Дарья Березнева - Когда растает снег

– Не отдам! Это моя кукла! – висну я бабушке на шею, пытаясь отобрать игрушку. – Отдай, ба, отдай!

А бабуля ловко прячет от меня куклу и совершенно спокойно обращается к Ане:

– Вот тебе Дианина Барби, играй на здоровье!

Такой расклад окончательно выводит меня из себя и я закатываю бабушке истерику. Но бесполезно, слезами её не пронять. Что делать? Приходится отдать подруге её злополучную куклу.

Дома бабушка усаживает меня рядом с собой на диван и разговаривает со мной по душам.

– Неужели ты думаешь, что я подарила бы Ане твою куклу? – спрашивает она, а я сижу насупленная и не смотрю на бабушку. Обиделась. Она протягивает руку, ласково гладит меня по голове.

– Пусть случившееся сегодня послужит тебе хорошим уроком. Никогда, запомни, никогда не бери чужое, даже на время. Это самое последнее дело.

Ну вот, бабушка снова заставляет меня краснеть. Я отвожу глаза уже от стыда и молча глотаю горько-солёные горячие слёзы. Ба рада. «Значит, у тебя проснулась совесть, – замечает она. – Это Бог постучался к тебе в сердце. Твой Ангел-Хранитель. Всегда и во всём слушайся Его, поступай так, как велит тебе твоё сердце. И будешь счастлива».

Мама на работе, бабушка с дедом тоже. Мы с бабой Аней рисуем цветными карандашами: кто лучше? Я рисую маму, а бабушка наблюдает, то и дело одобрительно кивая. Я нарисовала, теперь её очередь.

– Бабуль, нарисуй Апачу, – прошу я, а у самой мурашки по коже. Ба умеет рисовать страшных Апач. Это люди со странными лицами, полулюди, полукуклы. А мне страшно и интересно одновременно.

– Ты же боишься их, – лукаво улыбается ба.

– Ничего, ба Аня, мне уже не так страшно. Нарисуй, пожалуйста! – продолжаю упрашивать я.

– Так и быть, что с тобой егозой делать, нарисую! – вздыхает бабушка и принимается за дело. Она рисует двумя цветами: синим и зелёным.

– Ба, а кто такие Апачи? – любопытствую я в который уже раз.

– А не знаю я, кто это, – говорит бабуля. – Индейцы вроде Апачами назывались. Племя у них такое было. Если будешь плохо себя вести, придёт этот самый Апача и заберёт тебя.

После таких слов, я прошу бабушку скорее порвать рисунок. Теперь я снова боюсь Апачи.

Моя бабушка Аня умерла летом, в июле месяце, когда мы всей семьёй отдыхали на море. Помню, бабуля всё говорила, что не хотела бы умереть зимой. Холодно. Холодно лежать в земле, в гробу. Кто сказал, что мёртвым не больно? Мёртвые, они ведь как живые, всё чувствуют.

В этот год у бабули было особенно плохо со здоровьем, но она скрывала это от нас. Иначе ни на какое море мы бы не поехали. Остались с ней.

Утром идём через мост на пляж, а навстречу нам дядя Руслан, мамин брат. В серой футболке, чёрных городских брюках. Стал руки в карманы и молчит, смотрит на нас. Мать как увидела его, глухо застонала и опустилась на колени, а бабушка и крёстная остались стоять. Будто горе их к месту прибило, как град сбивает плоды с деревьев. А я… я тогда была маленькая и ещё многого не понимала.

– Умерла? – спрашивает мать глухо и как-то обречённо, в ответ – роковое молчание.

Крёстная и бабушка поехали на похороны ба Ани, а меня с собой не взяли, оставили с мамой. Они боялись, что я плохо перенесу дорогу на машине. И ещё была причина, о которой я узнала гораздо позднее: мои родные не хотели, чтобы я слишком рано видела смерть. Благодаря этому бабуля запомнилась мне такой, какой она была при последнем нашем расставании – ласковой, доброй, улыбчивой. Царствие ей небесное!

… Мы с мамой сидим на пляже обнявшись, я прижимаюсь к ней всем телом и из последних сил борюсь со слезами.

– Мам, может бабушка не умерла, а только спит? – с наивной надеждой спрашиваю я. – Помнишь, ты мне читала про воскресение Лазаря, когда Боженька воскресил умершего человека? И про веру читала, что всё возможно верующему. Бог любит и слышит всех, особенно маленьких. Значит, и меня Бог услышит и обязательно воскресит бабушку, ведь правда? Он же знает, как сильно я люблю её.

Мать в ответ всхлипывает, горестно качает головой, и я понимаю, что она не верит, не разделяет моих надежд. Тогда я зарываюсь в песок и плáчу. Плáчу до дрожи, до внутреннего опустошения, когда всё становится всё равно.

И всё-таки я до последнего надеялась на чудо, на воскресение. Надеялась, что вот приедем мы домой, а там нас встретит бабушка живая и здоровая. Но чуда не случилось и, мне кажется, с того дня я утратила горчичное зерно своей детской чистой веры. С того дня я стала взрослее. И мудрее.

Часто после бабуля снилась мне чуть не каждый день, и меня всё мучил вопрос, где находится моя бабушка: в раю или… Однажды всё разрешилось. Как-то бабуля приснилась мне особенно радостная. Мы с ней шли по саду, взявшись за руки, и разговаривали.

– Ба, а ты в раю? – спрашиваю я.

Бабуля улыбается своей тихой лучезарной улыбкой и отвечает вопросом на вопрос.

– А ты как думаешь, внученька?

После такого сна все сомнения разрешились и я была спокойна насчёт бабушки. Человек, который жил ради других, заботясь только о благе ближнего, обязательно получит свою награду Там. Но об этом нельзя рассказывать.

Сколько себя помню дедушка всё время жил с нами. Сначала в большой комнате с огромными книжными шкафами по стенам до потолка, потом перебрался в маленькую комнату. У дедушки было трудное детство, детство беспризорника и возможно из-за этого его мир принципиально расходился с моим. Дедушка старался брать от жизни по максимуму, возместить то, чего он был лишён в детстве. Например, он как ребёнок любил сладкое и всегда много кушал. Сказались голодные годы бродячей жизни.

Признаться, я не очень любила деда. Считала его жадным и строгим, даже побаивалась. У него в комнате очень большая библиотека, а он не хотел давать мне читать, переживал, что я запачкаю книгу или случайно порву страницы.

Когда дед серьёзно заболел, я поняла, что он мне на самом деле дорог. Да, были в нашей жизни ссоры, непонимания, была даже скрытая вражда, но было ведь и хорошее. А если хорошенько задуматься и вспомнить? Да хотя бы ёлка! Сколько лет подряд он ставил мне это новогоднее чудо! А такой знакомый мне сладковато-терпкий запах краски! Захожу в комнату, а дед сидит на своей старенькой софе и красит самодельную гирлянду к новому году. Да мало ли что! Помню, как когда-то в далёком детстве бабушка не смогла приехать смотреть за мной и я первый раз осталась с дедом. Я тогда не хотела, даже плакала, а он научил меня играть в шахматы. С того дня я перестала его бояться.

Когда я болела дед просил Бога, чтобы Тот позволил ему забрать всю боль на себя, лишь бы мне полегчало, говорил, что любит меня больше жизни. Это было правдой. Я почувствовала это после смерти деда. А особенно – свою личную вину перед покойником. Человек умер, а я не успела попросить прощения, не сказала самого главного, тёплых слов, которых он не слышал от меня при жизни. Даже целовала я его не размыкая губ, в лоб: «С днём рождения дедушечка Сашечка!» «Целуешь меня, как покойника», – невесело усмехался дедушка и благодарил за поздравление.