Аланка Уртати - Кавказские новеллы

Впереди, как гигантский цветок, раскрылся неведомый ослепительный свет, он увлекал его, пока не поглотил вместе с конём…

2010 г.

Наира выбрала себе в мужья Годо. Но жизнь должна была проверить правильность ее шага, потому что окружающие со стороны Наиры считали это неравным браком, им казалось, что в этом важнейшем деле она не обременяла себя выбором.

Так рассуждали те, которые всегда суетятся и тратят много сил для достижения кажущейся гармонии, но, так и не достигнув ее, потом очень сурово судят других.

И, оберегая свою любовь от непонимания и вторжения со стороны, молодые супруги в восьмидесятых годах уехали из Южной Осетии в Москву, где Годо был востребован как специалист.

Они оставили окружающих с их сомнениями наедине, исчезнув на долгие годы из их поля зрения.

В Москве, наоборот, считали жертвой Годо, а Наиру – избалованной женой. Одна наиболее злостная особа однажды в отсутствие Наиры решила эту проблему по-своему, как в старинных романах: коварная разлучница решила ее извести и посоветовала Годо, который сокрушался из-за худобы жены, попоить ее витаминами.

Бедный Годо, свято веривший в честность людей, стал тайком поить свою ненаглядную витаминами, а она стала расцветать на глазах. Но при этом ее 44-й размер превратился в 54-й, и это продолжалось бы неизвестно сколько, если бы Годо случайно не обратил внимание на старания Наиры втиснуться в свой любимый халатик, который когда-то был велик для нее, и не сжалился над женой, уже начавшей страдать одышкой, как все толстые женщины.

И тогда он признался, что по рецепту злодейки кормил свою любимую гормональными средствами.

Наира простила ему, но никакими средствами и овощными диетами вернуть свое изящество уже не могла.

В следующий раз жертвой злодейства оказался Годо. В их коммунальной квартире жила соседка, имевшая болезненную ревность мужа к завораживающе пышным формам Наиры. Она решила по-своему мстить Годо.

С момента вселения всех жильцов в эту квартиру там не имелось электрического счетчика, и только через год его поставили, обязав всех заплатить за весь прошедший год.

Но так как ни у кого таких денег не было, соседи на общем совете вынесли решение поставить на счетчик жучок, который бы обуздал его бешеный аппетит. А так как в электричестве хорошо разбирался только Годо, то со своей душевной отзывчивостью он взял этот грех на душу и полез всаживать жучок.

Месть соседки была своеобразна, она была готова пострадать в большей степени сама, лишь бы досадить Наире. Поэтому однажды она вызвала контролеров из электросети и собственноручно показала преступное насекомое в счетчике.

Мастера с диким удивлением уставились не на жучок, а на нее. Тщетно она старалась их вернуть к идее, ради которой вызвала их тайно от всех и анонимно. Наконец-то контролеры поняли ее намерение: она требовала справедливости, чтобы обе семьи заплатили по показаниям счетчика, потому как она, будучи патриоткой своего государства, не могла видеть подобного мошенничества.

При разборе данной ситуации оказалось, что Наира и Годо платили ровно половину, притом, что соседей было вдвое больше. И теперь мастера вынесли справедливое решение – все, что накрутили, следовало разделить на количество проживавших душ.

Вышло, что соседка теперь должна выплатить все, что накрутило за год, плюс ту половину, которую заплатил вместо нее Годо. В итоге получилось, что Годо теперь ничего не должен, а государству возместить ущерб должна именно соседка.

Муж вначале едва не убил свою жену, а затем задал ей сакраментальный вопрос – чего ей не хватало раньше, когда за нее платили другие?

Через год после этого события решили провести общий телефон. Желая сделать приятное женщинам, а было это в канун 8 марта, Годо провел телефон. Ввиду того, что он был заслуженным работником связи, ему провели вне очереди. Увидев опять-таки везение Годо, не вдаваясь в подробности, соседка, говоря на обывательском сленге тех времен, «накатала телегу» в министерство связи, откуда прибыли контролеры во главе с начальником, и теперь уже они внимательно рассматривали соседку и не могли понять, чего же она хотела.

Ей объяснили, что, хотя это персональный телефон Годо, стоит он в общем коридоре, и она так же пользуется им, как и все другие.

Но в том и состояла морально-психологическая проблема соседки, что, в отличие от ее десятилетнего бесплодного стояния в очереди на телефон, Годо провел его всего-навсего за год. И никаких доводов связистов о привилегиях Годо ее сознание не принимало, потому что это был муж Наиры!

В ярости она потребовала убрать ненавистный ей телефон из общего коридора, намереваясь дожидаться своего.

Тем временем Годо получил ордер на отдельную квартиру и выехал вместе с телефоном, предоставив соседу разбираться с заковыристым характером его жены.

Как только Наира и Годо стали жить в отдельной квартире, коммунальное государство СССР тоже стало распадаться на отдельные государства, причем, с таким грохотом и войнами, что бежавшим от этих войн, негде было ночевать.

Родственники с обеих сторон забыли о проблеме выбора Наиры и Годо, их больше волновала проблема ночлега, и тут квартира в самом сердце Родины была как нельзя кстати.

У Наиры были две тетушки – жены двух братьев матери, одна – грузинка, другая осетинка, обе, кстати сказать, блондинки. Обеих невесток роднила еще и манера всегда останавливаться у Наиры по дороге в заграничные турне, но никогда не возвращаться к ней на обратном пути. Обратно они заезжали к более престижным, по их пониманию, знакомым, им дарили заграничные подарки и угождали своему тщеславию, поддерживая имидж респектабельных южных женщин.

Наира по доброте своей души всякий раз переживала, доехали ли они до заграницы. И можно было предположить, что тетушка Зарета не возвращалась из Греции уже второй год, как вдруг она появилась, но уже не из Греции, а из какого-то студенческого общежития института, в котором в жизни не училась, но попала туда как беженка из зоны грузино-осетинского конфликта.

Она первая из предполагаемого потока родственников в качестве беженки добежала до Наиры и, чувствуя, как матрос, что, наконец, прибилась к берегу, она вцепилась в этот берег. С ней был двухметровый красавец сын.

Наира никак не могла узнать, открыв в 3 часа ночи свою дверь, кто же стоит перед ней с синяком под глазом. Она помнила роскошную тетушку, выезжавшую в Грецию, и не могла понять, как в такой античной стране могли так жестоко обойтись с тетушкой Заретой!

Та вошла, глядя виновато, то ли за прежнюю односторонность визитов, то ли за нынешний ранний час.