Монахиня Евфимия - «Возвращение чудотворной» и другие рассказы

Тут-то епископ и вспомнил об обнаруженном им среди бумаг Владыки Паисия прошении соборного иподьякона Михаила об его рукоположении в священный сан. В итоге уже на другой день тот сидел в кабинете архиерея.

Ввиду крайней занятости епископа, его беседа со ставленником была весьма краткой:

– Здоровы? Женаты? Венчаны? Тогда зайдите в канцелярию, возьмите допрос и присягу и отнесите духовнику. А сами готовьтесь. В это воскресенье я вас рукоположу.

Действительно, в воскресенье церковный хор уже пел Михаилу «аксиос». Так он стал диаконом, отцом Михаилом. А Ольга – матушкой-дьяконицей. Как же она радовалась своей победе! Не зная, сколько горькое разочарование ожидает ее в ближайшем будущем.

Дьяконское служение отца Михаила было недолгим. Спустя две недели епископ рукоположил его во иерея. Что до Ольги, то она теперь стояла в храме не среди простых прихожан и прихожанок, а, как жена священника, занимала почетное место на левом клиросе рядом с другими матушками. И вместе с ними во время Богослужений шепотом обсуждала обновки, покупки и всевозможные сплетни, на которые, как это известно всем, женский язык особенно горазд и падок. Разумеется, предметом сих сплетен была жизнь Михайловской епархии, иначе говоря: батюшек, матушек и даже самого епископа Максима. За этим увлекательным занятием они и коротали службу за службой… пока не грянул гром.

Едва новопоставленный иерей Михаил успел отслужить положенные сорок Литургий, как Владыка Максим снова призвал его к себе.

– Вот что, отче, – без обиняков заявил епископ. – Пришла пора тебе послужить Святой Матери-Церкви. Я подготовил указ о назначении тебя настоятелем в один из лучших храмов епархии.

И выдержав паузу, добавил:

– В Покровский храм города Н-ска.

Отец Михаил выслушал эту новость с покорностью агнца, ведомого на заклание. Надо сказать, что его куда больше страшила не перспектива ехать за тридевять земель в забытый Богом городишко, а бурная семейная сцена, которую ему устроит матушка Ольга, узнав о подобной «ссылке с повышением». Однако, какие бы громы и молнии ни обрушивала разъяренная попадья на голову своего безответного супруга, даже ей пришлось подчиниться владычней воле и отправиться вслед за мужем на его новое место служения, утешая себя мыслью – лучше быть супругой настоятеля в Н-ске, чем женой рядового священника в Михайловске…

И вот теперь они уже почти месяц жили… нет, прозябали в этом убогом городке, похожем скорее на деревню, чем на город. Поначалу отец Михаил радовался красоте окрестностей, экзотичности местного быта, незаменимыми атрибутами которого были русская печь, дрова, колодец со скрипучим воротом. Умиляло его и трогательное убожество Покровского храма, заставлявшее вспомнить о тех деревянных церковках, что в былые времена своими руками строили по Святой Руси удалившиеся от суетного мира искатели пустынного жития. Однако спустя неделю его восторги сменилась подавленным молчанием, а еще через неделю – горькими сетованиями.

– Представляешь, какое искушение! – жаловался вечерами отец Михаил своей хмурой супруге. – Вчера в храме мышь видели… Полы-то насквозь прогнили, вот она и вылезла… А если, не дай Бог, она на Престол заберется? Или Агнец [28]погрызет? Ума не приложу, что делать… А хор…ну, да ты сама слышала: тянут кто во что, невпопад. Аж слушать тошно! Разве от такого пения на молитву настроишься? А тут у нас что? Печи дымят, вода – в колодце, все удобства на дворе! Понятно, отец Гермоген – аскет, ему все это и ни к чему было…а нам-то за что такая кара! Да ведь еще налог епископу нужно заплатить! Знаешь, сколько? А вот сколько! Представляешь! А откуда взять такие деньги, если прихожан: раз-два и обчелся? И храм – не храм, а гнилая развалюха. Проще сломать да новый построить. Вот только где деньги взять?

– А зачем новый строить? – утешила его Ольга, успевшая за время пребывания в Н-ске обозреть его немногочисленные достопримечательности. – Проще старый вернуть, закрытый, который в центре города стоит. Вернули же Успенский монастырь… да разве только его! Вот и мы потребуем, чтобы нам это здание вернули. Место там бойкое: слева – администрация, справа – универмаг. Вернем его, отремонтируем – народ к нам валом повалит. Ну, а тебя за это епископ в город переведет. Мало ли там стариков-настоятелей? Засиделись… пора молодым место уступить.

– А-а что в том храме…ну, то есть в том здании сейчас находится? – поинтересовался отец Михаил.

– Да кто его знает? – ответила Ольга. – Не догадалась сразу посмотреть. Какие-то организации… Да ладно! Завтра схожу и выясню. Как говорится – утро вечера мудренее.

– Дай-то Бог! – воскликнул заметно воспрянувший духом отец Михаил.

Наутро Ольга отправилась на разведку. Спустя минут десять она уже стояла перед обшарпанным каменным зданием без крестов и куполов, с висящими у входа табличками: «Редакция газеты «Н-ский лесоруб», «Типография». «Н-ская городская библиотека». Так вот что за птицы обосновались под сводами поруганного храма!

Ольга распахнула недовольно скрипнувшую дверь. За ней обнаружился широкий коридор. А справа от него – лестница, ведущая куда-то наверх. Немного подумав, она решила начать осмотр здания с первого этажа. И медленно пошла вдоль по коридору, пока не остановилась перед белой дверью с табличкой «Библиотека». Немного постояв перед ней, она решительно, по-хозяйски взялась за дверную ручку и вошла внутрь.

Первое, что увидела Ольга, переступив порог библиотеки, был стеллаж прямо напротив входа. На нем красовалась броская надпись: «Наука и религия». А ниже, на стеллаже располагались книги и брошюры с говорящими сами за себя названиями: «Библия для верующих и неверующих», «Забавное Евангелие», «Катихизис без прикрас», «Как душу в плен берут», «Конец тихой обители». Подобное кощунство в стенах бывшего храма до глубины души возмутило Ольгу. Разве могла она, жена священника, оставить его безнаказанным?

– А что это тут у вас сплошное безбожие? – спросила она пожилую сухощавую библиотекаршу с гладко зачесанными и собранными сзади в пучок редкими седыми волосами, которая сидела за столом, уткнувшись в какую-то книжку.

– По-вашему, мракобесие лучше? – парировала та, строго взглянув на Ольгу сквозь круглые очки в металлической оправе.

– Вы должны уважать права и чувства верующих, – не сдавалась матушка, окончательно вошедшая в роль защитницы Православия. – Немедленно уберите это кощунство.

– Все останется так, как есть, – невозмутимо ответила седовласая дама. – Собственно, кто вы такая, чтобы мне указывать?

– К вашему сведению, я – матушка, – с торжеством объявила Ольга. – Жена отца Михаила.