Максим Кузьменко - Огма Конкордия. Свобода или смерть

Воины застыли в исступлении, пораженные грозным созданием. Скорее удивление, чем страх не позволяло им сдвинуться с места. Неизвестно сколько бы они еще просидели так, если бы не новый звук. Он был совсем не похож на предыдущий, и напоминал человеческий голос, искаженный многочисленными преградами.

Вацлав толкнул товарища и жестом велел идти за собой. Стараясь не хлюпать по мелководью, они двинулись на зов. Через минуту его можно было спокойно различить.

– Сюда! – снова послышалось из тьмы. Голос был мужским и скорее всего принадлежал заблудившемуся разведчику из Ирнха. Наверное, он был ранен и ждал помощи, ведь в этих местах черт ногу сломит, но на всякий случай Вацлав достал свою секиру.

– Он говорит по-нашему, – предупредил Ефим.

– Одно слово еще не разговор.

Вацлав занес оружие над головой, увидев торчащую из-за скалы руку. Она вяло свисала с окровавленного плеча, которое было частично видно. Старшина, готовый разнести проклятую ловушку, выполнил стремительный рывок с замахом, однако, вовремя остановился. Вместо удара он убрал топор и присел к раненому.

– Петро, живучий ты сукин сын!

Ефим рванул за командиром и увидел израненного солдата, сидящего в воде. Посиневший от холода Петро держал сломанную руку и пытался что-то выговорить дрожащими губами. Спокойная речь ему не давалась, только громкие вопли и стоны, поэтому он просто указал на факел. Ефим вручил светящееся приспособление товарищу и тот бесцеремонно макнул его в воду.

– Ты чего?

– Отлично, одним факелом меньше. Давай-ка мы отнесем тебя в сухое место.

Вацлав с помощником подхватили друга и потащили на высокий подъем, который плавно переходил на второй ярус пещеры, словно мост. Там они начали разминать его окоченевшие конечности, а за тем старшина напоил беднягу крепкой настойкой, которую носил для экстренных случаев. Петро постепенно приходил в себя, пока его раны не сдобрили все тем же зельем. Солдат скрючился и зашипел сквозь зубы, а чуть позже заговорил – боль окончательно отрезвила его.

– Шум, свет, вода… Если владыка глубин пробудится…

– Ты про червяка?

В ответ на вопрос Петро начал шипеть и стучать по губам. Было видно, что он смертельно боится чудо-зверя, что отдыхал наверху у сводов пустотелой горы.

– Мы в чужом доме, нам нужно уходить.

С неистовой решимостью он пересилил боль и поднялся на ноги.

– Согласен, – сказал Вацлав. – Пущай зверюга почивает.

Уже втроем они продолжили путь через горный лабиринт, стараясь сохранять тишину. Эхо во много раз усиливало любой шорох и могло стать причиной неприятностей. Проверять факт наличия у твари слуха никто не хотел, особенно Петро, который еле плелся толи от ранения, толи от опасений.

– Похоже мы впухнем, если он проснется, – заметил Вацлав.

– Учитывая то, что мы виновны в поломке акведука.

– Тише… Он и так знает кто мы и что натворили, – забубнил Петро.

– Да брось, это не смешно.

– Он сказал, что живет здесь уже тысячу лет, со времен основания Аиргарда. Что застал времена самого Аириона Богоподобного.

– Основателя? – удивился Ефим, услышав имя легендарного правителя.

Вацлав подошел к бредившему и взял его за плечи. По телу солдата шла мелкая дрожь, а тусклый взгляд черных зрачков метался по сторонам и никак не мог сконцентрироваться на старшине. Похоже товарищу совсем худо…

– Успокойся, брат. На-ка вот, выпей.

– Это правда! – выкрикнул он и рванул прочь. Никто не успел среагировать, так как не ждал такой прыти от раненого. Петро умыкнул в одну из темных пещер впереди. Времени искать его у них не было.

«Пфррр, пфррр, пфррр»

– Ну вот еще… Разыщем его позже, а сейчас нужно сваливать.

Снова сократившийся отряд двинулся в сторону города. Неизвестно был ли это путь правильным, однако все ответвления пещеры позади вели в зал, а значит передние проходы должны вести из него.

Вскоре пещера начала сужаться и достигла своих первоначальных размеров. Об окончании тоннеля свидетельствовали желтые лучи, частично освещающие дорогу впереди. Акведук был почти пройден, но конечный путь преграждала чугунная решетка. Черные прутья переплетались между собой и были вбиты глубоко в скалу, так что их было не выдернуть. На двери находился диск с выгравированной спиралью – символом города.

Яркий свет, врывающийся в отверстия для фонтанов, говорил, что Солнце уже встало. Звуки сражения, которое должно было начаться с утра, отсутствовали. Может они решили отложить наступление? Если да, то Ратибор сильно рисковал, ведь его войско могли заметить.

Вацлав знал, что они больше не могут задерживаться и с ходу ударил секирой по металлическим прутьям. Резкий грохот сотряс окружающее пространство, оглушив героев. Они даже не сразу услышали крики стражи, которая рванула в тоннель.

– Кто-то идет! – предупредил Ефим и спрятался в каменной нише. Вацлав не нашел другого укрытия и последовал за товарищем, прижав того к скале массивным торсом.

Трое стражников в холщовых плащах влетели в коридор и уставились на дверь преграждающую тоннель. Похоже они не на шутку перепугались грозного звука. Один из них осмелился подойти к решетке и сразу заметил блестящий скол на одном из прутьев. Он рассказал о нем четвертому воину, который прибыл позже. Борзой стражник в кожаных доспехах похоже являлся кем-то вроде начальника. Он сразу скомандовал подчиненным проверить запертый тоннель. Звон решетки известил спрятавшихся разведчиков о неминуемой угрозе.

Решив, что сражения не получится избежать и нужно бить первым, Вацлав вынырнул из укрытия и немедленно рассек ближайшего противника. Топор ушел глубоко в грудную клетку, а после с трудом высвободился для нового взмаха. Фора позволила следующему стражнику выставить меч для защиты, что, впрочем, не помешало перерубить его вместе с хозяином. Половина вражеского отряда бала повержена. Командир, однако, оказался не так прост, как рядовые стражники. Успев провести две атаки, ушедшие в рукоять секиры, он нырнул клинком прямо под прорезь лезвия, не давая Вацлаву замахнуться. Тот оттолкнул противника от себя, но воин не желал отдавать секиру и уперся в стену, совершив большую ошибку. Преимущество в массе делало победу Вацлава лишь вопросом времени. Он оперся на оружие, и лезвие стало неуклонно сближаться с сопротивляющимся противником. Пара рывков и его голова была раздавлена обухом обоюдоострой секиры. Последний страж безучастно наблюдал, как его товарищи гибнут в неравной схватке. Осознав, что остался один, он вышел из ступора и рванул прочь от чужаков. Быстрая стрела Ефима повалила его в кровавую воду уже у самого порога.

– Черт, первый раз за поход удалось размять кости, – сказал Вацлав сдергивая плащ с одного из мертвецов. В доспехах предводителя его красная кожа будет сильно выделятся, привлекая внимание, поэтому он решил укрыться холщовой одеждой стражника. Ефим последовал его примеру.