Коллектив авторов - Под маской альтер-эго (сборник)

– Дорогой, ты там решил утопиться? – раздался серебристый голос Лены.

– Сейчас иду! – крикнул я в ответ и подмигнул своему свежевыбритому отражению. – Сегодня ты это сделаешь, парень, я в тебя верю!

– С годовщиной, любимый! – воскликнула Лена, бросаясь мне на шею и целуя в губы. – Это тебе! – протянула она маленькую шкатулку.

– Ух ты! – обрадовался я. – Гель-кристалл. Откуда? Их же ещё нет в открытом доступе!

– А вот. Старые связи, – она лукаво улыбнулась. – Да не делай такое испуганное лицо, обошлось без привата. Теперь хоть заэкспериментируйся, только, чур, не сегодня!

Я притворно вздохнул, потом несколько нервно улыбнулся.

– А у меня тоже для тебя подарок, пойдём. Хотя подожди, пусть это будет сюрпризом, закрой глаза и не подсматривай!

Лена послушно закрыла глаза, я взял её за руку и повёл в лабораторию, которая располагалась здесь же, в цокольном этаже нашего уютного трёхэтажного семейного гнезда.

– Теперь открывай, – прошептал я ей на ушко и жестом фокусника сдёрнул простыню с ложемента.

– Господи! – невольно вырвалось у неё. – Вот же срань господня!

– Я вырастил его для тебя. Тебе не нравится? – встревожился я.

На мой взгляд, тело на ложементе было безупречно. Высокий, атлетически сложённый мужчина с бронзовой кожей и правильными чертами лица. Воплощение мужественности и силы. Я специально целый год штудировал антологию искусства, чтобы создать его.

– Тебе не нравится? – снова спросил я.

– Да это же вылитый педераст Энтони из нашего клуба, один в один! – воскликнула она. – Ну и дела! Ты хочешь мне его подарить? Зачем?

– Вообще-то я хотел переписать в него своё сознание, – мрачно буркнул я.

– Зачем? – поразилась Лена.

– Потому что я космик! И мне никогда не стать брутальным мужиком! Я не хочу, чтобы ты со мной мучилась, втайне мечтая о…о…о… – я замялся, боясь её обидеть.

– О настоящем самце? – спокойно закончила она. – Ты до сих пор думаешь, что я с тобой из-за денег?

– Нет! Я никогда так не думал! – горячо возразил я.

– Тогда к чему это? – она кивнула на ложемент.

– Извини, – я пожал плечами. – Просто хотел сделать тебе приятное. Ведь это же нормально, желать сделать приятное любимому человеку?

– Ой ли? – усмехнулась она. – Разве я хоть раз дала тебе понять, что меня что-то не устраивает?

– Нет, – смутился я. – Но разве может вот это, – я брезгливо ткнул себя в грудь, – сравниться с этим, – указал я на тело.

– Конечно, нет! Твоё тело – настоящее! Ты – настоящий, такой как есть. А это, – она махнула рукой в сторону тела, – не более чем сценический костюм. Понимаешь, в наше время, когда всё так иллюзорно, непостоянно и изменчиво, такие вещи приобретают особый смысл и особое значение. – Лена нежно погладила меня по щеке. – Кроме того, меня, если честно, страшит мысль видеть вместо тебя рядом дохлого педераста, – резко сменила она тон на ироничный.

– Он не дохлый! – возмутился я.

– Хорошо. Бывший в употреблении.

– Он нулёвый! Я его вырастил с нуля. Чистый лист!

– Мне без разницы. Он мне не нравится, и точка.

– Вот и понимай вас, женщин, – вздохнул я. – Когда я был подростком, а затем студентом, девчонки и смотреть в мою сторону не хотели, а сейчас, поди ж ты, атлет ей не угодил….

– Ну не обижайся, милый. Если это для тебя так важно – я не буду тебе мешать, меняйся. Если тебе самому так хочется.

– Не знаю, – вздохнул я. – Раньше я очень хотел быть таким же, как большинство окружающих меня мужчин. Таким сильным, здоровым, без комплексов. Уверенным в себе. Но ты права, я не такой. Я – космик-неврастеник. Наверно, я и в новом теле останусь таким же – представляешь качка, который при виде мохноногого тарантула визжит, как девчонка.

– Не такая уж это редкость, чтоб ты знал. Кстати, помнишь, ты рассказывал, что когда твой отец заболел костной гнилью, он попросил тебя вырастить его копию.

– Да, мне пришлось повозиться. Но, признаться, я рад, что так получилось. Мне сложно было бы привыкнуть к другому отцу… – я осёкся.

– Вот видишь! – радостно воскликнула Лена. – Дошло наконец?

Я засмеялся.

– Столько усилий, чтобы прийти к тому, с чего начинал.

– Все дороги ведут домой, – улыбнулась она.

– И ты как всегда права, – согласился я и со вздохом, в котором смешалось облегчение пополам с разочарованием, бережно прикрыл своё несостоявшееся тело простынёй.

Ребенок не может просто так взять и задохнуться. Синдром Внезапной Смерти Младенцев, как называют его яйцеголовые, – таблоидная чушь, которой кошмарят будущих мамаш. Малыш просто засыпает и не просыпается. Медики не находят никаких причин асфиксии. Если положить младенца на животик, он все равно перевернётся инстинктивно. Если положить на спинку сразу после кормления, то он, конечно, может срыгнуть и захлебнуться, но это вполне видимые следы, и, что ни говори, под описание этого проклятого симптома не подходит.

Как не подходит и подушечка, которой его накрывали в течение пары минут. Малыш Тедди так и лежит в своей колыбельке. Спящий ангел. Над ним до сих пор тихонечко позвякивают задетые мной бубенцы прикреплённой над кроваткой погремушки. Цветные металлические лошадки стремятся вскачь против часовой стрелки, но не могут сдвинуться с места, так как им уже не хватает импульса энергии. Возможно, крохотные лёгкие так же пытались вырваться из плена грудной клетки, чтобы ухватить еще одну маленькую порцию живительного и губительного кислорода.

Еще не успел осесть пепел Хиросимы, как в воздухе начало всё отчётливей витать нечто куда более отвратительное. Сильнее миллионов микрорентген отравлял теле– и радиоэфир. Эти чертовы радиоволны – или как их там? Который день кряду только и верещали на все голоса: «Советские побывали в космосе». Но мы-то знаем. Нужен чертовым коммунистам этот ваш треклятый космос, как же! Какой-то мерзавец пролетел над территорией Штатов несколько раз – просто так, за здорово живёшь. Одни кричали о том, что теперь советские могут запросто скинуть оттуда, сверху, на нас ядерную бомбу, и требовали от мистера президента срочно создать супер-пушку, а лучше лазер, которым можно было бы поджарить сукина сына на орбите, когда он в следующий раз надумает подлететь к границе США, но Джонни, как всегда, жевал сопли. Тряпка. Только и может, что улыбаться на камеру. Я голосовал за республиканцев – моя совесть чиста. А вот вы доигрались – получайте!

– Дядя Хэнк! – в дверях появилась Молли. Жирная свинья – крошка Мол. Её свиное рыло было красным и ещё более обезображенным от распухшего, как пятак, носа. Она всхлипывала, округлив свои мелкие зенки, и казалось, вот-вот захрюкает.

– Дядя Хэнк! – снова хрюкнула она. – Там… в столовой… Они все мертвы! Все мертвы, дядя Хэнк! – провизжала хрюшка-Молли.