Дарья Березнева - Когда растает снег

Она умерла через месяц, а я даже не успела с ней проститься.

С тех пор прошло уже десять лет, а я всё ещё плачу. Как та маленькая девочка, ощутившая себя безмерно одинокой в огромном, жестоком, переполненном людьми мире. Я помню, как обернулась тогда, в последний раз взглянула на бабулю. Она стояла у монастырских ворот и задумчиво смотрела нам вслед. Лучи утреннего солнца освещали её маленькую фигуру в белом, аккуратно повязанном платочке и строгом тёмном платье с высоким кружевным воротником…

Такой она мне снится по сей день и всякий раз мне хочется затянуть сон, чтобы подольше оставаться с ней в том времени, когда мы были очень счастливы, снова прожить те дни.

Но ничего уже не вернуть – я всегда просыпаюсь, и глаза щиплет от слёз…

Но сегодня мне не хочется плакать. Наверное потому, что мечта бабули сбылась, там, на небесах она радуется за мою душу, сделавшую правильный выбор. И частичку этого счастья я ощущаю в себе, прямо под сердцем. Она сияет, как солнечная песчинка и от этого мне так хорошо, так тепло… Даже нет сил выразить это удивительное чувство.

Сейчас уже вечер близится к ночи. Давно стемнело. Я смотрю в окно своей кельи и вижу звёздное небо. Как оно прекрасно… Словно на тёмно-тёмно-синем бархате кто-то рассыпал серебряные бусины, они раскатились и сложились в узоры, по которым язычники когда-то строили ошибочные версии мироздания и выдумывали Богов. Нет, небо – это такое же творение единого Бога, как и земля. И это воистину замечательное его произведение. Мне кажется, что звёзды – это маленькие окошечки, через которые за нами, людьми, присматривают ангелы и души умерших. Ночью, когда темно и ничего не видно, когда по земле ходит искуситель, они выглядывают в эти оконца из царства небесного и берегут нас, глупых, слабых. А вон оттуда, с той звезды, что ближе к западу, на меня смотрит бабушка. Я верю в это до дрожи, а значит – это правда.

Рваная кромка леса, что нижняя челюсть зубастой пасти, тянется к звёздам. Как будто хочет съесть, проглотить, чтобы никто никогда больше не любовался, чтобы ангелы нас не видели, не помогали. Но лесу это не удастся. Потому что это лишь чёрные ели, как бы стары они ни были, до звёзд всё равно не достанут. И мне не страшно, я прочту молитву и лягу спать. Пусть мне приснится бабушка. И я не заплачу утром.

Вчера долго не могла уснуть, вспоминала бабулю. Мне кажется, я никогда её не забуду, никогда не перестану проливать слёзы всякий раз, думая о ней. Со вчерашнего дня для меня началась новая жизнь, а я не знаю рада ли? Вчера радовалась словно ребёнок, получивший новую игрушку, теперь же… Но это неважно, потому что счастлива бабушка. Помню, как однажды она сказала мне: «Вот вырастишь и будешь Бога молить за всех нас, грешных». Я тогда очень удивилась и спросила: «Неужели и ты, бабуля, грешная?» До того мне это казалось невероятным. А она мне в ответ: «А то! Все мы грешны перед Ним, так и запомни. Безгрешен, Машенька, один Господь Бог». И я решила когда вырасту непременно исполнить бабушкину мечту и сделаться Христовой невестой. Так в народе принято называть монахинь, давших обет безбрачия. Вчера и я дала обет безбрачия. Это значит, что теперь мне ЗАПРЕЩЕНО любить, что я НИКОГДА не выйду замуж, НЕ СМОГУ иметь детей. Сначала всё внутри меня противилось этой мысли, я не понимала и рассуждала так: «Разве можно запретить человеку любить? Это всё равно, что запретить ему дышать. Без воздуха нельзя жить как и без любви. Запрет на любовь? Но ведь Бог есть любовь. Сын Его ради любви к нам, смертным, сошёл на землю и принял страдание, чтобы даровать людям жизнь вечную. Сам Христос завещал нам любить друг друга, как и

Он возлюбил нас». Потом поняла. Ведь я невеста Христова. А разве может невеста любить кого-нибудь кроме своего жениха? И как девушка, выйдя замуж, покидает родительский кров, чтобы идти со своим мужем в его дом, так и мы, Христовы невесты, оставляем суетный, полный соблазнов мир, своё временное пристанище, и уходим в дом Божий. Умираем для мира, чтобы жить для Бога. Великая и страшная жертва. Всё равно что похоронить себя заживо. Хватит ли сил?…

Теперь в моей келье темно и я зажгла огарок свечи. Медленно стекает янтарный воск, горячий и чистый как слёзы праведника. Я думаю, что горящая свеча – это символ кратковременности нашей земной жизни. Пусть жизнь её коротка, зато прожита не зря: она живёт и сгорает, чтобы дарить людям свет, она являет собою пример для каждого из нас: мы, подобно ей, должны гореть любовью к Богу и освящать свой путь добрыми делами.

За эти дни произошло мало чего интересного. Время проходит как-то однообразно: утреннее правило, работа, кратковременный отдых, опять работа, вечерняя молитва. Я была занята, бегала по поручениям матушки, так что не оставалось ни сил ни времени брать в руки дневник. Зато с сегодняшнего дня взяла себе за правило писать ежедневно.

Устала я за день, нелегко приходится, а ведь раньше моим послушанием было присматривать за монастырским садом и цветником. В школе, в перерывах между занятиями, всё, бывало, брожу с молитвенником в руках по тенистым аллеям нашего сада или, в молитвенном экстазе, стою на коленях под сенью вечно зеленеющего дуба, что растёт у монастырского озера, и смотрю на бескрайнее небо, на стремительно бегущие по нему причудливые облака.

Я и сейчас предпочитаю уединение, когда можно предаваться безмолвному созерцанию Творца в Его творениях. Всё в природе славит своего Создателя – каждая травка, каждая былинка, тем, что живёт, дышит, существует. Смотришь, к примеру, на благоухающий розовый куст или на скромные синие колокольчики, притаившиеся в густой траве, или на свободно порхающую над цветником легкокрылую бабочку, и прославляешь Бога, любуясь творением рук Его.

Но теперь я не могу подолгу заниматься своими любимыми цветами: настоятельница благословила меня помогать на кухне и в трапезной. Это послушание самое тяжёлое, мы с сестрой Агатой с утра до вечера на ногах, ни минуты покоя. Агата – стройная голубоглазая девушка в маленьком синем платочке на белокурой голове и открахмаленном фартуке поверх скромной монастырской одежды, – моя школьная подруга. Она одних со мной лет, но пришла сюда позже меня. Родители отдали её в закрытую школу для девочек, чтобы оградить от дурного влияния сверстников. По собственному желанию Агата осталась при монастыре послушницей и сейчас думает принять постриг. Но она ещё не сообщала о своём намерении родителям. Мать с отцом живут в городе и навещают её обыкновенно раз в месяц, так что на днях они должны приехать и Агата волнуется, одобрят ли они её выбор безраздельно посвятить себя Богу.