Энтони Саймски - Тихий старый дом. Записки караванщика

Ярко выраженная дорога в скором времени превратилась в достаточно большое белое раскатанное пятно, на краю которого стояло широкое одноэтажное здание из силикатного кирпича. Судя по копоти, въевшийся в раствор между кирпичами, его отчищали уже после Великой Катастрофы. А вот стекла, похоже, остались родными. Я давно таких не видел. Огромные окна, шириной и высотой по два метра были заложены цветной, разнобойной мозаикой синих и зеленых стеклянных квадратиков.

Судя по множеству следов протектора, перед ним достаточно часто останавливались машины. И повозки, запряженные скотом. Во всяком случае, об этом свидетельствовало огромное количество животных лепешек, высыхающих под палящими лучами солнца.

Я хотел проехать мимо, потому что очередной указатель заправочной станции указывал за пределы поселения, но вывеска с надписью на пяти языках: «Глубокий погреб, ледник. Холодная вода». Скорректировали мои планы. Я направил машину к строению и остановился в нескольких метрах от двухстворчатой деревянной двери.

Нарваться на ледник было настоящим везением. Я сбавил скорость и направил машину к одноэтажному строению, решив, что я всё-таки прилично сбился с маршрута. Теперь стало очевидно, что этих мест я не знаю, потому что ледник я бы запомнил. Не смотря на верный вектор движения, я сильно ушёл в сторону.

Но, как говорил Сарсеныч, нет худо без добра. Ледники были большой редкостью после Великой Катастрофы. Во время, когда небо пыталось разорваться на множество кусков и чёрная сажа покрыла всё вокруг, земля тоже начала меняться. Внутри неё образовались большие полости, с какими-то непонятными аномалиями… В них всегда намерзал лёд. Красивый, чистейший, лёд. И сколько бы его оттуда не выгребали, он всегда намерзал снова. А талая вода из этого льда обладала настоящими целебными свойствами. Раны, промытые ею, переставали гноиться и затягивались в несколько раз быстрее. Если её пить, то заметно улучшалось общее состояние организма, увеличивалась выносливость, прибавлялись силы. Ну и жажду утоляла просто идеально. Жаль только, что столь полезная жидкость очень быстро утрачивала все свои свойства за пару дней, и пока что никто не смог разгадать секрет её длительного хранения.

Я уже представил с каким удовольствием я смочу в прохладной талой воде обрывок ткани и приложу к расцарапанной ноге… Во время одной из остановок в дикой степи, я случайно наступил на обрезок деревянного бруса, прикрытого пожухлой травой. К тому же, он ещё лежал на краю небольшого углубления в земле. Деревяшка не справилась с весом моего тела, и как-то хитро вывернулась, сильно ударив по голени. Вдобавок ко всему ещё задрала камуфляжные брюки, содрала кожу и наградила добрым десятком мелких заноз. Случилось это пару дней назад. Занозы я давно удалил, но ушиб и коросты периодически напоминали о себе неприятным зудом.

Несколько мальчишек, играющих на большой куче речного песка, с любопытством уставились на меня. Похоже, полуденное солнце нисколько их не смущало. Они увлеченно скакали по песку, выискивая особо крупные, отшлифованные водой камешки, и складывали их в старый блестящий чайник, с отломанной ручкой.

Что ж, дети оставались детьми во все времена.

– Дяденька, а вы откуда?! – достаточно по-хозяйски и вызывающе бросил мне самый старший из них, который, видимо был за главного в этой компании. На вид ему было лет восемь, остальные же были моложе его на год, может два.

– Издалека, – улыбнулся я выбираясь из машины и хлопая дверцей.

– А что у вас на голове? – с нескрываемым любопытством протянул самый маленький, задумчиво потирая зарастающие коросты множества ссадин на голых коленях.

– Это ковбойская шляпа, – поспешно вставил всё тот же старший парень, с очень умным видом, чем вызвал уважительное покачивание голов своих товарищей.

– Верно, шляпа, – кивнул я, заглядывая в импровизированный кузов УАЗ-ика, сделанный мной вместо пассажирских сидений.

– У нас такие шляпы не носят же… – то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией протянул ещё один мальчишка, пересыпая из ладони в ладонь горсть камешков.

– Вот что, молодежь… – протянул я, доставая из дорожной сумки красный пластиковый грузовичок. – Это вам, камешки возить к чайник у.

В глазах компании мелькнули заинтересованные огоньки. Самый маленький, с ссадинами на коленях, даже спустился с кучи и сделал несколько шагов в мою сторону.

– Э, Бауржан, стой тебе говорю, – остановил его старший, и, поспешно обогнав малыша, подошел ко мне, взявшись за кабину протянутой игрушки.

– Не так быстро, – улыбнулся я. – Приглядите за моими вещами?

В глазах мальчишки промелькнули озорные огоньки. Он с любопытством осмотрел мои сумки, прикрытые пыльным брезентом. Я проследил его взгляд и отрицательно помотал головой.

– Я бы на вашем месте об этом не думал, – протянул я. – У меня там полно ловушек, оттяпает пальцы в два счёта.

Стоящие позади мальчишки при этих словах нервно переглянулись и выжидающе уставились на своего лидера, который всё ещё держался одной рукой за кабинку грузовичка.

– Ты врёшь, – очень рассудительно и по-взрослому заключил он, пристально посмотрев мне в глаза.

– Может быть, – кивнул я, и продолжил, вкрадчиво понизив голос. – А может, и нет. Мне кажется, эта машинка всё-таки лучше, чем риск остаться без пальцев.

– Машинка лучше… – не удержался Бауржан, который всё это время смотрел на неё как завороженный.

Старший парень резко шикнул на него и продолжил пристально смотреть мне в глаза. Спустя несколько секунд раздумий, он согласно кивнул, и сказал:

– Мы присмотрим за твоими вещами, дяденька, можешь не волноваться.

– Спасибо большое, – улыбнулся я и выпустил грузовичок из рук.

Маленький Бауржан радостно хлопнул в ладоши и подскочил к своему лидеру. Тот снисходительно кивнул и протянул ему машинку.

Я ещё раз улыбнулся, и направился к входной двери. Я уже собрался потянуть на себя ручку, когда мое внимание привлек солнечный блик. Я немного отстранился от двери и посмотрел в его сторону.

Прямо за домом начинался глухой забор из побуревшего от ржавчины листового железа, прикрученного кровельными саморезами к сварной конструкции из стального уголка. В щель между створками больших ворот я смог отчетливо разобрать очертания борта БМП-2.

Я невольно хмыкнул и уважительно кивнул. Машинка была достойная. И судя по тому, что я видел пыльник на орудии и приборах обозрения, явно на ходу. Во всяком случае, солнце весело искрилось на затертых до блеска краях траков. А если бы бронемашина просто стояла без дела, они бы покрылись ржавчиной в первую очередь. Да и к тому же, какой смысл был бы тащить в поселение неработающий армейский БМП?