Евгений Захаров - Парадоксы. Сборник мрачных рассказов

Нет, Кристина не могла причинить вред. «Овощи» вообще никому не могли причинить вреда. Это доказывала вся история их появления – то есть все последние два месяца. Именно два месяца назад все и произошло.

Вернее, что произошло – Денис не знал. Да и кто бы ему рассказал? Те ученые, которым взбрело в голову испытать новую версию нейтронной бомбы? Они погибли первыми – их просто не стало. Пуф-ф. Как не стало и всех, кто находился в непосредственной от них близости – то есть на том земном полушарии, на котором располагалась родина ученых. Денис не знал о том, какой из компонентов нового оружия умертвил семьдесят процентов населения планеты, а какой – оставил в живых оставшиеся тридцать. Ему это было попросту неинтересно. Хотя тех слов, которыми он ежедневно костерил этих людей, было явно недостаточно. Для него, естественно. Ученым, собственно говоря, было уже все равно.

Итак, где-то около 30 процентов населения осталось в живых. И лишь пять из них сохранили свой человеческий облик. Нет, остальные не стали мутантами, нет! Не стали они и вампирами, оборотнями, зелеными человечками, или какими-нибудь динозаврами вследствие запущенной вспять эволюции.

Они стали… Ближе всего применительно к ним было наименование «зомби», причем в его истинном значении: «ходячий мертвец». Они утратили все, кроме телесной оболочки. Движущиеся манекены. Они бродили по городам и странам, натыкаясь друг на друга, на стены и предметы, абсолютно не нуждаясь ни в чем, кроме еды и питья.

Ели они все подряд – что могли переварить и чего не могли. Некоторые пытались попробовать живой человечинки, но как-то вяло, без энтузиазма. Дэн в своих странствиях пытался обходить «овощей» стороной, но не из опасений за свою жизнь, а больше из брезгливости. Начнет вот так какая-нибудь немытая тетка в обносках тупо хватать за руки, приходится отталкивать, а то и съездить по морде. А привычка соблюдать правила приличия отмирает медленно.

Зато кладбища облеплены «овощами», как навозными мухами. Чуют они хорошо, роют тоже, свободного времени навалом. У Дениса до сих пор загривок дыбом, как вспомнит свалку тел на кладбище одного небольшого поселка, попавшегося ему по дороге. Он потом три дня крошки в рот взять не мог, все в кустики нес.

Мерли они тоже как мухи. Мерли от всего подряд: от некачественной пищи, от падения с большой высоты, от неумения плавать – в своем бесконечном движении многие заходили в воду и тонули.

Дэн, как и многие оставшиеся в живых, поначалу долго не мог понять, что произошло. Просто в тот самый день по дороге на каждодневную работу в магазинчик по прокату велосипедов его (опять-таки, как и прочих выживших) шокировало зрелище разом осевших на землю десятков и сотен людей. Одновременно с этим весь город, в котором на тот момент проживал Дэн, потрясла серия ударов, взрывов и толчков: весь городской транспорт одновременно потерял шоферов. Даже сейчас, спустя два месяца, Дэн мог определить местоположение крупных городов по черным дымовым столбам. Эти пожары не могли затушить слабые дожди, проливавшиеся за это время всего три или четыре раза.

Денис, впрочем, не особо паниковал. Нет, конечно, когда это случилось, он был в ужасе. Но сейчас, спустя два месяца, он свыкся с ситуацией, оценил ее со всех сторон и даже нашел в ней приятные стороны. Оценил он ее так: какие-то мудаки взорвали что-то, что убило почти всех людей, а остальных превратило в овощей. Что-то вроде нейтронной бомбы. Дэн был безумно рад, что бомба оказалась не атомной. Но еще больше он был рад тому, что овощи оказались не агрессивными – иначе «зомби-апокалипсис», как его видели Фрэнк Дарабонт и Джордж Ромеро, добил бы ту горстку людей, что отчаянно пыталась спастись в нынешней ситуации.

– Дени-и-ис! Сколько можно орать! Иди сюда!

– Зачем? Тебе надо – ты и иди! – огрызнулся Дэн.

– Ты же знаешь, я не могу видеть эту тварь!

– На себя посмотри.

– Ах, так?

– Так!

Анжела выскочила на порог. Нет слов, сначала, когда Дэн повстречал ее, трясущуюся от страха, в одном из городков, оставшихся без света и еды (консервы не в счет), он был очень рад живому существу. Хотя у него уже тогда была Кристина…

– Опять ты дурью маешься с этим баклажаном! – истерично закричала Анжела.

– Умолкни, – хмуро ответил Дэн. – Заладила одно и то же.

– Тогда я сама ее выгоню!

Анжела толкнула в грудь безвольно качнувшуюся Кристину.

– Ну, ну! – прикрикнул Дэн, становясь между ними. – Начинается!

– Давно уже началось! И не закончится, пока ты не поймешь!

– Чего?

– Либо ты избавишься от нее…

– Либо?

– Либо это сделаю я!

– Да что ты говоришь? – Дэн прищурился. – Я скорее избавлюсь от тебя.

– Ч-что? – Анжела чуть не подавилась. – От меня? А сам с кем останешься, с дохлой стервой?

– Она ничем не хуже тебя. Даже наоборот – шуму от нее меньше.

– Трахайся тогда тоже с ней, некрофил чертов!

Что правда, то правда. Дэн был готов признать, что в этом отношении от Анжелы больше толку. Когда он только нашел ее, секретаршу, которая пряталась в бывшем офисе своей фирмы, первое время они постоянно занимались бурным и яростным сексом – снимали напряжение после шокирующих событий последних дней. Но по мере того, как Дэн все лучше узнавал Анжелу, нравилась она ему все меньше и меньше. Хотя на количестве сексуальных упражнений это никак не сказалось. В конце концов, Дэн был готов терпеть ее брюзжание по поводу их постоянных переходов из одного поселка в другой (в крупные города Дэн не лез, они даже издалека напоминали овощные ряды в супермаркете – ощущение не из приятных), по поводу однообразной еды или чего угодно еще, но ее выпады в адрес Кристины становились все злобнее. А этого Дэн, и без того измученный, выносить был уже не в состоянии.

Кристина была с ним дольше. Собственно, это он ее таскал с собой, как мог, мыл, расчесывал, переодевал. Кристиной он ее назвал в честь любимой актрисы Кристины Риччи. Как звали девушку на самом деле, он не знал – слышал краем уха: то ли Оля, то ли Юля… Еще в той, нормальной жизни, «то ли Оля, то ли Юля» была его соседкой – познакомиться с ней Дэн мечтал давно, но природная неуверенность в себе мешали ему сделать первый шаг. Каждое утро они сталкивались то на выходе из подъезда, то у остановки, где оба ожидали трамвая. Далее обоюдных «приветов» дело не заходило, но Дэн мечтал, что когда-нибудь, когда-нибудь…

«Когда-нибудь» наступило через неделю после того, как за смерть проголосовало 70 процентов землян. Дэн уже узнал, что он – единственный выживший в своем поселке, уже стащил тела родителей, брата и все валяющиеся по ближайшим улицам трупы в овраг и вылил в него все найденные в магазинах запасы «Белизны». Не узнал он одного – что все кошки и собаки, равно как и все звери и птицы планеты, вымерли наряду с людьми. Поэтому царапанье, раздавшееся в два часа ночи в его заднюю дверь (замок на которой с недавних пор он проверял каждый божий день), он приписал наконец вернувшемуся сиамскому коту. Открыв дверь, он чуть не заорал от радости – за ней стояла Кристина, чье настоящее имя он так и не узнал. Спустя мгновение его радость поблекла – девушка была явным овощем. Но в ее когда-то безумно красивых серых глазах Дэн прочел немую просьбу принять и защитить. Или ему просто показалось тогда, что прочел. И он принял. И теперь был вынужден защищать от нападок Анжелы.