Александр Жорницкий - Бомба для ведущего (Антиоружие)

Саша молча пожал ему руку, а тетя Поля позвала к столу. Они еще долго сидели за столом с едой и напитками, пели еврейские и украинские песни, рассказывали старые советские анекдоты о евреях.

Утром Сашу позвал к себе шеф и, поздоровавшись, напомнил о необходимости встречи с рыжим вундеркиндом, чтобы заручиться его согласием, а в случае отказа искать другой выход.

– Вчера с ним встречался у тети Поли, хозяйки небольшого кафе, и обо всем договорился.

– Загнул?

– Нет, сказал, подарок.

– Значит, понравился ему. И что-то придумает, большой ум, слиток двух талантливых народов… Да, а теперь о важном деле. В нашу клинику поступила женщина сорока двух лет, первая беременность, срок родов через шесть-семь дней, но их не будет. Патология уникальная, всего девять случаев в мире, из них два случая подряд в Украине и семь – в других странах по одному. Алексей Иванович оперировал дважды, хорошо описал не только схему, но и всю современную технологию операции. Вы с этим знакомы?

Саша назвал всех хирургов, совершивших подобные операции, а также литературные источники и допущенные в них неточности.

– Вы соавтор описания операции по второму случаю. В качестве кого участвовали в ней?

– В качестве первого ассистента.

– Хорошо. – Он нажал кнопку и произнес:

– Пусть все заходят.

В кабинет вошли восемь мужчин и одна женщина, уселись вокруг стола, серьезные и внимательные, они смотрели на шефа, понимая, что собрали их по серьезному делу.

– Знакомьтесь, – шеф повернул голову в сторону Саши, – это Александр Кузык, наш стажер и мой земляк, ученик академика Москаленка, совершившего две операции в уникальных случаях гинекологической практики.

Саша поднялся и сделал поклон в их сторону. Шеф обвел всех внимательным взглядом, желая еще раз убедиться, что тут сидят именно те безотказные, надежные, испытанные им хирурги, участники самых сложных операций, которым он доверяет. Его волновал тот факт, что в этой сложной операции задача сохранить жизнь не только матери, но и плоду, хотя в подобных случаях между ними стоял трагический выбор: либо-либо. В мировой практике в четырех случаях из семи спасли только мать. Правда, обнадеживал успех Москаленки, в обоих случаях спасший и мать и ребенка, тем более что один из участников операции здесь. Свое же участие он исключал по причине возраста, но присутствовать будет непременно, его знания и опыт могут при необходимости помочь. Шеф снова охватил взглядом коллег и, подводя итог раздумий, сказал:

– Относительно предстоящей операции. Я беру на себя роль консультанта, бригаду возглавит Кузык – она будет состоять из четырех групп хирургов по два в каждой, плюс два хирурга – помощники, остальной персонал, как принято у нас в повседневных операциях. К комплектации всего персонала приступить немедленно. Саша знает украинский, русский и английский, но самый надежный язык – хирургический, язык известных нам жестов. Завтра утром должен быть подробный план – схема операции и компьютерная модель, в два часа дня теоретическая репетиция, в пять – практическая. Пока все.

Модель эксклюзивного случая патологии развития плода создавалась в муках, хотя в программе многих операций имелись все известные нормальные физиологические показатели матери и плода в разных стадиях развития и немало патологических. Компьютер порой такое выдавал, что становилось страшно смотреть на экран, но опытные и знающие программисты, их консультанты-ученые по собранным мельчайшим деталям, буквально крупицам из различных источников медленно и уверенно шли к решению задачи. Хорошо изучивший литературу всех случаев, знающий нюансы второй операции, Саша оказался нужным и полезным участником создания биологической электронной модели, редко встречающейся патологии развития плода. Поработав в группе программистов несколько часов и не сталкиваясь раньше с их работой, он с удивлением для себя отметил их профессионализм, глубокие знания медицины и острую необходимость в них. Ему нравилось, когда, задумываясь, приходил к определенному решению и в этот момент кто-то выкрикивал:

– Александр, ты хочешь сказать, что этот сосудик плода в оральной части разветвляется, хотя в природе подобное не встречается?

– Именно так, – радостно подтвердил тогда Саша, – ибо во время операции мы его латеральную веточку слегка задели, и нас удивила появившаяся неожиданно в этом месте кровь. Мой шеф тогда обратил внимание на аномальное сосудистое расширение.

– Хорошо, – сказал главный программист, – теперь мы будем иметь более уточненную топографию сосудов необычного плода.

Тупиковый момент наступил, когда завершали схему иннервации сердца. Данные патологоанатомических вскрытий погибших плодов были противоречивыми, и создавать по ним схему значило поставить операторов перед многими иксами. Саша глянул на часы и объявил перерыв на обед, но сам есть не пошел: не хотелось, включил ноутбук и быстро нашел описание операции, внимательно смотрел на экран, но мысли были там, в Киеве, в операционной, где операция завершалась, но шеф приостановил ее, велев медленно зачитать ему все данные сердечной деятельности плода, и сам стал выслушивать работу его сердечка. Он задумался, а потом быстро произнес:

– Хай буде жито.

Операция завершилась благополучно, а когда мать и новорожденный уже были в реанимации и шеф убедился в отсутствии каких-либо угроз их жизни, они, как всегда в таких случаях, ужинали у него дома. После первой рюмки коньяка, закусив кусочком любимого яблока, он сказал:

– Скорее почувствовал, чем услышал слабое отклонение в иннервации сердечка, убедился, что это не связано с клапанами, скорее незначительная анатомическая аномалия в пучке Гиса.

Во второй половине дня работа пошла более интенсивно, программисты поняли, что наиболее точный источник для их модели – это описание двух операций Алексея Ивановича.

Созданная компьютерная биологическая модель позволила провести две репетиции предстоящей операции на должной высоте и получить одобрение шефа. Саша после репетиции вспоминал отдельные моменты своего участия впервые в такой работе программистов и считал это удачей. Самое главное было впереди, волнуясь за будущий исход операции, он перебирал в уме подробности всех хирургических вмешательств по этому поводу. Редко встречаемая патология чревата была необходимостью жертвы одной из двух жизней. Поэтому решение о спасении матерей принималось оправданно, а риск, которым подвергали себя хирурги, свидетельствовал о их благородстве. Решение спасти две жизни Алексей Иванович принял сразу после анализа всех данных об уже проведенных операциях и тщательного обследования беременной, что дало возможность продумать ход операции до мельчайших подробностей и успешно ее выполнить.