Михаил Сегал - Рассказы

После негритянки свитер был пустяшным делом. Я легко убрал его.

Снова включили свет, открыли дверь.

Андрей Петрович неистово закричал:

— Нет! Не отбирайте!

Закрыли дверь. Выключили свет. Я вернул свитер и теперь уже медленно заменил на рубаху в клетку.

— Нееет! — завопил пациент.

Я слышал, как бегают Лика и профессор, как щелкают и отдаются в моей голове тумблеры. Действие растворов заканчивалось. Еще немного, и мы с Андреем Петровичем окажемся в нормальном состоянии без номера.

— Меняйте на что угодно, — кричал Охтовский, — мы не можем возвращать его с незамещенным свитером!

Я решил оставить свитер, но хотя бы поменять оленей. Быстро попробовал ромбики, подсолнухи, молдавский орнамент. Олени, стоявшие до этого в профиль, сурово повернули ко мне свои головы.

— Нет, — кричал пациент, — все не то! Нету неги!

Действие растворов закончилось. Профессор тяжело опустился на стул. Машина Замещения дымилась, что-то в ней испортилось и перегорело. Андрей Петрович встал и вышел из комнаты совершенно счастливый.

Все было так, как мне хотелось. Мы сидели на горячих камнях. Я держал ее за самые краешки пальцев, облака вдали не двигались. Я почти не спешил на автобус. Я постарался запомнить каждое окошко в домах за бухтой, каждый волосок на ее голове. Хотя, конечно, понимал, что пройдет время, столичная жизнь возьмет свое, и волосок за волоском, окно за окном, любовь, нежность, красота и восторг уйдут. Заместятся чем-то другим. Есть ли в моей душе что-то, как, например, вчера свитер с оленями у Андрея Петровича, что-то, что останется навсегда, — я не знал.

Я встал, взял сумку.

— Прощайте.

Спокойная, серьезная, неразъятая на атомы Лика сказала:

— Прощай, Гоша.

2012

Пока не было посетителей, Лика пошла к морю. Очень хотелось снять обувь и побродить по воде босиком, но — не решилась. Кафе, где она работала, находилось за поворотом, машины порой подъезжали неожиданно, и времени на то, чтобы мыть ноги, приводить себя в порядок, конечно же не было.

Она быстро преодолела ту границу пляжа, где заканчивался надоевший запах кофе и начинался соленый, влажный, морской. Стояла на камнях, щурилась на солнце, вдыхала эту терпкую влагу и в который раз прозевала приехавших посетителей.

Когда она обернулась, мужчина «за сорок» и девушка лет двадцати пяти уже сидели на открытой площадке, прямо на пляже. Мужчина утонул в диване, девушка стала рыться в сумочке.

По правилам Лика должна была подойти к ним с фирменным блокнотиком и записать заказ. Но блокнотик лежал внутри кафе на подоконнике. Идти за ним не хотелось, а посетителей было только двое, и они не могли заказать настолько много, чтобы этого нельзя было запомнить.

Лика подошла к парочке.

— Здравствуйте, — сказала она и узнала мужчину. Он уже был здесь раньше с другой девушкой.

— Здравствуйте, Лика, — мужчина прочитал на бэйджике ее имя и погрузился в диван еще глубже, — мне, пожалуйста, что-нибудь сладкое, вкусное, у вас есть?

— Торты, пирожные.

— Торт у вас был такой вкусный… Наполеон?

— Наполеон?

— Я не помню. Ну, он такой рассыпчатый, приятный. Ты какой будешь? — спросил он у девушки.

— Мне попить что-нибудь, — сказала она.

— Кофе, чай, алкоголь, — улыбнулась Лика.

— А что у вас есть вкусного?

— Торты, пирожные.

Парочка настолько утонула в мягких диванах, что еще немного, и диваны бы их проглотили.

— Вы можете на витрине посмотреть, там все видно.

— Ой, нет, не надо, — сказал мужчина, — давайте «Трюфельный». У вас есть «Трюфельный»?

— Есть.

— А он вкусный?

— Конечно, у нас все торты вкусные.

— Давайте. И эспрессо. А тебе?

— А мне, — сказала девушка, — чай с мятой и наполеон.

Лика улыбнулась и пошла к кафе. «Ну вот, — подумала она, — ничего страшного не произошло, я все запомнила». Но не успела пройти и пары шагов, как столкнулась с темными силуэтами. Ненавистный поворот дороги вновь родил в своих недрах и выплюнул на пляж новых посетителей.

— Девушка, девушка, не уходите, мы сейчас закажем!

Трое мужчин в костюмах уселись на свободные диваны.

— У вас вообще все быстро?

— Да, конечно.

— Ну хорошо, тогда дайте, пожалуйста, капучино с кленовым сиропом — большую чашку и «Трюфельный», но не из трюфеля, «домиком» который, а просто «Трюфельный» он у вас называется.

Лика кивнула.

— А мне, если можно, — начал второй, — мне… У вас есть что-нибудь не мокрое из тортов?

— В плане?

— Ну, не мокрый чтобы торт был, а более такой, сухой?

— Вы имеете в виду не кремовый, а песочный?

— Ну наверное.

— Есть. Вы можете на витрине сами выбрать.

— Ой, нет, не надо, — сказал мужчина и устроился поудобнее между большими кожаными подушками, — мне песочный такой какой-нибудь. А они бывают так, чтобы немного с кремом? Или с шоколадом?

— Есть «Элегия» — очень вкусный.

— Он типа чего?

— Он — приблизительно как медовик, но с шоколадной пропиткой.

— Может, мне медовик взять? — неожиданно серьезно произнес первый мужчина, тот, что заказал «Трюфельный». Это прозвучало так ответственно и тревожно, как если бы он спросил: «Как мне жить дальше?» Мужчина смотрел Лике прямо в глаза, она не знала, что ответить.

— Медовик тоже очень вкусный, — сказала она.

— Или «Трюфельный». Что у вас вкуснее?

— У нас все берут.

— Ну… Давайте… А ты решил, что будешь? — спросил он третьего.

Тот оторвался от телефона и без тени сомнения сообщил:

— Мне двойной по объему эспрессо. Чтобы — как «американо».

Этот человек знал, чего хотел.

— По объему?

— По крепости.

— Ну, «американо» — всегда послабее. Может, его возьмете?

— Давайте. А по объему — какая чашка будет?

— Двести миллилитров — маленькая, триста — большая.

— Это где-то как?

— Это где-то вот так, — Лика показала пальцами высоту обыкновенной кружки.

— Давайте, — сказал уверенный мужчина и опять стал звонить.

— Вы не надумали? — спросила Лика первого.

— Давайте… Давайте… Так, что вы говорили? Про медовик?

— Медовик — это просто классический медовик, а «Элегия» — типа него, но вместо меда — шоколад.

— О! — встрепенулся он. — А горячий шоколад у вас есть?

— Да, конечно.

— А какой?

— В каком плане? Классический.

— Нет, ну вот он бывает больше как какао — жидкий, а бывает — такой густой, чтобы ложкой есть.

— У нас оба есть.

— Да? — огорчился мужчина и снова задумался.

— Может, вы подумаете пока, а я на кухню схожу, а то там люди уже заказали.

— Все-все, мы сейчас!.. Так, давайте густой. Он у вас хороший?

— Хороший.

— Ну просто бывает, когда крахмалу накидают, аж кусками, и называется это все — густой шоколад.