Константин Каронцев - Ведьма портного. Реальность из снов

– Ну и к кому же?

Она откидывала одеяло, и вставала, представая в шелковом пеньюаре.

– Бедный Дэвид, – продолжая смеяться, говорила она. – В этом случае ты бы умер от потрясения. С твоими-то комплексами, немудрено.

Он старался отвести от нее взор, но не мог и с затаившимся сладострастием смотрел на нее. Ярость, раздражение отступали назад в прошлое сомнений и он уже не спорил и не устраивал браваду речей.

– Наверное, ты имеешь в виду ее ужасную привычку играть по ночам. – Рассудил он. – Эннабел, ты права.

Оглядывая потолок, через который лились звуки музыки, она вновь посмотрела на него.

– О, какой прогресс. – Ухмыляясь, сказала она. – Ты вспомнил мое имя. – Она подошла к нему и, нагнувшись, поинтересовалась: – Ну что ты, как голодный щенок? Бесстыдник, какой у тебя сейчас похотливый взгляд.

– Но что же в этом такого? – Прошептал он. – Если у меня жена такая обворожительная…

– Да-да, – язвительно перебивала она его и, подходя к двери спальни, отрезала:

– Утех не будет!

– Эннабел!

«Только когда она что-то хочет, а не тогда, когда я хочу» – вспоминая эту сцену, думал Дэвид, потягивая очередную порцию виски. «Сколько же в ней доминантной направленности и как мало в моем характере твердости, умения настоять на своем. Ну ничего, я, зато умею идти к намеченной цели. Может добиваясь развода с ней, я хочу доказать в первую очередь себе, что я не тряпка». – В голову настоятельно полезли воспоминания одного из вечеров, когда между ними не было никаких пререканий и ссор. Они пришли из театра, воодушевленные просмотренным спектаклем и Эннабел, предложив ему откупорить бутылку вина для продолжения прекрасного вечера, ласково, но свойственной ей дерзостью, сидела рядом с ним и рассказывала смешные истории, связанные с ее салоном магии. Она профессионально занималась гаданием, и каждый день принимала у себя в основном девушек и женщин, отчаявшихся кого-то найти и шедших к ней за призрачной надеждой в виде раскладывания пасьянса и карт Таро. Небольшой в бордовых тонах салон, расписанный непонятными для Дэвида магическими заклинаниями, находился в правом крыле первого этажа. В приемной всех желающих узнать свою судьбу предварительно записывала пожилая женщина, честно отрабатывавшая свой хлеб. Зачастую к Эннабел возвращались прежние клиентки чтобы поблагодарить за сбывшееся гадание, преподнося различные дары: начиная с бутылок выдержанного вина и заканчивая золотыми украшениями. Были и недовольные прогнозом клиентки, но Дэвид что-то так и не мог припомнить, удавалось ли им выиграть словесную битву у его жены? Скорей всего таких по природе своей не могло существовать. «Наверное, превращала их в соляной столб» – пошутил он про себя и вернулся мысленно к тому вечеру. Они наслаждались вкусом терпкого вина, подаренного одной из клиенток и Эннабел нежно обнимала своего мужа, а он жадно ловил эти мгновения, когда весь мир принадлежал только им и не было разлада, ибо пребывала гармония отношений.

Мог ли он сказать, что таких моментов было очень мало? Нет, их было предостаточно, только ему, из-за своей упрямой натуры хотелось переиначить на свой лад.

«Ладно, – воодушевляясь порцией виски, подумал он. – Пусть развода я не получу, признаться, так ли мне хочется? Но потрепать ей нервы я способен. И завтра я продолжу начатое дело». – И как шаловливый подросток, он улыбнулся и отправился спать в гостиную.

А пока он пил в одиночестве, Эннабел зажгла ароматические свечи и призрачное благовоние морского бриза разлилось в спальне. Поставив одну из свечей на тумбочку, она посмотрела в зеркало. Волнистые волосы ниспадали на плечи, в глазах притаились жесткость и дерзость, смешанные с насмешливостью. Римский нос созвучно сочетался с чувственными губами, и ее обворожительная красота гипнотически действовала на многих людей. В ее судьбе всегда преобладал выбор, а она предпочла всем остальным, несуразного на первый взгляд Дэвида. Вечного ребенка в душе, с появившимся девизом «allegro con brio».

– Эдипов комплекс, комплекс Электры. – Глядя на себя в зеркало, сказала она. – Возможно, но существует еще и магическое притяжение. Мы с ним разные и в этом наша схожесть. Противоположности если и притягиваются, то создают эффект черной дыры.

С потолка по-магически чаруя, раздалось звучание 8 симфонии Шуберта с такой душевной горячностью, что рояль заменял соседке весь оркестр вместе взятый. Эннабел удовлетворенно улыбнулась, продолжая смотреть в зеркало. Огонек свечей под крещендо метнулся ввысь и слегка опалил прядь ее волос. Но она из-за этого не огорчилась, как будто ожидая такого поворота событий. Подхватив искры, она бросила их в отражение. С четырех углов зеркало как пелена стал обволакивать густой дым, и образовавшаяся воронка в бешеном ритме забурлила, рождая что-то таинственное и необъятное человеческому сознанию. Лукавый и бесовский огонек засиял в ее глазах.

– Счастье не в том, что именно мы хотим, а в том, как оно приходит. – Продолжая монолог, молвила она. – Мой беспутный Дэвид, ты думаешь, что играешь с моей душой? Нет, ты топчешь свою сущность. Держись за меня, как за спасение. А иначе, – она сделала резкое движение левой рукой в сторону зеркала и мелкие осколки от незримого прикосновения разлетелись, падая на пол. – Ты совершишь моральное самоубийство.

Стало ощутимо дуновение холодного ветра. Огонек свечей медленно затух, тьма налегла тяжелым покровом в спальне. Осталось лишь тревожное и зловещее звучание на рояле, в исполнении соседки. Только теперь казалось, что музицирует не она, а выходец ада, ибо звуки жгли и полыхали сознание. Освещалась темнота спрятанных откровений. Накал был велик. Но спустя мгновение звучание растворилось в небытие, будто поглощенное эребом. Последним аккордом была упавшая крышка рояля. Уже занималась заря, гасившая звезды. Выдержанная миром внешняя тишина, оживлялась. Мир просыпался. Лишь петухи на рассвете не посмели пропеть.

Дэвид еле встал, потирая щетину и по кусочкам памяти собирая миниатюру вечерних событий. Драгоценная жена уже колдовала в своем салоне магии, и он ухмыльнулся, вспомнив о своем намерении внести озорное разнообразие в ее монотонный труд. Только чуть позже, когда настанет время обедать. А сейчас он сам готовился спуститься в подвальчик, где размещалась его мастерская по пошиву одежды. Он был портным и на протяжении семи лет шил в захолустном городке платья и костюмы для всех желающих. Еще совсем недавно, а точнее, два года назад, его мастерская находилась на другом конце города, обсаженная кустарниками и буками. Клиентов было не так много, но для приемлемой жизни достаточно было и этого. Именно там он и познакомился с Эннабел.