какие еще демоны? Что за вид они имели?

– Обезьяны.

– Так демоны или обезьяны?

– Демоны, господин, но в образе обезьян. Гамадрилы и другие павианы! С огромными клыками, больше чем у львов. Они кинулись на нас и отогнали. У них такие зубы и такие когти, а так же ярость, как у львов. Они увели с собой всех несчастных «крыс».

– А проследить, куда их увели, умишка не хватило. – господин Хеви выпятил губу и приподнял руку, намереваясь дать подзатыльника коллеге.

– Хватило, господин наш, на свою голову, нам ума хватило, потому что когда демоны увидели, что мы издали, следим, то некоторых из них так это разозлило, что они весь остаток ночи, гонялись за нами по всему городу мертвых, и так нас всех отделали, зубами, когтями и кулаками, что я и не чаял уж, увидеть золотой диск Хепри утром. Вот посмотрите, какие раны и царапины от их зубов и когтей их же, вот взгляните на лохмотья моего схенти.

– Да, похоже, будто тебя пожевал крокодил, а потом тобою плюнул. Кстати, где остальные?

– Кто где, мой господин, а где кто, я точно и не знаю. Нас гоняли, как таксы кроликов, по всему священному полю Сокара, словно кур по курятнику, как очень справедливо заметили вы в начале беседы.

– Но отдыхать еще не время. Сейчас скажу служанке, чтобы тебя обмыла и смазала раны целебной мазью. Надобно вызвать маджаев, и мы нанесем визит святым отцам в Кебеху Нетеру. Очень мне интересно, чем это они занимаются ночами.

– Дозвольте мне остаться, господин старший писец. Вы знаете, что я совсем не робкого десятка, но сердце мое до краев наполнил ужас, чувство крайне неприятное для моего сердца, а так, же очень горькое на вкус.

– Не дозволяю.

– Господин, мне не пройти и сотни шагов.

– Верхом поедешь – я дам тебе осла. Дело складывается так, что тебе надо думать не о коровке с козочками и чужом винограднике, а о том, как бы не лишиться своего. А вместе с тобой и мне о том же надо думать. Две банды пропали за неделю! Что доложить мне господину Уаджару? Не посоветуешь чего-нибудь умного такого? Мне надобен твой нос, твои уши и твои глаза. Может сам в гробницы будешь лазить?

В сопровождение маджаев, вооруженных палками, Хеви и Нофри прибыли к огромной стене Кебеху Нетеру.

По дороге удалось подобрать кое-кого из участников ночных событий. Один сидел на пальме, крепко обняв ее руками и ногами и на уговоры слезть, никак не поддавался. Слез только после того, как маджаи залезли к нему и несколько раз огрели палками. Тогда бедняга пришел в себя, слегка порозовел и наконец-то слез на землю.

Другой умудрился забраться почти на самую верхушку можжевельника. Слезать тоже не спешил, так же как и первый, а после того как его попытались стряхнуть, полез еще выше и верхушка дерева согнулась под тяжестью тела и плавно опустила его вниз, где его ласково приняли нежные и заботливые руки маджаев.

Третий в мечтах и раздумьях встречал первые лучи дневного светила на крыше гробницы.

Четвертого таинственная сила совершенно непонятным образом поместила на высокую стену, окружающую Кебеху Нетеру. Как смог человек взобраться на стену в двадцать локтей высотой, осталось покрыто мраком неизвестности. Так же неизвестной оставалась судьба остальных.

Не особо церемонясь, Хеви въехал внутрь Священного комплекса горизонта Неджеритхета, он же Кебеху Нетеру.

Осел процокал копытами по галереи громадных колонн, подавляющих своими размерами и ощущаемой даже глазом тяжестью, затем вышел на широкую площадь, рядом с южной ступенчатой пирамидой, точной копией горизонта Неджеритхета, возвышающегося тяжкой громадой у северной оконечности площади. По правой стороне площади тянулся ряд строений среди них массивные мастаба с округлыми вершинами – захоронения членов семьи, ушедшего в свой горизонт владыки и храм Львиного Хвоста.