Дарья Березнева - Когда растает снег

Хана осталась у детей на ночь, однако заснуть им не пришлось. Ночью Розе сделалось хуже. Перед воспалёнными глазами девочки вставали картины из её беззаботного раннего детства. Она металась в бреду, и ей чудилось, будто рядом с ней у изголовья в длинном белом платье стоит её покойная мать и снова, как в детстве, поёт колыбельную. Ах, до чего же было хорошо, пока мама не пила и семья жила мирно и слаженно! Сейчас это время казалось Розе самым лучшем в её жизни. Она протягивала к матери свои худенькие ручонки и умоляла забрать её с собой. Но очень скоро туман рассеивался, видение исчезало, и, в конце концов, вместо ласкового маминого голоса слышалось лишь унылое завывание разгульного февральского ветра.

Микки тоже всю ночь не сомкнул глаз. Он дежурил у постели больной и каждый раз, как девочка беспокойно вскрикивала, вскакивал со своего места, подбегал к ней, садился рядом и начинал выть. Вой метели за окном и этот вой пугали детей. Они знали, что так собаки голосят по покойнику.

Едва забрезжил рассвет, Стёпка встал первым и разбудил задремавшую к утру Хану. Он знал, что его сестре требуется помощь и с вечера задумал привести к ней знакомого батюшку, отца Василия. Этот невысокий полный человек с ласковыми серыми глазами и широким добродушным лицом до принятия священнического сана был врачом и даже сомневался в существовании Бога, но, столкнувшись в своей практике с чудом (во время клинической смерти мозг человека погибает в считанные минуты, а его пациент, по молитвам матери, после двадцати минут клинической смерти выжил и остался здоров), изменил свои воззрения и стал священником. Теперь Стёпа надеялся на помощь батюшки. Может, тому удастся вылечить его сестру.

Роза беспокойно спала, покашливая и постанывая во сне. Микки было поднялся, но мальчик приказал ему лежать на месте. Несмотря на то, что на улице стоял мороз и в подвале было сыро, Стёпа всё же рассудил, что нельзя держать пса взаперти, вдруг ему зачем-то понадобится выйти, и потому, уходя, оставил входную дверь приоткрытой. До приходского храма Святителя Николая было всего несколько кварталов. Дети миновали их быстро, не заметив расстояния. Воскресная служба ещё не начиналась, но прихожане уже тянулись в церковь. Попав на территорию храма, они трижды крестились и кланялись, прежде чем подняться по ступенькам и войти в церковные двери. Стёпа заметил, что все они шли на службу нарядные, в светлых опрятных одеждах. А он как одет? Стыдно было даже пройти узорчатые тёмные ворота и ступить на храмовую территорию, не то что зайти в саму церковь. Стёпа сказал об этом Хане, и дети остановились у дверей, не решаясь зайти внутрь.

– Что вы здесь стоите? В храме для всех места хватит, – раздался над их головами чей-то строгий голос. Стёпа обернулся. Рядом стоял благообразный седой старичок чуть повыше их ростом, в длинном, похожем на платье, одеянии золотистого цвета.

– Дедушка, сегодня служит отец Василий? – постеснявшись назвать истинную причину своей робости, спросил Стёпка.

– Да. А зачем он тебе понадобился? – поинтересовался старец.

– У меня на стройке, в подвале, сестра больная, – жалобно сказал мальчик. – Ей сейчас очень плохо.

– А звать-то тебя как? Надо же мне отцу Василию сказать, кто его спрашивает.

– Я Стефан. Так и передайте. Пока сестрёнка была здорова, мы с ней иногда заходили в этот храм и однажды познакомились с батюшкой. В тот день он рассказал нам о Боге, который всех любит и для которого все люди равны, а потом попросил сестёр милосердия досыта накормить нас в трапезной. Я знаю, что отец Василий в прошлом врач, поэтому хочу, чтобы он помог моей сестре.

Рассказ беспризорника, по-видимому, произвёл на старого диакона сильное впечатление. Он немедля отправился к батюшке и сказал ему, что мальчик Стефан дожидается его у ворот храма. Ещё служитель поведал отцу Василию, что сестра этого мальчика тяжело больна.

Батюшка сразу засуетился. Он попросил отслужить за него литургию отца Георгия, взял с собой запасные Дары и уже через четверть часа вышел к Стёпе.

– Отец Василий, благословите! – сложил ладошки мальчик и наклонил голову.

– Бог благословит, Стефан, – отозвался батюшка, осеняя его широким крестом.

– И меня благословите! – робко попросила Хана.

– А тебя как зовут, девочка?

– В крещении я Анна, но друзья зовут меня Ханой.

– Хана, Анна – так можно и запутаться, – улыбнулся батюшка. – Давай ты будешь просто Аннушкой, хорошо?

– Я согласна, – тихо ответила девочка, и отец Василий благословил её.

Возле «дома» сидел Микки, нетерпеливо дожидаясь хозяина и Хану. Пёс прождал детей довольно долго, и вот наконец они вернулись, но не одни. Навстречу ему шёл Стёпка и крепко держал за руку Хану, а рядом с ними двигался человек в чёрной рясе, с большим позолоченным крестом на груди. Такой странной одежды Микки ещё ни разу в жизни не видел. Он не знал этого человека, а между тем тот уже слышал о нём и когда дети сказали отцу Василию о собаке по кличке Микки, батюшка задумался. Что-то смутно припомнилось ему. Но слишком много людей ежедневно шли к отцу Василию со своими заботами и он забыл о том, что когда-то его духовная дочь, старушка Мария, рассказала ему, что у неё появился пёс Микки.

Человек в рясе не дал Микки забежать следом за ним в подвал, закрыв дверь перед самым его носом. В сопровождении детей батюшка спустился по крутой лестнице вниз. Поначалу отец Василий передвигался ощупью: его глаза не сразу привыкли к темноте. Но через несколько минут, хорошенько приглядевшись, батюшка пришёл в ужас от того, что увидел. В углу на куче старого тряпья лежала умирающая. Он подошёл ближе и осмотрел ребёнка.

– Тяжёлая форма туберкулёза, – произнёс батюшка, закончив осмотр.

Туберкулёза? Стёпа содрогнулся, лёгкий холодок пробежал у него по спине. От этой болезни умерла их с Розой мать, выходит, и его сестра обречена?

– Медицина здесь бессильна, – продолжал отец Василий, словно отвечая на его мысли. – Почему же ты раньше не позвал меня, Стефан?

Но мальчик не слышал этого вопроса. Сейчас он думал о том, что Роза оказалась права и его опасения подтвердились: у неё туберкулёз. Отец Василий повторил свой вопрос. Тогда Стёпа растерянно пробормотал:

– Я думал, что Роза…

– Ты думал, что это несерьезно, – перебил отец Василий. – Надеялся, что она выздоровеет, да? Надеялся на чудо? Пойми, нельзя сидеть, сложа руки и ждать от Бога чуда, надо самому действовать. Вот если бы ты позвал меня в самом начале болезни! А теперь… Батюшка безнадёжно махнул рукой и нагнулся, чтобы достать святые Дары.

На слова отца Василия Стёпе нечего было возразить. Проницательный священник угадал его мысли. К горлу мальчика подкатил ком, глаза наполнились слезами и он отвернулся, чтобы батюшка не заметил его красных от слёз глаз. «Сейчас бы Жук сказал, что я веду себя в точности как девчонка!» – подумал Стёпа, улыбнувшись сквозь слёзы. Да, Жук был настоящим другом! Если бы не он, то страшно подумать, что было бы теперь с ним и Ханой.