Юлия Грин - Связи

– Я знаю, что ты сейчас думаешь: «интересно, кто его нанял, может кто—то из семейки Шенбруннов?», но это на самом деле важно. Титул ты можешь получить и после, когда герцог умрет, можешь подать на права наследования, ты же и сам знаешь, как это делается. Но сегодня, пока герцог еще жив, вы с невестой должны отказаться.

Он произносит слово «невеста» чуть насмешливо, словно о чем-то догадывается, и Грэхам отходит от окна, мрачнея и чувствуя, как на лице появляется вежливая маска. Он надеялся провести вечер куда приятнее и, несмотря на свою заинтересованность в Гэбриэле, он не собирается продолжать разговор – это очевидно, что у Асарлая есть свои мотивы.

Что вообще за чушь он несет? Если бы Грэхам хотел получить титул через год или через два, он бы не стал сейчас выстраивать всю эту схему, у них с Джулс было бы время подготовиться, и не пришлось бы играть внезапно сделавшую «каминг-аут» парочку перед всем миром.

Он хочет этот титул сейчас, и просьба, пусть даже весьма интригующая своей неожиданностью, это не то, что может заставить Найта изменить свое решение.

– Думаю, наш разговор окончен, мистер Асарлай. Спасибо за компанию.

Гэбриэл ловит его за руку уже у самой двери, и Грэхам смотрит на него долгим взглядом: обычно секунд десяти хватает, чтобы люди поняли, что не стоит делать то, что они делают. Но, похоже, с Гэбриэлом этот фокус не срабатывает. У него теплые, чуть шероховатые пальцы, и Грэхам чувствует нажим – наверняка останутся следы, придется носить рубашки с длинными рукавами.

– Отпусти мою руку.

Голос у Грэхама очень подходит ко взгляду – ледяной и слишком спокойный, но Гэбриэл упрямо сжимает губы и тянет Грэхама к себе, наклоняясь, касаясь обеими ладонями его висков.

– Я кое-что покажу тебе, и если после этого ты решишь, что я несу чушь, то можешь идти и получать «то, что принадлежит тебе».

Грэхам хочет сказать что—то, например «какого черта» и «хватит распускать руки», и «ты что, чертов профессор Ксавьер?», но не успевает, потому что от прикосновений Гэбриэла по телу разливается тепло, а разум наполняется вспышками и образами, словно фильм за закрытыми веками.

Он видит пустыню и всполохи пламени, словно танцующие вокруг Гэбриэла, видит неясные, едва различимые руны на песке, и лица людей, простирающих раскрытые ладони к небу, наконец дарующему им дождь. Видит человека – очень похожего на одного из гостей, с довольной, сытой ухмылкой, качающего головой и исчезающего в танцующем огне. Видит долгие разговоры Гэбриэла с герцогом, здесь, в поместье, а еще – в полутемной палатке за тысячи километров от сердца Вены, там, где можно сбросить маску и уткнуться в чужие колени, и пальцы Асарлая, скользящие по темным, с сединой, волосам. Он видит – глазами Гэбриэла – что—то темное, словно пустоту, которая сгущается вокруг Генри, затягивает его, пульсирует в такт биения сердца. Он чувствует обжигающий холод под пальцами, когда они касаются побелевших шрамов на груди герцога, очерчивая их контуры, которые складываются в пентаграмму и имя.

«Есть контракты, которые нельзя заключать, Генри» – голос Асарлая все такой же мягкий и глубокий, и Грэхам не слышит, что отвечает герцог, но видит того же самого человека, что и в начале… галлюцинации. Вот только теперь на его челе корона из тяжелого червонного золота, а в руках перевернутая книга.

Грэхам отдергивается, чувствуя как колотится сердце и прерывается дыхание, и смотрит расширившимися глазами на в один миг осунувшегося и усталого Асарлая.

– Что… что это было? Как ты это сделал?

Тот пожимает плечами, опираясь о стену, и отвечает тихо.

– Считай это моим даром. Я редко вмешиваюсь во всю эту паранормальную чушь, но я пообещал Генри, что сделаю все, чтобы помочь ему. Поэтому я прошу тебя: откажись от титула.

– Я не знаю, что видел.

Грэхам трясет головой, жмурясь и все еще пытаясь понять, что на самом деле произошло. Все свои тридцать пять лет он не верил во всякую сверхъестественную ерунду, потому что это то, что нельзя ни увидеть, ни пощупать, да и просто потому, что с таким аналитическим складом ума, как у него, сложно допустить существование монстров и ведьм. Но то, что сейчас сделал Гэбриэл, то, что он каким-то образом показал ему… Похоже на галлюцинацию, конечно. И, тем не менее, Грэхаму кажется, что он все еще ощущает холод чужих шрамов под пальцами.

– Грэхам, я прошу тебя. Откажись от титула, и я буду твоим должником. Поверь мне, это хороший обмен.

Грэхам смеряет его взглядом, чувствуя, как на его лицо возвращается привычное выражение и приподнятая бровь – он умеет быстро брать себя в руки.

– Серьезно? Что ты такого умеешь, что твой долг будет стоить титула?

– Ну, для начала я работаю в Красном Кресте, причем на такой позиции, которая дает мне очень большие полномочия. У меня много полезных связей и навыков, и, к тому же, никогда не знаешь, когда тебе потребуется чья—то помощь, Грэхам.

Найт постукивает пальцами по подоконнику, бросая взгляд на парадный вход: гости уже прибыли, церемония вот—вот начнется, и сейчас ему надо принять одно из самых важных решений в жизни основываясь… на чем? На словах человека, которого он видит второй раз в жизни? На галлюцинации, в реальность которой невозможно поверить?

Он вспоминает образы, возникавшие перед глазами и то, каким спокойным выглядел герцог, когда Асарлай гладил его по волосам и то, с какой теплотой сам Гэбриэл смотрел на него… О. Серьезно?

– Ты с ним спал? С герцогом?

Слова срываются сами собой, но Грэхам уже знает ответ – пусть он и не может понять, каким образом Асарлай показал ему эти видения, но людей, которых связывает не просто дружба, он умеет отличить где угодно. Интересно, как это произошло? В смысле, что могло свести этих совершенно разных людей?

Гэбриэл пожимает плечами и не успевает ответить, потому что в коридоре звучат торопливые шаги, и в комнату влетает чуть побледневшая Джулия, которая смотрит то на Грэхама, то на Гэбриэла, и пытается подобрать слова.

– Грэхам, мне надо поговорить с тобой. Срочно. Мистер Асарлай, я прошу прощения….

– Нет-нет, все в порядке, мисс Найт. Я уже сказал Вашему жениху все, что хотел.

Гэбриэл бросает последний взгляд на Грэхама и выходит из комнаты, оставляя их наедине.

Джулия прикрывает за ним дверь, прислоняясь к ней спиной, и Грэхам только сейчас замечает, как сильно у сестры дрожат пальцы.

– Мы должны отказаться от титула, Грэхам.

Он смотрит на нее так, словно она сказала ему, что Земля квадратная, и делает пару шагов навстречу девушке, замирая возле письменного стола, с силой ударяя по нему ладонью, не сдержавшись, так, что Джулия вздрагивает.

– Да вы сговорились что ли? Ты-то почему, Джулс? Он уже говорил с тобой?